Сентиментальный душегуб - Наталья Александрова

«Гербалайф, страховые пирамиды, реклама похудения, снятие запоев на дому» – за это он получал гроши. Основная его деятельность заключалась совершенно в другом. Некто, кого он не знал и общался с ним только по телефону, звонил ему раз в неделю и сообщал, какую карточку приготовить – просто телефон и имя-отчество. Потом Некто говорил одно слово, например, «букет». Это значило, что карточку следует передать человеку с букетом роз. Каких именно и в каком месте – все было условлено.

Было и другое кодовое слово, например «журнал». Тогда карточку следовало передать человеку с журналом под мышкой в определенном месте. Журнал был старый «Советский экран» с большим портретом актрисы Элины Быстрицкой на обложке, чтобы исключить путаницу – в наше время такой журнал и в библиотеке не достанешь, и уж никакой посторонний человек не будет с ним прогуливаться по метро.

Вначале Координатор такими серьезными вещами занимался сам, но потом подключил одну женщину, Людмилу. Он довольно долго присматривался к ней, а потом, какое-то у него было неотложное дело, не было времени стоять два часа в метро. Людмила справилась с заданием успешно, удовлетворенно кивнула, когда он дал ей больше денег, чем причиталось, и не задала ни одного вопроса. Она вообще была серьезная, молчаливая и очень работящая. Если бы не возраст, а ей было прилично за сорок, она смогла бы устроиться на работу получше. Понемногу он переложил на Людмилу большую часть своей работы – стоять, раздавать карточки, а сам только принимал заказы по телефону. Людмила, даже если и догадывалась о чем-то, упорно молчала. Дела шли неплохо, эту удовлетворенную мысль прервал телефонный звонок.

– Я недоволен, – прозвучал в трубке спокойный голос, – у вас сбой в системе.

– Как? – пробормотал Координатор. – В каком звене?

– Букет, – раздался лаконичный ответ.

Букет! Еще не прошло и недели, как Координатор передал карточку для букета, все было как обычно, неужели Людмила что-то сделала неправильно?

– Поясните, – упавшим голосом попросил Координатор, но в трубке уже запикало.

Координатор лихорадочно заметался по комнате, разбрасывая бумаги. Он включил компьютер и запустил программу, стирающую все файлы. Больше ничего опасного в комнате не было – обычный офис.

Чем грозил ему этот телефонный звонок? Очень многим. Некто недоволен, в тщательно налаженной системе произошел сбой. Координатор был не полным дураком, иначе его не рекомендовали бы на такую работу. Он кое о чем знал, кое о чем догадывался, а однажды примерно через неделю после передачи очередной карточки он взял и позвонил по тому телефону и спросил человека, чье имя-отчество было на карточке, хотя это было строжайше запрещено. Ему ответили, что человек скоропостижно скончался от инфаркта.

«Знаем мы эти инфаркты!» – подумал Координатор.

Некто нанял его для связи с киллерами. Очень удобно, подходит человек, и женщина в метро отдает ему карточку. Никто ничего не заподозрит. Сколько он уже так работает? Координатор подсчитал в уме. Около семи месяцев. Долго так продолжать нельзя, возможна утечка информации. Там организация серьезная, а он только маленький винтик в системе. Произошел сбой из-за маленького винтика. Что делают с винтиком? Выбрасывают на помойку! Хорошо, если нынешний сбой утрясется, рассосется сам собой. А если нет? Тогда его могут прикончить, чтобы не болтал. Он не собирается ждать такого конца, надо раствориться. Уехать из города подальше, можно к родственникам в глубинку, там не найдут…

Но что за сбой произошел в системе? Просто путаница, «букет» вовремя не получил информацию, или… Или полиция… Координатор похолодел. Если полиция что-то пронюхала или, что еще хуже, родственники убитых или те, кто за ними стоит, то они неминуемо выйдут на Людмилу. Она, разумеется, расскажет, что знает, ей его покрывать нет никакого резона. Раскроется система, могут выйти и на киллеров, а тогда за его, Координатора, жизнь не дадут и ломаного гроша. Некто об этом позаботится. Какие там родственники в глубинке, со дна океана достанут!

Значит, Людмилу надо нейтрализовать, своя жизнь дороже. Расспрашивать, что она сделала не так, он не будет, чтобы не вызвать подозрений. Он нашел в ящике стола Людмилин домашний телефон.

– Алло, это я, немедленно приезжай через час на «Сенную»! – он специально выбрал эту станцию – народу на ней всегда полным-полно, потому что переход да еще наверху огромный продуктовый рынок. А через час еще будет самый час пик.

Людмила, обычно не задававшая вопросов, на этот раз почему-то заколебалась.

– Зачем? Мне далеко, я не успею.

– Далеко? Да у тебя прямая ветка метро! Дело не терпит отлагательств, срочное задание. Встретимся на «Сенной» на входе, – подчеркнул он.

– Хорошо, – с облегчением, как ему показалось, ответила Людмила.

В следующую пятницу я была зла как дьявол. Карточки закончились, я честно стояла в переходе и в среду и в четверг, а в пятницу после работы потащилась к Координатору, но, что называется, поцеловала замок, потому что офис был наглухо заперт. Хоть бы записку оставил! Спросить было не у кого, Людмилу я надеялась встретить сегодня тут. Очевидно, Координатор заболел или в отъезде, Людмила про это знала и не пришла. Не могла мне домой позвонить или на работу!

Я жутко разозлилась из-за потерянного времени, вернулась к метро и позвонила Людмиле, никто не ответил. Что ж, надо ехать домой!

В переходе я встретила Гертруду Болеславовну, дождалась, когда она закончит «Кампанеллу» Паганини, потом мы немного поболтали, и я побрела к своим оглоедам. Плохое настроение усугублялось тем, что совершенно не было денег. Я понадеялась на еженедельную пятничную зарплату, думала – получу и куплю продуктов. Не зря народная мудрость учит нас никогда не делить заранее шкуру неубитого медведя. В данном случае шкура медведя была маленькая, не то чтобы медведя, а игрушечного медвежонка, – я имею в виду свою зарплату у Координатора, но я собиралась перехватить еще и у Людмилы.

Оставшейся наличности хватило на батон хлеба и пачку пельменей, с этими скудными дарами я и позвонила в квартиру. Детки не ожидали моего раннего возвращения, поэтому оттягивались в моей комнате на всю катушку. Лизавета с ребенком, лежа на диване, смотрели молодежный телесериал, а зять играл на моем ноутбуке в какую-то сложную, как он говорил, компьютерную игру. Я молча прошла на кухню и поставила воду на пельмени. В холодильнике, как всегда, была пустынная зима. Может, вообще отключить его к чертовой матери, на электричестве сэкономим?

Сериал закончился, Лизавета с ребенком на руках выползла на кухню.

– Мам, у нас памперсы кончились.

Я отвернулась к плите и сделала вид, что не слышу. Пельмени сыпались в кастрюлю с глухим плеском, было такое впечатление, что я строю плотину для электростанции. Скверно, Лизавета кормит ребенка грудью, не могу же я держать ее на пельменях, они оба заболеют.

– Мам, так как насчет памперсов? – напомнила Лизавета.

– Никак! – отрезала я. – Денег нет, и три дня не будет. Вот последняя еда, – я кивнула на пельмени.