Карантинный мир - Михаил Атаманов

– Мам, а почему ты решила вручить мне оружие сейчас, перед Испытанием? А не после него, как просил отец?

Салая грустно усмехнулась и ответила негромко, глядя прямо в глаза дочери:

– Потому как завтра ты бы меня уже не нашла в доме. Наш сосед Абраз-алть давно уже уговаривает меня стать его второй женой. Но я всё откладывала свадьбу, поскольку ты у меня была ещё маленькой, и о тебе полагалось заботиться. Но завтра в священный день появления звезды Руку ты станешь самостоятельной. В этот же торжественный день в посёлке проводятся и другие обряды, не только Испытание для подростков. Завтра я стану женой Абраз-алта и перееду жить в его дом. Этот же дом становится полностью твоим, Валь. Именно это я и хотела тебе сказать.

* * *

Девушка на коленях стояла возле вырезанного из большого пня алтаря и раз за разом читала молитвы, призванные умилостивить капризных лесных духов. Но духи Леса молчали. Не помогла даже принесённая в жертву на алтаре птица, которую Валери поймала ещё три дня назад и держала в клетке специально для этой церемонии. Зелёный медальон безмолвствовал, никакие видения девушку тоже не посещали. Скорее всего, виною было её эмоциональное состояние. Ведь для разговора с духами нужно быть спокойной и расслабленной, позволять своим мыслям течь плавно и даже лениво. Но в голове у Валери, наоборот, всё кипело. Обида на несправедливое распределение смешивалась с досадой на глупую ссору с Мажеком. Страх перед Испытанием перемежался с ужасом от возможной встречи в Лесу с вражескими ловцами. Ноющая разбитая рука постоянно напоминала о себе и мешала отвлечься. К тому же девушка всё никак не могла прийти в себя после зрелища сгоревших посевов и, что больше всего отвлекало от сосредоточения на молитве, последнего разговора с матерью. Ну как мать могла допустить смерть своих детей, пусть даже из-за данного мужу обещания? А если бы сама Валери тогда умерла от голода, мать ведь тоже бы и не подумала покупать продукты ценой стального ножа!

– Валери, ты опять отвлеклась, – осуждающе проговорил наблюдавший за её молитвами шаман Айдас-хуф, с трудом скрывая зевок. – Выпей ещё успокаивающего отвара, он поможет твоему духу подготовиться к разговору с лесными собратьями.

Но Валери лишь отрицательно покачала головой. Куда уж больше-то пить? Она и так уже до этого выпила едва не целый кувшин отвара и теперь от переизбытка жидкости думала не столько о возвышенной молитве духам Леса, сколько о более низменной потребности. Не вставая с коленей, девушка обернулась и оглядела большую площадку для молений. Вокруг оказалось пусто, все остальные кандидаты на прохождение Испытания уже получили тот или иной отклик духов Леса и ушли отсыпаться перед трудным завтрашним днём. Она оставалась тут последней из всех, разве что клюющий носом шаман пытался кое-как сохранять видимость своего участия в церемонии.

– Идите спать, шаман, я сама загашу священную свечу, как только духи ответят мне, – предложила девушка дремлющему священнослужителю.

Тот встрепенулся, явно проснувшись от звуков её голоса. Растерянно посмотрел на стоящую на коленях девчонку, словно пытаясь вспомнить, что она тут делает в столь поздний час. Затем кивнул головой, встал и действительно направился к своей хижине. Валери осталась одна перед алтарём, на котором лежала рыжая лесная птица с отрубленной головой и догорала маленькая свеча. Огонёк свечи манил и мерцал в ночи. Обычно его неровный свет притягивал внимание, и достаточно скоро в пламени возможно было рассмотреть какие-то посланные духами Леса картины или услышать пение, или какой-то шёпот, или ощутить прикосновение холодного ветра, хотя никакого ветра на самом деле не было и в помине. Но сегодня всё шло не так. Духи молчали. То ли им не было никакого дела до взывающей к ним двенадцатилетней девчонки, то ли они просто не хотели пугать её слишком страшными картинами будущего.

Ждать дальше их отклика было бессмысленно. Валери затушила свечу на алтаре и встала, разминая затекшие ноги. Вокруг царила безоблачная ночь, яркие звёзды рассыпались по всему небосклону. Девушка вышла с площадки для молений и подошла к самому краю обрыва. Внизу расстилался безбрежный опасный Лес, но тут на высоком плато дикие твари не могли потревожить обитателей посёлка Хунай. Девушка обернулась на восток. Завтра там на востоке, словно предвосхищая появление солнца, над горизонтом на несколько мгновений появится синяя звезда Руку. Она считалась священной, вобравшей в себя души наблюдающих за ныне живущими многих поколений умерших предков.

Валери присела у самого обрыва, даже свесила ноги вниз. Спать ей почему-то совершенно не хотелось, несмотря на очень непростой день. Зато ей очень захотелось есть. Однако возвращаться домой и тревожить мать точно не стоило. Наверняка ведь Салая не спала и переживала после непростого разговора с дочерью. Сообщить матери сейчас, что духи Леса отказались общаться с её дочерью, значило встревожить Салаю ещё сильнее и испортить ей настроение в день свадьбы. Но и соврать матери Валери тоже не смогла бы. Поэтому ей оставалось сидеть над пропастью и молча смотреть на звёзды.

Девушка сняла безрукавку и, немного поёжившись от прохладного воздуха, принялась рассматривать свою одежду. Порванный ворот так до конца она и не зашила. Сейчас же костяная игла оказалась использована для сбора яда, и нечего было и думать применять её для починки одежды. Но ничего, рубаха была всё равно старой латаной-перелатаной и едва налезала на тело выросшей девушки, вещь давно уже полагалось сменить. Ничего, скоро она сможет найти себе материал для новой хорошей одежды. Ведь что в профессии охотника было действительно полезно, так это то, что охотники кроме мяса добывали и всякие шкуры, из которых мастера в посёлке Хунай потом вываривали крепкую кожу и кроили новую одежду. А пока можно было зашить имеющуюся безрукавку, вместо иглы использовав острый стальной нож отца. Точнее, уже её собственный нож.

Валери всё-таки сумела уснуть этой ночью, в качестве подстилки подложив собранную сухую траву. На рассвете, задубев от холода без тёплой накидки или одеяла, она поднялась с первыми лучами солнца, сходила умылась у колодца и первой появилась возле закрытых ещё на ночь ворот посёлка. Караульный воин с горном в руках, который по идее должен был нести свою вахту на вышке и осматривать расчищенное от Леса пространство за воротами, сейчас прислонился спиной к частоколу и чем-то завтракал. Три огромных злобных пса лежали в пыли у самых ворот, но они лишь лениво обнюхали подошедшую девочку, узнали знакомый запах и потеряли к ранней посетительнице всякий интерес. Заглядевшись на собак, девушка не сразу заметила сидящего неподалёку на бревне учителя охотников Каст-ура. Это был брюзжащий, вечно всем недовольный седой старик, чья кожа на лице сморщилась настолько, что белые волнистые линии знака охотника и не получалось толком разглядеть.

– А, пришла-таки, – недовольно проговорил старик, разглядывая новенькую. – Что стоишь без дела? Сейчас ворота откроют, иди нарви одеревеневшие стебли тростника у реки. Сегодня вы из них сделаете своё первое настоящее оружие.

Охранник, а это был огромный Кенд-хог, действительно уже доел свой ранний завтрак и направился отпирать ворота. Девушка робко прошла мимо сурового гиганта, шмыгнула через приоткрывшиеся створки и едва не бегом направилась к берегу виднеющегося поблизости ручья. Тростник оказался жёстким и крепко цеплялся за землю своими корнями. Несмотря на все старания, ей удалось лишь измочалить стебли, но не оторвать их. Тогда, убедившись, что никто за ней не подсматривает, Валери развязала сумку и достала острый нож. Дело сразу пошло на лад, девушка быстро нарезала десятка три самых длинных и прочных стеблей. Она не знала, сколько на самом деле требуется тростника, но надеялась, что заготовленного хватит.