Вивиана. Наперекор судьбе - Элайн Нексли

Когда наш конь остановился у внешних стен дворца, сэр Питер, с необычной легкостью, спрыгнул с лошади, подавая мне руку. Я воскликнула, пошевелившись в седле. Боль в пояснице отразилась во всем теле, а ушибленное колено начало кровоточить. Вдобавок, я еще и замазала нижнюю юбку в кровь. Но было хорошо хоть то, что месячные начались уже после поездки. Стыдясь того, что кровавые пятна могут стать заметными, я спрыгнула с кобылы, пытаясь держаться подальше от своего путника. Хромая и держась за низ живота, я побрела за советником королевы. Около высокой стены ворот нам перегородил дорогу мажордом и два стражника, одетые в цвета королевской гвардии. Они-то узнали сэра Питера и могли бы без опаски пропустить его, но вот на меня они обратили удивленные и непонимающие взгляды:

– Мистер, наше уважение к вам безгранично, простите, что мы загораживаем вам дорогу. Но кто сия…леди? – таращился на меня мажордом, с усмешкой произнося слово «леди». Да, на даму в таком виде я была не похожа.

– Эта леди – мисс Вивиана Бломфилд д’Эподюс, новая фрейлина ее величества.

Мажордом сморщил нос, охранники презрительно захихикали. Я вскинула подбородок, пытаясь придать своему жалкому виду хоть какой-то отблеск величия. С достоинством, присущим королевы, я прошла в пропускную галерею, под руку с сэром Питером.

Пропускная галерея, которая представляла собой длинный, открытый коридор, отделенный от других дворов лишь тонким слоем венецианского стекла, была завалена приезжими дворянами. Мне было известно, что по случаю наступления осени, король устраивал на днях турнир и бал. Десятки наряженных жонглеров, клоунов и шутов толпились возле дворецкого, который тщательно проверял документы и пропускал во дворец лишь честных и достойных людей. По другую сторону располагались уже знатные придворные и аристократы. Иноземные герцоги, английские графы с других городов, приближенные дворяне монархов иноземных государств, все приехали по случаю большого турнира, о котором герольды гласили во все стороны Европы. В третьей части томились дамы, желающие поздравить королеву с тем, что ей вновь удалось забеременеть. Конечно, мало кто верил в то, что ее величество сможет родить здорового наследника английского престола после стольких выкидышей.

От запаха благовоний у меня закружилась голова, а прыткий запах, доносившийся из ближайшей кухни, где варили пиво, заставил меня вытереть губы платком, смоченным в отвар из липы, чтобы предотвратить прилив тошноты.

– Миледи, – обратился ко мне Питер, резко остановившись у фонтана: – Здесь полно народу. А мы не можем дожидаться тут несколько суток, прежде чем мажордомы соизволят проверить наши документы и пропустить в замок. Нужно идти через винный погреб и пивоварню. Лучше закройте нос платком. Запах вас не обрадует, – не дожидаясь моего ответа, приближенный Екатерины повел меня по резкому, мраморному склону, где сходились лестницы с верхнего этажа и ступени в погреб. Я воскликнула, когда увидела, что стою на узенькой дорожке, окруженной низкими перилами, через которые легко можно было упасть вниз.

– Эта лестница используется во время неблагоприятных ситуаций, таких, как пожар или внезапная атака дворца. Попытайтесь идти, не смотря вниз, – мужчина взял меня за руку, легонько подталкивая вперед. Когда мы сошли на площадку винтовой лестницы, я с облегчение вздохнула. Здесь было тихо, но что-то насторожило мой слух. Повернувшись к двери погреба, я увидела чью-то мимолетную тень. Заметив, как я напряглась, сэр Питер поднес мою холодную руку к губам. От его теплых, даже горячих уст, я немного расслабилась, успокаивая свой взволнованный разум тем, что для трех дней скачки без отдыха, это еще нормальные переживания. Но внезапно раздался тот же шорох, только уже громче. Сойдя со ступень, я пошла к углу коридора, туда, откуда доносились странные звуки.

– Мистрис! – окликнул меня мистер, когда я уже отошла на большое расстояние.

Я лишь поманила его рукой. Недовольно вздыхая, Питер побрел за мной. На этот раз до моих ушей дошел уже не приглушенный звук, а крик, который услышал и мой товарищ:

– Господи, что это? – я машинально нащупала у себя за поясом маленький кинжал. Ледяная рука страха с новой силой сжала мое сердце.

На этот раз мы услышали уже отчетливые шаги. Это окончательно развеяло мои сомнения. Стоять в тени в том момент, когда за углом происходит что-то неладное, показалось мне высшей трусостью. Да, тогда я была юной, пылкой девочкой, которая желала приключений. Ах, если бы тогда я знала, что мне придется пережить в будущем, я бы наслаждалась беспечной молодостью под крылом королевы, а не искала новых опасностей.

Не думая о последствиях, я пошла по коридору. В одно мгновения я увидела то, от чего крик сам вырвался из моей груди. На полу, купаясь в луже из собственной крови, лежала девушка, открыв рот в беззвучном вопле. Ее платье было порвано, а тело покрыто огромными ранами, из сердца торчал длинный нож. Я будто в страшном сне подошла к убитой. От ее распахнутых глаз, таких холодных и бездонных, что стыла кровь в жилах, меня невольно стошнило. Выплеснув содержимое своего желудка, я почувствовала, как руки Питера стали успокаивать меня ровными движениями по голове, будто я была маленькой девочкой.

– Кто… кто по…посмел? – язык у меня отяжелел и несколько слов я произнесла с ужасным натиском. Мне казалось, что во рту у меня все онемело, а тело забилось в конвульсиях.

Сэр Питер нагнулся над убитой, рассматривая ее истерзанное тело. Лицо бедняжки было покрыто кровоточащими ранами: – Эта несчастная жертва – Каримни дел Фагасона, испанка, приехавшая с ее величеством из Кастилии, любимица и фрейлина королевы, хранительница всех ее сокровенных тай. Смерть подруги нанесет королеве удар в самое сердце, а она беременна. Переживания ей сейчас не нужны. Ее величество на седьмом месяце беременности. Мне кажется, что будет лучше, если мы скажем ей об этом ужасном происшествии после того, как на свет появится дитя, – я краем уха слышала его слова, но все же восхищалась хладнокровием своего товарища. Это долгое путешествие, начало женских дней, которые всегда для меня начинались болезненно, и заканчивались болезненно, убийство девушки, причинили мне такую физическую и моральную боль, что я покачнулась, чувствуя, как из-под ног уходит земля, а перед глазами все плывет. Увидев, что я едва не падаю в обморок, сэр Питер придержал меня за локоть: – Вам плохо?

– Голова закружилась. Прошу, отведите меня подальше от этого ужасного места, – повинуясь моей просьбе, мистер отвел меня в погреб, усадив на лавку. Я смутно помню те мгновения, но то, что мне было тяжело дышать, а ужасная картина стояла перед глазами, я не могла забыть. Тошнота не отступала, и я почувствовала, как желудок свело судорогами. Мой истощенный организм от скудного, трехдневного питания, не мог вынести всех потрясений.

– Сэр, – я едва могла говорить от сухости в горле: – Мне кажется, что скрывать такое от королевы будет выглядеть не иначе, как преступление. Если мы ей ничего не скажем, нас обвинят соучастниками убийства. Нужно все ей немедленно рассказать, – я и сама удивилась своей остроумности в такой критической ситуации. Сначала Питер с интересом слушал меня, но потом в нем что-то изменилось. Мягкость в глазах как будто заледенела, на скулах заходили желваки, а губы согнулись в тонкую полоску: