Охота на Минотавра - Дмитрий Валентинович Агалаков

придумал, как быть царице. Как ей соблазнить белого быка!

– Как? – захлопал рыжими ресницами Мишка. – Это интересно! Гадко, но очень интересно.

– Ага! – усмехнулась девушка. – Дедал сконструировал из дерева корову, ну, с разными там секретами, сам понимаешь, ты уже взрослый. Корову покрасили в белый цвет, ее нельзя было отличить от настоящей. В эту форму и забралась Пасифая, легла и стала ждать! И вот, бык проснулся и увидел рядом с собой прекрасную белую корову…

– Развратница, – грозно перебил свою подругу Сомов. – Извращенка…

– Так хотели боги!

– Да к черту таких богов!

– Ты прям как священник первых веков рассуждаешь, – улыбнулась Юля. – Они очень не любили греческую мифологию.

– И правильно делали. Что дальше?

– А что дальше? – пожала плечами рассказчица. – Дальше бык совокупился с Пасифаей.

– Можно было предположить, – усмехнулся нравственный Сомов. – Только как? У него же… гм-гм… огромный, он же бык?

– А ей очень хотелось.

– Маньяки, говорю.

– От этого совокупления и родился наш мутант – получеловек, полубык. Минос, разумеется, возненавидел Минотавра, но он не мог приказать убить его, потому что боялся навлечь на себя еще больший гнев Посейдона! И вновь искуснику Дедалу пришлось постараться. По приказу царя он построил Лабиринт под дворцом, куда Минос и заточил грозного мутанта. Но мутант оказался непростым. Он не желал есть траву! Он даже не желал есть рыбу, или свинок, или коров. Он требовал человеческого мяса! И Минос обречен был давать ему то, что просил Минотавр. Вначале мутанту отдавали на съедение преступников. Но откуда их столько взять? Когда зверь был голоден, то начинал реветь, и эхо этого рева гуляло по дворцу. Но тут царь Минос устроил войну с Афинами и победил. И потребовал, чтобы афиняне раз в году отдавали ему самых прекрасных юношей и девушек. Их переправляли на Крит и скармливали Минотавру.

Мишке стало невыносимо грустно – древнегреческая история устрашила и разозлила его. Чувство справедливости кипело в нем, ему хотелось помочь молодым афинянам. Юля решила, что пора приободрить друга.

– Не унывай, Гном! Тогда и появился Тесей, великий греческий герой, сын царя Эгея, он хитростью напросился взять его вместо одного из юношей на остров Крит. Там в него влюбилась Ариадна – дочь Миноса и Пасифаи, она и дала ему клубок ниток.

– Нить Ариадны!

– Точно! Дальше все известно: Тесей попал в Лабиринт, встретил Минотавра и в схватке заколол его кинжалом, который заблаговременно припрятал, а потом по ниточке вышел сам и вывел своих товарищей по несчастью на свет божий.

– И все-таки эти греки – больные люди, – покачал головой Мишка.

До музея оставалось полквартала.

2

Без пяти одиннадцать они встали под раскидистым деревцем недалеко от входа. Сомов еще вечером позвонил своей тете, сказал, что заинтересовался изобразительным искусством, особенно запасниками музея, она ответила: «Приходи, Мишенька, я тебя и Юлю познакомлю с Борисом Борисовичем, он вам все расскажет и покажет». Теперь осталось дождаться их чумового одноклассника.

– Вон, идет, – кивнул Мишка и взглянул на наручные часы. – Надо же, англичанин прямо. Без одной минуты!

По тротуару в их сторону неторопливо шагал Паша Киселев – на полголовы выше других прохожих.

– Гардеробчик поменял, – констатировал Мишка. – Интересно, сегодня на нем тапочки другие?

Паша и впрямь приоделся – в приличные джинсы, черную майку, правда, с диким рисунком, и кроссовки.

– Не задевай его, – попросила Юля. – Он ранимый.

– Он слишком длинный для меня, – горестно посетовал Мишка, когда рассеянный Киселев разглядел своих одноклассников под деревом и устремился к ним. – В мои планы не входит находиться рядом с ним чересчур долго. Понимаешь?

– Потерпи, Гном, – Юля двинула его локотком в бок. – Это на денек, не более того.

Паша подошел, поймал взгляд Юли, сказал:

– Привет всем, – и первым протянул Сомову руку: – Здравствуй, Михаил.

– Здравствуй, Павел, – вытянулся тот и едва не встал на носочки. – Ты за ночь еще немного подрос, что ли?

– На два сантиметра, – ответил Киселев.

– У тебя, оказывается, есть зачатки чувства юмора, – заметил Сомов. – Беда!

– Привыкай.

– У тебя другой майки не нашлось? – разглядывая рисунок на худой груди одноклассника, спросил Мишка.

– А чем она тебе не нравится?

На черной майке Паши красовалась голова смерти из фильма ужасов «Крик».

– Да нет, миленько, – поморщившись, скромно заметила Юля.

– Чудила, – беззаботно пожал плечами Мишка. – Что с него взять?

– Давайте о деле, – строго сказала Юля. – Паша, ты нам вчера не сказал, что мы должны искать в этом музее. Говори теперь, – потребовала она.

Киселев решительно кивнул:

– Я должен был дома все уточнить, еще раз посмотреть на записи. Запасники нашего музея огромные. Там много всего – и ценного, и не очень. Художников у нас в Вольжанске еще до революции было полсотни. Две трети из них – любители. При советской власти все их работы отправили в подвалы. На поверхности осталось только самое лучшее. В первую очередь – передвижники, причем с мировыми именами. Но они нас не интересуют.

– А что нас интересует, Паша? – спросила Юля.

– Мне старый краевед Китовский говорил, а ему – покойный краевед Сумятин, который еще в девятнадцатом веке родился и работал в нашем музее в двадцатых годах. Вот он и сказал, что помимо прочего в запасниках есть коллекция картин одного знаменитого вольжанского промышленника.

– И что это за коллекция? – спросил Сомов.

– А ты догадайся.

Юля и Мишка переглянулись.

– Ты издеваешься? – не выдержал Сомов.

– Мельникова? – нахмурилась Юля.

Глаза Паши оживились:

– Да!

– А-а, вот оно что, – понял суть дела Мишка Сомов. – Это интересно.

– Еще как интересно! – подержал его Паша. – И что среди них есть очень необычные работы.

– Что значит необычные? – спросила Юля.

Но Паша Киселев только пожал плечами:

– Точно не знаю. Не пейзажи, не портреты. Китовский называл их «Аттракционом ужасов».

– Это как так? – вопросил Мишка.

– Говорю же: не знаю. Я их не видел. И не факт, что они остались! Но если нам разрешат порыться, то мы узнаем.

– Пошли уже, ребята, – кивнула Юля. – Не терпится узнать! Кто перед дамой первым откроет дверь?

Первым дверь открыл Паша Киселев – метнулся сразу к парадному: руки у него оказались длиннее.

– Наш пострел везде успел, – входя за подругой, пробурчал Сомов. – Мне это не нравится.

Они вошли под своды храма.

– Экскурсия? – спросил пожилой сторож, похожий на отставника, и уставился на майку Паши. – Какой институт?

Он стал листать здоровенную тетрадь посещений.

– Мы к тете пришли, – строго сказал Мишка. – К Зинаиде Ивановне Меньшовой.

– А-а, тогда другое дело, – расслабился вахтер. – Но я должен позвонить, – он набрал номер, сказал пару слов и кивнул ребятам: – Проходите. Вас ждут.

И вот уже