Кто ты, возлюбленный? - Люси Дейн

Джейн молча кивнула. К ней вновь вернулось подавленное настроение.

Летиция же, не обратив внимания на тот факт, что брови дочери снова хмуро сошлись у переносицы, захватила со столика чашку и двинулась в коридор. Спустя пару минут на кухне зашумела вода — по-видимому, Летиция споласкивала чашку под краном. Затем хлопнула дверца шкафчика и вновь зазвучали шаги. Сначала в коридоре, потом на ведущей на второй этаж лестнице.

Джейн слышала, как поднимающаяся по ступенькам Летиция напевает что-то себе под нос. Вероятно, у нее превосходное настроение.

К себе отправилась, подумала Джейн. Наверняка сейчас включит компьютер и начнет вносить сведения обо мне в базу данных своего брачного агентства. Интересно, какую фотографию она выберет для объявления? Скорее всего, ту, на которой я изображена под вязом в Гайд-парке. Марта снимала. Или портрет из выпускного альбома колледжа. Все говорят, что на той карточке я просто красавица. А у меня такое впечатление, будто это кто-то другой. Впрочем, какая разница? Мне все равно. Пусть мать выбирает что хочет. Пускай потешится. В любом случае окончательное решение в вопросе брака будет за мной. Скажу «нет» — и ничего она со мной не сделает!

Но как Джейн ни храбрилась, все равно вздрогнула, услыхав, как закрылась дверь материнской комнаты. Этот звук показался ей зловещим — будто захлопнулась дверца клетки.

Все, дорогуша, готовься отправиться под венец! — эхом прокатился в мозгу Джейн чей-то гнусный смешок. Обыграла тебя мать. Сейчас внесет твое имя в список невест, в котором, благодаря своей внешности, ты окажешься далеко не на последнем месте. Так что, будь уверена, соискатели руки и сердца тебя непременно заметят. Потом из общей массы жаждущих жениться выделится какой-нибудь толстосум, а там не успеешь и глазом моргнуть, как грянет свадебный марш!

Джейн помрачнела. Сегодня Летиция открылась ей с новой, достаточно неприятной стороны. Нет, она и раньше считала мать человеком прагматичным, но никогда не думала, что данная черта ее характера простирается так далеко.

И уж конечно Джейн не ожидала, что мать станет торговать ее красотой. Да, торговать, потому что как еще назовешь то, что Летиция собирается сделать?

Возможно, она уже давно задумала эту комбинацию, размышляла Джейн, машинально теребя лежащее на ее коленях вязание. Меня ведь с детства считали красивой. Вот мать и решила извлечь выгоду из моей внешности — выдать меня замуж за богача. Чем не сделка? Может, она и брачное агентство открыла в тайной надежде, что когда-нибудь это пригодится для семейных нужд!

Сердце Джейн сжалось. Ей вдруг стало до того обидно, что даже слезы навернулись на глаза. Она очень болезненно восприняла откровенный цинизм Летиции. Возможно, если бы он исходил от кого-нибудь другого, Джейн отнеслась бы ко всему иначе. Но когда твоя собственная мать строит планы своего обогащения за твой же счет…

Откуда это только взялось! — с досадой думала Джейн. Жила я себе спокойно и горя не знала. А тут вдруг навалилось что-то совершенно ненужное, неискреннее и отвратительное. И хуже всего, что навязывает мне это самый близкий человек. Ведь трудно отказать матери!

Она действительно чувствовала себя сбитой с толку. Для нее была абсолютно неприемлема идея брака в том виде, в каком ее предлагала Летиция. Но в то же время не хотелось огорчать мать. Ей пришлось в жизни несладко, и именно из-за этого она решила провернуть комбинацию с поисками богатого жениха для единственной дочери. Кроме того, Джейн не сомневалась, что Летиция и в самом деле заботится о ее благополучии. А то, что при этом не забывает и о себе… что ж, каждому человеку присущ инстинкт самосохранения. К тому же Летиция наверняка полагает, что заслужила некоторое поощрение за свои былые труды. Все-таки растить дочь в одиночку не шутка.

Так-то оно так, только жить с каким-нибудь совершенно чужим человеком придется мне, а не ей. Она нервно скомкала вязание и твердо сказала себе: не будет этого! Я согласилась поиграть в эту игру лишь для виду. И только ради матери. А когда наступит удобный момент, уйду в тень — и все. Надо будет, решусь на крайние меры. Сниму отдельное жилье и стану жить самостоятельно.

Воткнув спицы в клубок, Джейн положила вязание в специальную корзинку и отправилась на кухню, чтобы сварить себе кофе. Спустя несколько минут она вернулась в гостиную с чашкой, над которой вился ароматный пар. Вновь устроившись на диване, Джейн взяла пульт дистанционного управления и принялась искать какой-нибудь интересный фильм. Ей хотелось отвлечься от невеселых раздумий.

Была пятница — день, когда в предвкушении уикенда все спешат поскорее уйти с работы. А Тони Майлос, напротив, допоздна засиделся в своем офисе, расположенном на четвертом этаже одного из деловых центров Сити.

Тони некуда было спешить. Его загородный особняк и большая комфортабельная квартира в районе Найтсбридж пустовали, потому что, кроме него, там никто не жил. И вовсе не потому, что ему, тридцатидвухлетнему человеку, владельцу фирмы «Майлос пет-фудс» и сети фабрик по производству корма для домашних питомцев, нравилось одиночество. Просто так сложилась его жизнь.

Когда-то он встречался с девушкой, подумывал о женитьбе, строил планы на будущее. А потом все рухнуло.

В один прекрасный день Тони стал невольным свидетелем телефонного разговора своей возлюбленной с подругой, из которого узнал много важного для себя.

Они с Джессикой — так звали девушку, о которой Тони уже думал как о невесте, — договорились встретиться в открытом летнем кафе на набережной Виктории. Тони немного задержался, так как по дороге забежал купить цветы.

Подойдя к кафе, он увидел сидящую за столиком Джессику. Она находилась в тени большого полосатого зонта и непринужденно болтала с кем-то по мобильному телефону. Очень скоро Тони понял с кем — с зеленоглазой брюнеткой Бетти, которую он недолюбливал за привычку совать нос в чужие дела.

Сначала Тони хотел осторожно приблизиться сзади и положить перед Джессикой букет крупных ромашек, но вдруг застыл, услыхав странную фразу:

— Да мой недотепа снова опаздывает. — Это произнесла в трубку Джессика. Причем таким тоном, какого раньше Тони от нее никогда не слышал. Даже ее голос как будто изменился — стал то ли ниже, то ли грубее. — Представляешь, Бетти, я должна его ждать! — продолжала между тем Джессика. — Ну ничего, как поженимся, я этого размазню быстро приструню. Чтобы много о себе не воображал. И не думал, что если у него миллионы, то я должна ходить перед ним на цыпочках.

На цыпочках? — удивился Тони. Когда я такого требовал? И потом, что это еще за определения: «недотепа», «размазня»?

— Конечно, размазня, — произнесла в трубку Джессика. — Мне такие парни не нравятся. Какой-то он… даже не знаю, как сказать. В общем, только и слышно от него «пожалуйста», «будь любезна», «позволь тебе помочь», «можно тебя поцеловать?»… Да, так и говорит! Ты когда-нибудь встречалась с мужиком, который бы спрашивал разрешения, прежде чем поцеловать тебя? И я нет. А сейчас довелось. Что? Конечно, раздражает. Да я понимаю, что он вежливый, но не до такой же степени! Как-то это все… странно. Ты ведь знаешь, мне нравятся инициативные парни. Такие, как Макс, например. Тот полез ко мне под юбку, едва мы успели познакомиться. Вот это я понимаю натиск! Что? — Выслушав очередную фразу подруги, Джессика рассмеялась. — Конечно, вспоминаю Макса! Скажу больше, только пусть это останется между нами, ладно? Не только вспоминаю, но до сих пор с ним изредка встречаюсь. Что? После свадьбы? А почему бы и нет? Тони — это одно, а Макс — другое. Для первого я буду женой, для второго любовницей. Собственно, я бы с большей охотой вышла замуж за Макса, но у него, ты же знаешь, ветер в карманах гуляет. А Тони мне недавно такие серьги подарил… ммм… загляденье! Я тебе потом покажу. Изумруды на платине в золотом обрамлении. К твоим зеленым глазам? Конечно, подошли бы. Бетти! Ну не расстраивайся. Может, и тебе когда-нибудь подарят. Вот найдешь себе такого же мямлю, какого я сцапала…