Дневник интриганки - Кайя Асмодей

Спустя полчаса в дверь комнаты постучал Андрей, который вернулся с работы.

– Есть будешь? – спросил он.

Я вышла в прихожую. Я могла поужинать и без него, но почему-то не стала. Не то чтобы мне очень сильно хотелось ужинать с ним вместе… Или я врала себе? Мне было одиноко, так одиноко, что я была готова ужинать с тем, кого ненавижу, лишь бы не одной.

Мы прошли на кухню.

На барной стойке стоял пакет из ресторана.

– Ты никогда не готовишь? – уточнила я.

Он достал из пакета коробки и поставил передо мной.

– Еда еще теплая, только приготовили. Нет, я не готовлю. Зачем? Ресторан на первом этаже.

– У богатых свои привычки. – Я открыла коробку. Внутри было несколько секций, в одной дымился сочный бифштекс, в другой секции был салат, в третьей картофель, а в еще одной бутерброд с икрой.

Я взглянула на отца. Он даже бутерброды не утруждался себе делать.

– А мы с мамой любим готовить.

– Молодцы.

Это было сказано с сарказмом, как мне показалось. Я молча принялась за еду. Когда мы уже пили чай, Андрей спросил:

– Как в школе?

– Все прекрасно! – соврала я.

– Да? Настолько прекрасно, что директор звонит мне на работу и говорит, что моя дочь облила мальчика в столовой чаем.

– Тебе звонил директор? – Я была потрясена. Второй день в школе, а на меня уже донесли. В своей старой школе я проучилась девять лет, ни разу за эти годы моей маме не звонил директор.

– Так что там произошло?

Я тяжело вздохнула.

– Один гад, проходя мимо, бросил мне в чай кусок земли. Вот я и плеснула на него. Это увидел учитель.

Андрей покосился на меня как будто одобрительно.

– А ты с характером. И что же, учитель не сказал парню, что чай с землей – это повод выплеснуть его?

Я тряхнула косой.

– Мне не поверили. Парень прикинулся агнцем, девчонки, сидящие рядом, приняли его сторону, а кружку с землей быстренько унесла дежурная. Я осталась виноватой, и меня еще прощения заставили просить.

– Просила?

– Пришлось! Что я могла?

– Ну не знаю. Стоять на своем. Потребовать вызвать завуча, а дальше разбираться у директора. Впрочем, если ты так поступишь, то тебе придется быть паинькой, ты лишишься возможности отомстить.

– Что? Отомстить?

Боже! Надеюсь, я ослышалась.

– А что, в тебе совсем нет жажды мести? – изумился он.

– Кто из нас взрослый? Ты должен сказать, что месть – это плохо. Сказать, что конфликтов лучше избегать, нужно искать компромисс, а ты…

Он повел плечом.

– Ну, если тебе нравится пить чай с землей, а потом просить у всяких козлов прощения, то конечно.

Я стремительно поднялась и бросила:

– Прошу прощения, но я сыта и пойду в комнату.

Он оценил мою колкость, но ничего не сказал, лишь усмехнулся.

Я старалась. Пыталась быть дружелюбной, уходить от конфликтов, никому не навязывалась. Но на третий день мне в столовой в толкучке у буфета размазали по одежде повидло. На четвертый день прицепили на спину стикер с почасовым тарифом, а на перемене я улетела с лестницы от подножки. На пятый день я увидела распечатку, которую передают из рук в руки. На ней было фото из мужского туалета, где на стене был мой номер телефона, а снизу подпись: «Недорого». Днем позже мне залепили в волосы жвачку, которую я вырвала с клоком волос.

Я приходила домой, плакала, отстирывала одежду и мазала зеленкой синяки. Вечером мы с отцом ужинали, он неизменно спрашивал: «Как в школе?», я неизменно врала, что все прекрасно. Он, конечно, не верил, но в душу с расспросами не лез. Маме по телефону я тоже врала. Правду знали лишь Таня и мой виртуальный знакомый Лис. Подруга убеждала меня, что одноклассники очень скоро меня узнают и полюбят. Видимо, она сама так любила меня, что даже представить себе не могла, что кто-то может относиться ко мне иначе. А Лис твердил, что я должна дать отпор именно тому, кто стоит за этими нападками. Он не понимал, что все это были разные ребята.

Я сидела на перемене в дальнем углу столовой и перебрасывалась сообщениями с Лисом. Мы подружились, я уже не представляла свой день без его язвительных комментариев. Хотя, сколько ни спрашивала, имя свое он открыть не захотел. Уж не знаю, почему он его скрывал. Может, хотел привнести в нашу переписку таинственности.

LI$: «Вместо того чтобы прятаться по углам, общалась бы со своей подружкой! Пусть другие видят, что ты не одна».

Tef: «Она не моя подружка. У нее нет, похоже, времени на друзей, она посещает множество секций».

Мы с Лией общались, но не слишком часто. Она была одиночкой, как и я, но я успела понять, что ее никто не достает, однако относятся к ней как-то настороженно. Причины я не знала, а сама Лия о всеобщей отчужденности не говорила.

LI$: «Может, и тебе записаться в какую-нибудь секцию?»

Tef: «В какую?»

LI$: «В бассейн!»

Tef: «Ты на что-то намекаешь?»

LI$: «У тебя паранойя!»

Tef: «Отец сегодня предложил мне бегать вместе с ним! Ты предлагаешь записаться в бассейн! А у меня паранойя…»

LI$: «Ну тогда спроси подружку свою. Сама говоришь, она посещает множество секций!»

Tef: «Я так и поступлю! До вечера!»

Tef: «И знаешь, бассейн – плохая идея, чего доброго меня там утопят!»

LI$: «Круглые не тонут».

LI$: «Шутка ☺».

LI$: «Может, устроим чаепитие на балконах? Скажем, в шесть? Что ты любишь к чаю? Или к кофе?»

Tef: «Я не сладкоежка!»

LI$: «Отлично. До шести!»

Tef: «До шести!»

Я выходила из столовой, ко мне подрулил Вова. Фамильярно закинул руку на плечи и сказал:

– Я подошел извиниться.

Я скинула его руку.

– Поздновато.

– Никогда не бывает поздно, если чувствуешь свою вину.

– Да неужели!

– Я понимаю, что ты сердишься. И ты права в этом на все сто. Просто хотел сказать, что я жалею. Ну ладно, тебе, наверно, пора!

Я ничего не ответила и ушла. Не знала, можно ли ему доверять и искренне ли он просил прощения. У него в любом случае вышло слишком нахально!