Последний из рода - Александр Коротков

в горле, так как минотавр исчез. Вместе с солидным куском стены. Вместо него передо мной открылась поражающая своими размерами пещера. Огромная, сверкающая выходами самых разнообразных самоцветов.

— Где это я?

— Вряд ли ты готов услышать ответ, человек из другого мира.

Мелодичный женский голос прозвучал отовсюду и в то же время ниоткуда. Словно говорили сами стены.

— Кто вы?

— И к этому знанию ты не готов. Когда ты пришел сюда, тебя мучали совсем другие вопросы. На них я могу ответить. Остальное ты узнаешь со временем. А теперь смотри!

Перед глазами хаотично, сменяя друг друга с огромной скоростью, замелькали изображения. Настолько быстро, что разглядеть что-либо не было никакой возможности. Правда, очень скоро безумное мельтешение замедлилось и я смог разглядеть некоторые подробности.

Картинка оказались нестатичными и показывали мир в движении. Вот я, окровавленный, в окружении истерзанных тел, с ненавистью смотрю на какого-то мужика в богатой одежде.

Кувырок! Вот я под покровом ночи сижу со взведенным арбалетом в засаде, явно кого-то дожидаясь. Рядом со мной угадываются тени моих подельников.

Кувырок! Вот я стою посреди огромного зала, построенного из черного мрамора, а впереди, в темноте, слышатся чьи-то тяжеленные шаги. Неизвестный вот вот покажется из тени…

Кувырок! Мне перевязывает рану какая-то светловолосая женщина. Она сидит спиной ко мне и я не вижу ее лица.

Кувырок! Я стою посреди зала с семью выходами. В середине зала темнеет рукотворный омут. Поднимаю руку и показываю стоящему рядом минотавру на один из проходов…

Кувырок! Горное озеро. Я, преклонив колено, опустил ладонь на шершавый плоский камень, почти полностью погрузившийся в землю. Рука покрывается коркой, а камень начинает мелко подрагивать…

Кувырок! Я сижу на заднице, держась рукой за бортик Глаза Силы, а минотавр с озадаченной мордой смотрит на меня сверху вниз:

— Му как? Мудачно?

В любом другом случае я бы крепко поржал над «мудачно». Но сейчас это слово подходило как нельзя более кстати.

— Еще как.

Немного подумав, я протянул руку и он мощным рывком поднял меня на ноги. Меня чуть чуть покачивало.

— Глаз показал тебе, куда идти?

Не удостоив его ответом, я заозирался по сторонам. Так, на том изображении я смотрел на себя самого… Ага, кажется, с этого ракурса. Сместившись в нужную точку, я напряг память, вспоминая куда показывала моя рука.

Сопоставив воспоминание с реальностью, я махнул рукой в сторону второго слева от себя прохода:

— Нам туда.

— Ты муверен?

— Нет. Но и альтернативы у нас тоже нет.

Больше ничего не спрашивая, однорогий зашагал к нужному коридору.

Эта каменная кишка ничем не отличалась от той, по которой мы попали в Улей. Те же самые заплесневелые каменные стены и полное отсутствие освещения. Надеюсь, «лампочка» минотавра не прикажет долго жить в самый неподходящий момент. Остаться в кромешной тьме в подобном месте не хотелось совершенно.

Несколько раз по пути нам попадались почерневшие от времени двери или просто темнеющие провалами проемы, ведущие куда-то вниз. Каждый раз мы останавливались, раздумывая, куда идти. Но в конце концов сошлись на том, чтобы идти не сворачивая. Правда, двери я каждый раз осторожно открывал. Не то чтобы там получалось хоть что-то разглядеть дальше четырех метров, но по крайней мере я знал, что за дверью не притаилось какое-нибудь страховидло.

В конце концов тоннель кончился. Дорогу нам преградила невысокая округлая деревянная дверь, с виду несколько отличавшаяся от тех, что попадались ранее. Казалось, что кто-то пытался придать ей изначальный вид, но потом бросил бесполезное занятие.

Переглянувшись с быком, я аккуратно отворил преграду и тут же отшагнул в сторону, на случай, если там окажется кто-то, предпочитающий сначала стрелять, а потом думать.

В лицо дыхнуло теплым горьковатым воздухом, но предосторожность оказалась лишней. Никто не пальнул по нам с пистоли или арбалета, однако помещение явно отличалось от всего виденного ранее. Хотя бы тем, что выглядело вполне себе обжитым.

На стенах в специальных скобах коптили потолок чадящие факелы, в углу расположился широкий стол с разложенной на нем картой. Чья-то добрая душа воткнула в нее кинжал, пригвоздив к столешнице. То тут, то там громоздились составленные друг на друга деревянные ящики, а прямо перед нами темнел еще один проем. Возле противоположной стены стоял оружейный стеллаж с короткими клинками или длинными кинжалами, кому как больше нравится. Такими очень удобно орудовать в узком пространстве. Минимум широты движений, максимум эффективности.

Посередине зала стоял большой стол с десятком деревянных грубоватых стульев. Судя по пустым мискам и недоеденному хлебу, кто-то недавно закончил трапезу.

В животе предательски заурчало, так что мне стоило огромных трудов не броситься к столу с целью сожрать остатки хлеба. Вместо этого я аккуратно двинулся вперед, держа нож в правой руке. Актеон по дуге пошел левее. Мудрое решение. Если на нас нападут, то разные позиции дадут хоть какое-то пространство для маневра.

Дверь сзади с шумом захлопнулась. Я обернулся, чтобы взглянуть на заряженный арбалет, нацеленный мне в живот. Из за ящиков вышли еще двое вооруженных арбалетам парней.

Вляпались! Как желторотые птенцы! Сейчас нас в лучшем случае ограбят, а в худшем — продырявят как свиней и сбросят в какую-нибудь канаву.

Я успел заметить, что устроившие на нас засаду парни молоды. Очень молоды, не старше двадцати лет. Это и хорошо и плохо одновременно. Парни могут оказаться как отмороженными на всю голову, и тогда быть беде, так и необстреленными птенцами, и тогда, возможно, удастся разойтись миром или откупиться. Держа руки на виду, я, ни к кому конкретно не обращаясь, сказал:

— Мы не желаем вам зла и не знали, что здесь кто-то живет! Позвольте нам уйти и никто не пострадает.

— Заманчивое предложение. А ты уверен, что тебе здесь никто не желает зла? Думаю, мои парни не против, чтобы кто-нибудь… пострадал!

Арбалетчики заухмылялись. До этого скрывавшийся в темноте проема заговоривший выступил на свет. Он оказался намного старше остальных. Чуть выше меня, мускулистый, с блестящей в свете факелов лысой башкой. Брутальный образ несколько портили большие оттопыренные уши, но этот недостаток компенсировали не раз сломанный нос и стальные серые глаза, в которых легко читалась решительность и жесткость.

— Ну ка, Лиа, принеси света. Посмотрим, что за пташки прилетели на наш огонек.

Глава 4. Пора познакомиться поближе

В глазах главаря банды, а лысый без всякого сомнения был главарем, не читалось ни капли сострадания к ближнему своему. Что уж говорить о чужаках вроде нас? Мы забрели на его территорию и теперь