Дариар. Статус-кво - shellina

действий. Именно поэтому я тот, кто я есть. Сейчас же я полностью дезориентирован. Даже не как новорожденный котенок, тот хотя бы материнский сосок самостоятельно всегда отыщет. Я вообще не понимаю, что происходит вокруг, но точно знаю, что не в тебе одном дело. Не может смерть одного не самого сильного, а скорее, паршивого герцога тянуть за собой такую череду событий. Либо ты уникален и притягиваешь к себе проблемы мирового масштаба, либо дело вовсе не в тебе и не в твоем месте в герцогстве и Совете. — Он покачал головой и повернулся ко мне. — И меня это беспокоит гораздо больше, нежели возвращение тебе твоих прав на герцогство.

— Я ничего такого не заметил, — настала моя очередь качать головой. — Все происходящие события, даже этот гнусный никак не умирающий Люмуос, абсолютно все крутится вокруг меня. — Я не стал уточнять, что не только вокруг меня, но и вокруг того парня, с которым я разговаривал на берегу моря. Зачем о нем кому-то говорить, если он все равно покинул меня?

— Может я становлюсь мнительным, но что-то происходит едва ли не в высших сферах Дариара. Что-то, на что мы не можем никак повлиять, только плыть по течению, стараясь при этом не утонуть. Но есть и то, что мы можем сделать и сделаем — мы можем вернуть тебе герцогство, а вместе с этим и наше положение.

— Лорен, а твои непростые, надо сказать, взаимоотношения с потусторонним миром как-то могли сыграть роль в твоей не понятно откуда взявшейся паранойи? — я немного поежился под пристальным серьезным взглядом серых глаз. Не хочу признаваться даже самому себе, но эти его откровения зацепили меня, и я ощутил, вдобавок к пожирающей меня изнутри пустоте, легкое беспокойство.

— Нет. Это никак не могло повлиять на меня, — твердо ответил Лорен.

— Но…

— Кеннет, когда происходит инициации Тени, человек умирает и потом воскресает. Или не воскресает, тут кому как повезет. Выживаемость в гарнизоне идет примерно один к шести. Я умирал уже до этой ночи, поэтому прекрасно отдаю себе отчет в своих умозаключениях и поверь, в этот раз это было даже практически безболезненно.

— Ты не рассказывал о таких интимных подробностях обучения в это вашем гарнизоне, — я с облегчением поймал себя на мысли, что был безмерно благодарен Веруну за то, что это место, превратившееся в горстку пепла и мемориальный кратер, перестало существовать и больше не будет выпускать из своих стен такой эксклюзивный товар, каким являлись Тени.

— Зачем кому-то знать о таких подробностях? Это внутреннее дело как самого гарнизона, так и его взаимоотношений с Тенями, — он в последний раз взглянул в ту сторону, куда ушли обе разведывательные группы и сопровождающие их Тени, после чего повернулся ко мне. — Не стоит стоять на открытой местности, тем самым привлекая к себе ненужное внимание, идем.

Мы молча дошли до облюбованной нами в качестве временного пристанища пещеры, каждый погруженный в свои мысли. Мне хотелось схватить Лорена за плечи и тряхнуть посильнее, чтобы он поделился своими мыслями более детально, а не отделывался от меня общими фразами о мировой нестабильности в политическом аспекте и моей роли в этом мире.

Все Тени, за исключением Моргана вернулись в пещеру примерно через пятнадцать минут и собрались на закрытое совещание, на которое меня попросту не пустили. Я, конечно, попытался возразить, но был элементарно проигнорирован — на меня не обратили никакого внимания, сделав вид, что не видят и не слышат моих потугов, совершаемых с целью привлечь к себе внимание. Махнув на них рукой, я добрел до своего подобия лежака, завалился на него и тут же почувствовал, будто веки налились свинцом, а сознание начинает уплывать. Не став противиться накатывающему с мощностью прибоя сну, я закрыл глаза, проваливаясь в целительную темноту, чувствуя, что головная боль походит. Спал я беспокойным сном, состоящим из череды каких-то непонятных картинок, сменяющих друг друга с невероятной скоростью. Это мельтешение прекратилось, когда надо мной склонилась Дальмира и, обхватив рукой мой подбородок, что-то произнесла, обращаясь явно не ко мне, а к кому-то, кого я не мог разглядеть. Слов я разобрать не смог, как ни старался, и хотел уже было возмутиться, что так не честно, что это мой сон и я хочу делать в нем что пожелаю, например, разбирать слова, которые говорят явно обо мне, и тут она тихо рассмеялась и, наклонившись, поцеловала меня. Как только ее губы коснулись моих, я даже во сне понял, как наполнявшая меня ранее пустота начала исчезать, и это приносило невероятное облегчение и желание сделать что-нибудь настолько же безумное, как поцеловать богиню.

— Нет, это уже слишком! Слышите, слишком! Я клялся, клялся во всех храмах, в которые меня пускали, что никогда не буду иметь никакого дела с Тенями. Я и так стал почти клятвопреступником, снова связавшись с вами, так вы еще и подставляете меня, отправляя в этот город, даже не предупредив о том, что этот город собой представляет!

— Успокойся, что ты так разоряешься, словно тебя не просто послушать сплетни отправили, а в обязательном порядке службу отстоять, — попытался утихомирить орущего Льюиса Айзек.

— Нет, ты ответь, почему вы меня не предупредили, что это не просто город, а эталон разврата, логово безбожников, столица греха?! Это просто неслыханно. — Я резко вскочил с постели, отмечая, что голова не болит, а я полон энергии и решимости заставить кого-нибудь страдать за такое пренебрежительное отношение к моей персоне. Почему-то тот факт, что вся моя, так называемая дружина, меня как ребенка отстранила от взрослых серьезных разговоров, задел прямо до глубины души. Вот только причитания Льюиса, который остановился у входа, не входя в пещеру и обвиняя столицу моего герцогства во всех смертных грехах, заставили меня временно отложить экзекуцию подчиненных до лучших времен, и пойти выяснять, из-за чего лекарь так раскудахтался.

Глава 4

Льюис продолжал разоряться даже тогда, когда я вышел из пещеры. Вообще-то на меня в принципе никто не обратил внимания. Все взгляды приковал к себе мой штатный лекарь, прижимающий к груди заветный синий флакон с лекарством от душевных ран, и орущий на спокойно смотрящего на него Лорена, брызжа при этом слюной.

— Что случилось? — задав вопрос достаточно громко, чтобы меня было слышно на фоне криков Льюиса, я привлек к себе внимание. Под ехидными