Дары волшебства - Андрей Смирнов

Дэвиду понравился замок. Мощная постройка из гранита, облицованного белым камнем, внутри — лабиринт комнат и залов. Здесь было уютно и тихо. Бесшумно сновали по коридорам немногочисленные слуги.

— Значит, все-таки верна теория о том, что Источник воспринимает инициируемого не по частям, а целостно и в этом смысле он напоминает не просто механизм, а своего рода живое существо… — Фольгорм потер кончик носа. — И при определенных условиях его можно обмануть… Да, это интересно. Надеюсь, у тебя не возникло глупой мысли рассказать об этом кому-то еще?

— Нет, конечно. Я понимаю, что при распространении этой информации нас с Дэвидом ничего хорошего не ждет.

Фольгорм кивнул. Испытующе посмотрел на молодого человека, которому предстояло стать мужем его любимой племянницы. Дэвид пытался разрезать кусок мяса, лежавший на его тарелке. Получалось не очень; мясо было твердым и упругим, как подошва ботинка. Он мучился с ним уже минуту, старательно делая вид, что все в порядке и что в первую очередь его интересует ход разговора, а не содержимое собственной тарелки. В общем, так оно и было бы, не потребуй разделка мяса стольких усилий.

Он уже совсем отчаялся, когда всплыло воспоминание, принадлежавшее, вероятнее всего, не архивариусу, а лакею. Это было мясо сужо — редкого морского существа, обитающего в водах Кильбрена. Хотя само по себе это мясо — жесткое и невкусное, существовал специальный соус, которым его следовало поливать непосредственно перед употреблением. Тогда ненадолго — приблизительно на минуту или чуть меньше — сужо приобретало просто божественный вкус и разрезать его становилось не сложнее, чем обычную отбивную. Через минуту вкус терялся, и восстановить его было уже нельзя никакими средствами. Поэтому есть сужо следовало быстро, намазывая соусом за один раз не весь кусок, а ровно столько, сколько можно было отрезать от основной части и положить в рот.

А где соусница? Дэвид поискал глазами. Ну конечно: стоит прямо перед его тарелкой. Он зачерпнул золотой ложечкой вязкую массу, цветом и консистенцией напоминавшую абрикосовое варенье, полил краешек сужо (пропиталось поразительно быстро), отрезал и осторожно попробовал. Потрясающе, никогда ничего подобного не ел.

— Ну и что вы теперь намерены делать? — полюбопытствовал Фольгорм, снова переводя взгляд на Идаль.

Принцесса, остановившись лишь для того, чтобы отправить в рот ложечку кижумового желе, изложила свои замыслы.

Фольгорм какое-то время молчал. Размышлял, потягивая золотистое вино. Хотел что-то сказать, но сам же себя и оборвал. Тихо рассмеялся.

— Что? — спросила Идэль.

— Хотел сказать, что твоему жениху гораздо безопаснее будет объявить себя потомком кого-нибудь из младшей семьи, подчиненной дому Кион…

— Вот-вот, — кивнула Идэль, — и я так думаю… — Она быстро посмотрела на Дэвида.

— Да нет, — Фольгорм сделал движение кистью руки, как будто отмахивался от этой мысли. — Ерунда это. А если победит Ксейдзан или Кетрав? В этом случае на их стороне быть куда безопаснее…

— Вообще-то, лично меня заботит не безопасность, — сказал Дэвид, решив, что пора бы и ему вставить словечко. — А место, где я смогу быть наиболее полезен.

Фольгорм скептически посмотрел на молодого волшебника.

— Полезен для чего? — спросил он. — У тебя есть какой-то глобальный план действий?

— Нет, но возможно, у тебя есть.

— Стоп. Во-первых, что касается обращения. Потомки Гельмора кен Саутита в своем кругу не говорят друг другу «вы». Есть, конечно, исключения: например, при обращении к официальному лицу в официальной обстановке — к приору, секонду или претору — но в остальных случаях — нет. Это не принято. Ты здесь недавно и я в двух словах попробую объяснить суть дела. Наше общество разбито на три основные группы: это простолюдины, дворяне и высокорожденные. У каждого слоя своя культура и свои нормы общения. Простолюдины разговаривают как придется потому, что они невежественны и невежливы. Дворяне, наоборот, свято чтят все формальности, этикет — это все. Но мы не можем поступать так же, иначе мы были бы слишком похожи на дворян, тем более что среди них полно отличных магов. Никому не придет в голову сравнивать высокорожденного с простолюдином, и поэтому мы разговариваем так же свободно и просто, как они. «Так же» — если, конечно, смотреть на внешнюю форму, а не на суть. Наше «ты» — это божественное «ты». Боги выше формальностей.

— По-моему, ты слегка перегибаешь палку, дядя, — заметила Идэль.

— Нет, именно так. В сознании обычного человека мы являемся чем-то вроде столпов, поддерживающих мировой порядок. Я не считаю, что рождение в том или другом сословии делает человека каким-то уж особенным, в этом — уже полубог, в том — еще полузверь… Я так не считаю, но по нормам нашего общества это ересь. Впрочем, — Фольгорм широко улыбнулся, — богу даже ересь позволена. Но только богу, а не кому-то еще.

«Не такой уж он добряк, каким его расписывала Идэль, — подумал Дэвид, искоса разглядывая Фольгорма. — Способен с одинаковой легкостью сначала отстаивать одно мнение, а через пять минут — противоположное. Явный сторонник «ситуационной этики»… Если бы не Идэль, я бы ему доверять не стал…»

— Но это все во-первых, — сказал Фольгорм, глядя на Дэвида. — А во-вторых, при чем тут я?

Дэвид посмотрел на принцессу: с его точки зрения, этот вопрос предназначался Идэль, а не ему. Не в его голову пришла мысль заявиться в этот замок.

— Если вкратце и по существу, — сказала Идэль, слизывая с губ остатки кижума, — то Дэвид будет на той стороне, где я. А я, посмотрев на ситуацию в целом, пришла к мысли, что еще не созрела для того, чтобы самостоятельно определиться, кто из претендентов не нравится мне меньше остальных — Вомфад, Ксейдзан, Кетрав или Хаграйд. Поэтому я просто займу ту сторону, на которой будешь ты. Но для этого я должна ее знать.

— А ты не знаешь? — по губам Фольгорма пробежала улыбка.

— Думала, что знаю. Партии определены и все понятно. Но с учетом того, что рассказал Кетрав… — Идэль покачала головой. — А вдруг это правда?… Что ты об этом думаешь? Майдлар ему, кажется, верит. А с тобой они не проводили какого-то… подобного разговора?

— Проводили, конечно, — Фольгорм опять улыбнулся. — Хотя акценты расставлялись иначе. Учитывая мой имидж беспринципного типа, не имеющего ни привязанностей, ни убеждений, Берайни не особенно давили на то, какой Вомфад негодяй и как подло он убил моего дедушку Джейбрнна…

«Вот черт… — подумал Дэвид, смотря на принца. Недоверие и удивление боролись в его душе. — Так, значит, образ приверженца „ситуационной этики" — всего лишь удобная маска… Она выгодна тем, что такого человека никто не станет рассматривать как принципиального, упорного противника, врага, готового биться с тобой до последней капли крови… У него нет своей стороны, он легко займет любую, если почувствует, что сила именно там… У такого человека нет друзей, но нет и врагов… Ита-Берайни могут планировать, как убрать Вомфада или Галдсайру, но никому не придет в голову сживать со света Фольгорма… Но если все это — лишь маска, то каково его настоящее лицо? Любит ли он хоть кого-то? Идэль ему доверяет… Наверное, не зря».