Родная душа - Виктория Ом

Некоторые боятся, что достаточно раз упомянуть пожирателя, так он непременно явиться по твою душу. Именно из-за них обычным сборщикам порой приходиться нелегко. Ведь пожиратели беспощадно осушали свои жертвы, лишая их всех эмоций и чувств, которые испытывал человек за всю свою жизнь. И вместе с этим, убивали их.

Никто не предоставит вам точных доказательств, что пожиратели забирают саму душу. Но разве без души человек сможет существовать в этом мире, заставляя свое тело продолжать функционировать в соответствии с нуждами? Поверю, что наша оболочка — это отличный сосуд для чего-то или кого-то другого, но сам человек исчезал со своей душой безвозвратно.

Если бы два года назад один из пожирателей смог завершить начатое дело, меня бы не было в живых. Тот малый интерес, заставляющий меня вставать по утрам и что-то делать, поддерживает во мне жизнь, не позволяя сдаться — лечь и не вставать, пока не умру.

Я попыталась подняться, но мышцы подвели. Йен успел поймать меня, не давая шанса причинить себе случайный вред. Наши глаза встретились вновь. Очень близко. Неправильно.

— Ты в порядке? — Мелькнула робкая надежда.

На что? Что я не выдам его секрет, или он действительно надеется, что не навредил мне больше, чем его сородич?

Попыталась отстраниться. Не получилось. Йен прислонил меня к стене, не желая навязывать свою близость.

— Кто это мог сделать? — решил он увести разговор в другое русло.

— Не знаю.

Я пыталась отдохнуть после эмоциональной встряски, а Йен всерьез задумался.

— Мне навстречу попался лишь мистер Эйфория, — сообщил он тревожным тоном. — Надо вызвать полицию или скорую?

С этими словами он полез за телефоном.

— Лучше такси.

Он испытывающе посмотрел на меня.

— В полиции нет смысла. И я хочу завалиться в свою кровать, а не сидеть здесь в ожидании, пока они приедут. А полиции здесь нечего делать. Все живы — торопиться не будут.

— Но заявление надо подать. Напал один раз, может напасть и второй. Может не на тебя. Хочешь, чтобы кто-то пострадал так же или еще хуже?

— Если он маньяк, то вряд ли побежит искать новую жертву. И к тому же. Какой странный маньяк — напал, возбудил и свалил, пока никто не увидел.

— Значит не хотел… — Йен замялся.

— Изнасиловать? Причем фактически по моему согласию.

Парень нахмурился. Ему, по-видимому, тоже показалось это не менее странным.

— Такси, — заставила его выйти из задумчивости.

— Но заявление о нападении всё равно надо подать, — не терпящим возражения тоном сказал Йен.

— А в финале истории что писать? Ты пришел и помог снять напряжение? Или сама себе помогла, а ты так, на стреме постоял? — выложила все возможные варианты, которые смог сгенерировать мой утомленный мозг.

Он смутился, наконец-то набрав какой-то номер из списка контактов.

Вместо такси он выбрал помощь друга. Константин не сильно был рад такому повороту, но не отказался. Ему пришлось подниматься в аудиторию. Йен отдал другу мою сумку и ключи, а сам помог мне встать. Видя, с каким трудом давался мне каждый шаг, он молча подхватил на руки и вынес в коридор. Там, пока Константин закрывал дверь аудитории, он поставил меня на ноги, придерживая, чтобы случаем не грохнулась.

Охранник на посту был шокирован представлению: странную девушку несёт парень на руках, а его друг хочет сдать ключ вместо ответственного лица.

— Надо чтобы она расписалась, — настоял на своём мужчина.

Йену пришлось поставить меня у самого журнала, слегка придерживая за талию. Еле уняв дрожь в пальцах, коряво расписалась. Мужчина испытал страх, который подтолкнул его уточнить:

— Все в порядке?

— Да, — одновременно сказали мы с Йеном.

— Температура подскочила, а тут еще и месячные начались, — спокойно пояснила я, надеясь больше напугать его ненужными подробностями, чем своим видом.

— А. Ну… Поправляйтесь, — неуверенно пожелал он, а Йен подхватил меня на руки, спеша унести на улицу.

Меня расположили на заднем сиденье. Йен зафиксировал меня ремнём безопасности.

— Какой адрес? — его голос прозвучал так, будто у меня в ушах вату натолкали. — Где ты живешь?

— Сумеречная тринадцать.

Он посмотрел в моё лицо своим проверяющим взглядом, не торопясь покинуть мою зону приличия. Я даже засмотрелась, пытаясь разглядеть узор его карих глаз, когда он тихо сказал:

— Идеальный адрес для тебя, — и наконец-то вынырнул из салона, спеша сесть на место рядом с водителем.

Ехали недолго. Парни тихо переговаривались, а музыка, звучащая из колонок сзади, не давала шанса уловить и полслова. Ритм песни будто уговаривал мои веки опуститься, и всю дорогу я отчаянно боролась со сном. Чему не слишком помогал прогретый салон.

Я разодрала глаза, почувствовав справа холодный поток. Дверь открыли, и чьи-то руки принялись отстегивать ремень безопасности. Попыталась оглядеться, чтобы понять, туда ли меня привезли. Знакомый пейзаж подтвердил честность ребят. Подвезли к самой парадной, благо, вход всего один.

Йен помог вылезти из салона, пронес на руках, оставшихся до двери семь шагов, и поставил на ноги, не думая отпускать.

— Где ключи?

— В сумке, на цепи, — попыталась дотянуться до цели.

Йен увидел толстую цепочку закрепленная снаружи, вокруг тканевой ручки, и потянул на себя. Из недр сумки он вытянул связку ключей. Приложил пластиковый диск к домофону и дернул за дверь, придерживая её и меня.

До лифта опять донесли на руках. Можно уже засчитывать перевыполнения плана по тасканию тяжестей для бедного парня. Он вызвал лифт, помог зайти в кабинку и позволил прислониться к стенке, не сводя с меня пристального взгляда, ожидая, что я сползу по стенке.

Я на автомате протянула руку к нужному этажу и лифт поехал.

— Какая квартира? — спросил он вновь, подхватив меня на руки и вынося на лифтовую площадку, а затем вырулил в коридор, который шел по кругу.

— Семьдесят седьмая.

Он лишь хмыкнул. Чувствую, оценил такую несостыковку. Дом тринадцать. Квартира семьдесят семь. В каком-то роде покрывает суеверие насчет чертовой дюжины. Только я не суеверная, и это число считаю более предпочтительным нежели более красивые и счастливые.

Йен поставил меня у стены, пока искал нужный ключ и открывал входную дверь. Не дожидаясь очередного подъема на руки, я завернула в свою квартирку и стала скидывать с себя обувь и пальто. Нашла в себе силы дойти до кровати и плюхнуться на самый край.

Я услышала характерные щелчки замка и последующую возню в прихожей. Йен закрыл дверь и разулся, проходя в единственную комнату без приглашения.