Человек-тень - Хелен Сара Филдс

что-нибудь предпринять. Она бы заставила этого типа – этого Фергюса – отпустить ее, подчинила бы его своей воле. А что делает она сама? Играет в свадьбу с маньяком. Элспит старалась дышать, но воздух казался ей отравой. Теперь этот малый улыбается ей. В самом деле улыбается. И ждет, чтобы она что-то сказала. Элспит не могла понять что.

– Я тебе помогу, – улыбнулся похититель. – Повторяй за мной… Я, Элспит, беру тебя, Фергюс…

– Я, Элспит… – пробормотала женщина и опять огляделась по сторонам.

Может быть, она сошла с ума? Может, на них смотрят люди, а она просто не видит их?

– Произнеси слова обета, произнеси их, произнеси их, произнеси их. – Мужчина молотил кулаком по стене, делая по удару на каждый слог, затем запрокинул голову назад, разинул рот, и из его горла исторгся звериный вопль.

Элспит закрыла рот рукой, силясь не закричать. И попятилась, пока похититель шатался, откинув голову, охваченный яростью. Его щеки побагровели и раздулись, он рычал и выл, молотя по стене и переминаясь с ноги на ногу.

Элспит сделала глубокий вдох и закрыла глаза, пытаясь выкинуть из головы этот багровый язык, эти сточенные зубы. Надо спасать себя, подумала она.

– Я, Элспит, беру тебя, Фергюс, – с грехом пополам, всхлипывая, пробормотала она. И опять: – Я, Элспит, беру тебя, Фергюс. – На этот раз получилось лучше. Громче, яснее.

Похититель перестал выть и просто стоял, все так же обратив к потолку лицо с открытым ртом и шатаясь. Но он слушал.

– В свои законные мужья, – продолжила Элспит.

Рот мужчины начал закрываться. Его глазные яблоки все так же вращались в глазницах, дыхание было судорожным, хриплым, однако он, как любил выражаться ее муж, «пришел в чувство».

– Дабы с этого дня и впредь обладать тобою, – проговорила Элспит, ненавидя себя за слабость, за то, что она уступила, но понимая, что надо спасать себя, поскольку больше она, скорее всего, ничего не сможет сделать. – В горе и в радости, в богатстве и в бедности, в здравии и в болезни.

Похититель улыбнулся. Выставив напоказ слишком много зубов и слишком обнажив десны, дико и безумно. Болезнь изъела не только его тело, поняла Элспит. И он не просто какой-то извращенец. Если бы ей надо было дать ему определение и отразить в этом определении то, что она наблюдала, она бы назвала его демоном.

– В здравии и в болезни. Это хорошо, – пропыхтел похититель. – Продолжай.

– Э-э… дайте мне минутку. – Элспит покачала головой, отчаянно пытаясь припомнить слова обета. У нее получалось так хорошо. Как же там дальше?

– Дабы любить, – подсказал мужчина и придвинулся еще ближе, так что их сомкнутые руки касались их животов.

Его дыхание наполняло воздух зловонием.

– Конечно, – кивнула Элспит. – Дабы любить и лелеять тебя и повиноваться тебе, пока смерть не разлучит нас.

Фергюс вздрогнул:

– Смерть! – Его плечи поднялись и тут же опустились. – Не разлучит нас! Я ей не позволю. – Он провел грязными пальцами по своей голове, потирая макушку сначала по часовой стрелке, затем против часовой стрелки.

Элспит с ужасом смотрела, как волосы отделяются от сальной кожи головы этого чудовища.

Похититель снова сжал руки женщины. Она стиснула зубы, борясь с отвращением, вызванным контактом с кожей на его пальцах, и зная, что она еще долго будет чувствовать на себе его вонь. Возможно, всегда.

– Закончи свой обет, – приказал он.

– Согласно святой Божьей воле, и даю тебе в том мой обет, – сказала Элспит.

Похититель прислонился к женщине, положив голову на ее плечо и уткнувшись лицом в ее шею. Ей опять хотелось блевать.

– Чуть не забыл, – пробормотал он. – Какой я глупый. Глупый мальчик.

Он сунул правую руку в карман брюк и достал золотое обручальное кольцо, которое надел на палец Элспит над своим помолвочным кольцом. Затем положил на левую ладонь женщины золотой ободок большего размера и вытянул безымянный палец своей правой руки, чтобы она продолжила церемонию.

Элспит смотрела на этот символ вечности. Вместе навсегда. Связанные навечно. Она соединит себя с этим чудовищем. Дрожащей рукой Элспит взяла ободок из драгоценного металла и медленно надела его на безымянный палец этого урода.

На край кольца упала слезинка. Должно быть, приняв ее за слезу радости, похититель обнял Элспит за плечи и прижал к своей груди:

– Я понимаю, ведь это так волнительно. Я чувствую то же самое. Я так долго ждал этого дня, и ты так прекрасна. Трудно не поддаться этой буре чувств.

Фергюс поцеловал женщину в лоб, отпустил ее, натянул на палец кольцо до упора, затем немного отодвинулся и опять запрокинул голову.

– Объявляю вас мужем и женой, – сказал он неотделанному потолку.

Его слова эхом отдались от стен.

В голове Элспит раздался удар молотка.

– Да! – крикнул похититель. – Да, черт возьми! Я женат. Мы сделали это!

Он поднял Элспит на руки, обхватив за бедра, и закружил, громко гикая.

Похититель был сильнее, чем казался на первый взгляд, впрочем, Элспит поняла это еще тогда, когда он поднял ее в первый раз и запихнул в багажник своей машины. Она напряглась, вместо того чтобы схватиться за его плечи в попытке не упасть, надеясь, что он не уронит ее и не расколет ей голову об пол, и в то же время желая, чтобы это произошло. Тогда этому безумию пришел бы конец.

– Это наш медовый месяц, миссис Эрисс, – проговорил похититель, глядя на Элспит, и в его глазах горела жуткая смесь обожания и исступления.

У Элспит перехватило дыхание.

Она ошибалась. Он не просто чудовище. Чудовища предсказуемы. Они последовательны, и понятно, чего от них можно ждать. А этот малый, искренне полагающий, что он только что был соединен с нею узами брака, был ребенком в теле взрослого мужчины. Он мог похитить ее, а затем кормить как ни в чем не бывало. Он мог лишить ее обручального кольца, которым она дорожила, а затем праздновать свой собственный союз с ней. Мог усыпить ее какой-то дрянью, а потом говорить, что обожает ее. Лучше бы он был просто чудовищем. Ведь существуют правила, как защитить себя от чудовищ. Никогда не заглядывай под свою кровать. Держи дверь стенного шкафа закрытой. Запирай на ночь окно своей спальни. А с этим монстром не действовали никакие правила.

Похититель мог внушать доверие, он сказал тогда Элспит, что с ее подругой случилось несчастье и его прислали, чтобы сообщить ей об этом и попросить немедленно приехать. Его голос был полон участия, и он знал все о ней, о ее жизни. Он следил за ней, он