Необычайные приключения в Нижних Пряничках - Любовь Юрдига

и они отбивались от нечисти чем под руку попадётся.

Он обнаружил в себе невиданное мужество. Особенно когда на Катеньку набросилась стая пушистых зверьков, которых здесь все называли тьмушками, и начали оплетать паутиной.

Афоня бросился к ней, размахивая огрызком стула, и не успокоился, пока не разогнал всех. Катенька ему устало улыбнулась и благодарно чмокнула в щеку. Желудок Афони сделал сальто, и он не мог отвести глаз от алых губ Катеньки, но момент прервал Савка, выскочив из ресторации:

– Там баба Маня!

Но Афоня уже и сам видел оранжевое зарево и тени на стенах домов. Люди шли защищать свой город.

Ночная и дневная жизнь схлестнулись в яростном поединке. Вокруг визжало, кричало, сыпало проклятиями. Звенели вилы, сталкиваясь друг с другом и с панцирями существ, о которых не слышала даже Катенька.

До рассвета оставалось ещё очень долго.

Турист прислонился к дереву и закурил самокрутку.

Несколько часов он блуждал по лесу, пытаясь выйти на дорогу в город, но не приблизился к нему ни на шаг. Он все также оставался на пригорке, с которого, словно в насмешку, хорошо просматривались все Нижние Прянички.

Над домами висел плотный смог, и красные лучи света прорезали его, словно в городе обитало огромное существо, жаждущее выбраться наружу.

– Ну здравствуй, бродяга, – прозвучал рядом старческий голос, нарушив тишину. – Ты стал совсем старым, раз не можешь найти дорогу.

Туристу не нужно было поворачивать голову, чтобы знать, кто его неожиданный собеседник.

– Десять лет прошло, – снова сказал старик.

– Ещё нет, – ответил турист, растирая в руке остатки табака. – Сегодня последний рассвет.

– Последний. Город ждал тебя, бродяга. Надеялся, что ты вернёшься.

– Ты же знаешь, дед. Я всегда возвращаюсь.

– В этот раз ты задержался. Он не простит тебя.

– А ты? – Турист негромко постучал пальцами по дереву. – Простишь?

Над ними снова повисла тишина. Даже ночные птицы замолчали, прислушиваясь к странному разговору.

– А ты? Снова сбежишь? – спросил старик.

– Не сбегу, дед.

– Обещаешь?

Турист повернул голову, встречаясь с изумрудным взглядом собеседника.

– Обещаю.

Баба Маня с криком заправского индейца врезала сковородкой по голове очередному переселенцу. Память подсказала, что когда-то он был управляющим местной станцией водоснабжения, пока куда-то не пропал.

– Вот и нашёлся, – пробормотала старушка, потрясая импровизированным оружием над поверженным врагом.

Она нашла глазами в толпе Катеньку и, увидев, с какой нежность поддерживает под локоток её незнакомец, разулыбалась. Вот она – любовь истинная. А она говорила Катеньке, что встретится ей ещё тот, кто по достоинству оценит и её характер, и формы, и даже пирожки с ливером.

Так, так, так.

Баба Маня подпрыгнула, чтобы получше рассмотреть толпу и вдруг наткнулась взглядом на кое-кого смутно знакомого. Он был одет в спортивный костюм, а на плечах висел обыкновенный туристический рюкзак.

Турист быстрым шагом преодолевал один поворот за другим.

Приблизившись к небоскрёбу, он одним ловким движением вытащил из-за спины продолговатый предмет и резко дёрнул его вниз.

Хрясь! Хрясь! Хрясь!

Предмет стремительно превращался в длинный посох. Как только он достиг нужной длины, турист перехватил его обеими руками и с силой вогнал прямо в асфальт.

Прогремел гром.

Вокруг посоха заплясали голубоватые разряды молний. Из глубин земли доносился низкий гул, словно кто-то включил там сирену. Сначала Афоня почувствовал лёгкое подрагивание камешков под ногами, а затем вибрация начала нарастать. Уже дрожали камни побольше, зашуршали листьями деревья, зазвенели стёкла в оконных рамах.

И вдруг раздался звук, словно что-то лопнуло.

Ударная волна от посоха повалила людей. Нечисть завизжала и зарычала. Они бросились врассыпную, пытаясь укрыться от смертельной волны силы, и те, кто не успел, превращались в невесомый пепел, растворяясь в ночном воздухе.

Сила бурлила вокруг туриста, закручиваясь в искрящийся водоворот, и снова вспыхнула, электризуя воздух до такой степени, что волосы поднимались дыбом. Афоню обдало волной жара и она понеслась по улицам дальше. Она заглядывала в каждый уголок, проникала в каждую щель, уничтожая каждую попавшуюся ей на пути тварь.

Город очищался.

Да и сам турист начал меняться.

Седые волосы темнели, расправлялись плечи, прибавляя ему роста. Разгладились морщины на суровом лице и голубоватым всполохом зажглись глаза.

– Городовой, – выдохнула Катенька, тяжело поднимаясь с земли. – Вернулся!

– Где ж тебя носило, окаянный! – заголосила баба Маня. – Столько лет без тебя тут жили! Распоясалася нечисть совсем! А ну, пустите меня! – она принялась расталкивать толпу локтями, чтобы подобраться поближе.

Толпа благоговейно замерла.

Афоня думал, что такое возможно только в фильмах. Когда по задумке режиссёра люди стоят и просто смотрят, как встречаются после разлуки родственники, а потом все обнимаются и плачут.

– Здравствуйте, Марьяна Баженовна, – городовой низко поклонился, коснувшись кончиками пальцев земли. – Смотрю, всё молодеете?

Баба Маня смерила его уничижительным взглядом, похлопывая по ладошке сковородой, а затем вдруг расплылась в беззубой улыбке и махнула рукой.

– И как на тебя, паршивца, злиться, – она шмыгнула носом. – Иди обниму!

И для Афони фильм превратился в реальность.

Люди действительно смеялись, обнимались, плакали, поздравляя друг друга невесть с чем. Какой-то огромный мужик сжал Афоню в крепких объятиях, благодаря за то, что с его появлением в город вернулся мир. Женщина с обмотанной полотенцем головой, похлопала его по плечу, уверяя, что он должен остаться в городе и жениться на Катеньке, потому что они созданы друг для друга, а Афоня в общем-то даже не был против такого расклада.

Даже хмурый Савка кивнул ему, осторожно придерживая за плечи хрупкую девушку, в руках у которой был обыкновенный лом.

Потом вся дружная толпа отправилась в «Заточенную Принцессу» и до самого рассвета развлекала Гришу анекдотами и требовала повторить салат, потому что он оказался чертовски вкусным.

Светало.

Катенька с Афоней сидели на пригорке, глядя, как над болотом загорается рассвет. Где-то недалеко стрекотали кузнечики, чуть дальше пели свою песню лягушки, и Катеньке было так хорошо, что ей совершенно не хотелось возвращаться домой.

– Афонечка, а вы любите горячий компот? – вкрадчиво спросила она.

Афоня на секундочку задумался, а затем утвердительно кивнул. Его бывшая супруга готовила очень невкусный компот и охлаждала его до состояния сорбета, утверждая, что для организма так полезнее.

– А знаете ли вы, Катенька, что лучше всего подходит к горячему компоту? – он мечтательно вздохнул, и первые лучики солнца разукрасили его чумазое лицо тёплым оранжевым светом.

– Что же, Афонечка?

Катенька скрестила пальчики, вожделенно всматриваясь в глаза своего визави. Ей очень-очень хотелось услышать от него те самые заветные три слова, и она едва не расплакалась, когда Афоня ответил:

– Пирожки с ливером.