Последние дни. Павшие кони - Брайан Эвенсон

– Это зачем? – спросил Кляйн.

– Это диктофон, – ответил Рамси. – Записывать речь. Его велел принести Борхерт.

– И что он от меня хочет?

– Это для допросов. Для расследования.

Кляйн кивнул. Подошел к холодильнику, налил стакан молока, медленно выпил его на глазах у Рамси, потом спросил:

– Тебе что-то еще нужно?

– Нет, – ответил Рамси. – Только это.

Кляйн кивнул:

– Ладно. А где Гус?

– Готовится к вечеринке.

– Вечеринке?

– Разве он не прислал вам приглашение?

– Нет.

Рамси нахмурился:

– Недосмотр. Он бы хотел, чтобы вы пришли. Я уверен, что он хочет. Придете?

Кляйн пожал плечами:

– Почему бы и нет?

– Значит, договорились, – сказал Рамси. – Зайду за вами в восемь.

Кляйн кивнул, равнодушно глядя на часы. До несчастного случая он носил их на правой руке, но оттуда они теперь все время грозили соскользнуть.

Рамси за столом прочистил горло.

– Ты еще тут? – спросил Кляйн.

– Мне подождать снаружи или вернуться попозже? – спросил Рамси.

– Из-за вечеринки?

– Вы не поняли, – объявил Рамси. – Я должен забрать пленку.

– Но я же еще не провел допросы.

– Для них пленка и нужна.

– Ну да, – сказал Кляйн. – Записывать допросы.

– Нет, – сказал Рамси. – Записывать вопросы.

– Записывать вопросы?

Рамси кивнул:

– Эти люди, они все десятки и выше. Вы – однушка. Вам нельзя видеть их лично.

– Но Борхерта я же видел.

– Борхерт – исключение. С ним видятся, когда надо увидеться с кем-то выше десяти. Если бы вы были тройкой или четверкой, кое-кто еще мог бы снизойти, но ради однушки – ни за что. Даже ради самоприжигателя.

– Иисусе, – сказал Кляйн. – Бред какой-то.

– Борхерт велел мне не слушать вопросы, – сказал Рамси. – Я только восьмерка. Всё мне знать необязательно. Я должен забрать пленку обратно к Борхерту, когда вы закончите записывать. Мне подождать в коридоре или предпочитаете, чтобы я зашел попозже?

Кляйн сидел, уставившись на диктофон. Бред, и он отлично это знал. Возможно, Рамси прав, и это вопрос этикета – однушкам нельзя мешаться с десятками, – но в таком случае зачем вообще его привозить? Чего тогда они сами не раскрывают свои убийства?

Он встал и выглянул в коридор. Рамси был там, ждал, прислонившись к стене. Кляйн захлопнул дверь.

А какие у него варианты? Первый: он откажется возвращать пленку. Борхерт вряд ли это потерпит. Кляйна как-нибудь накажут – это факт. И в итоге он только продлит свой срок здесь. Второй: он вернет пустую пленку. Та же проблема: он выиграет время, но время на что? Третий: он вернет серию вопросов. У этого варианта есть то преимущество, что события сдвинутся с мертвой точки, хотя бы в каком-то направлении.

Он вздохнул. Подошел к столу и нажал кнопку записи.

– Первый вопрос: назовите ваше имя и опишите ваши отношения с покойным.

Второй: где вы были в ночь убийства Элайна?

Третий: вы знаете кого-нибудь, кто по какой-либо причине мог желать Элайну смерти?

Четвертый: вы видели тело? Если да, опишите подробно, что вы видели.

Пятый: вы абсолютно уверены, что смерть Элайна не была самоубийством?

Шестой: это вы убили Элайна?

Бред, но хоть что-то для начала. Они ему ничего не скажут, он был почти уверен. Кляйн выключил диктофон.

Рамси показался ровно в восемь часов в смокинге – перекроенном, чтобы лучше демонстрировать ампутации, – без туфель, без носков. На руке у него был накинут пластиковый пакет из химчистки с другим смокингом, который он и передал Кляйну.

– Примерьте, – сказал он.

Кляйн примерил. Чуть широковат, но в целом впору, а правый рукав немного отрезан, чтобы обнажить культю.

Они прошли по засыпанной гравием площадке перед домом, последовали по дороге к воротам, свернули на тропинку где-то метров через сто. В ее конце был засыпанный гравием круг, с баром слева, где на вывеске светилась неоновая одноногая женщина. Справа – освещенный коттедж, куда они и направлялись.

У открытой двери стоял однорукий человек и улыбался. Кляйн слышал, как изнутри гремит музыка.

– Привет, Рамси, – сказал человек дружелюбно. – Это он?

– Он самый, Джон, – ответил Рамси. – Во плоти.

Оба над чем-то рассмеялись. Мужчина протянул свою здоровую руку – правую.

– Поздороваемся, – сказал он, и Кляйн попытался это сделать – леворуко и очень неуклюже.

– Самоприжигатель, а? – спросил Джон. – Ходят слухи. Народ в предвкушении.

– Не смущай его, Джон, – сказал Рамси. Подтолкнув Кляйна перед собой, он зашел внутрь и сам.

В помещении было несколько десятков человек в смокингах, все – ампутанты. С потолка беспорядочно свисали флажки, задевая за плечи, окунаясь в стаканы. Кляйн, следуя указаниям Рамси, подошел к бару, взял себе выпить и встал рядом с восьмеркой, время от времени поднося бокал к его губам. Насколько можно было разглядеть в тусклом свете, на вечеринку пришли в основном однушки и двушки, хотя встречались и четверки с пятерками, а один человек, на взгляд Кляйна, сходил за семерку или восьмерку – в комнате стоял полумрак, все постоянно двигались, так что трудно было подсчитать, сколько именно пальцев на ногах у них не хватает. И вдруг рядом появился Гус, потер плечо Кляйна обрубком.

– Как мило, что вы пришли, – он улыбнулся Кляйну. Одет он был иначе, чем остальные. Тоже в смокинг, но с завернутым в целлофан рукавом, а между средним и безымянным пальцем фломастером была нарисована линия, которая шла по ладони и кончалась на краю чуть выше запястья. – Рамси не знал, придете вы или нет, но я в вас не сомневался. – Гус повернулся к Рамси: – А вот Стреттер, сволочь, не пришел.

– Уверен, он собирался, – сказал тот. – Просто что-то случилось.

– Нет. Он и не собирался. Я к нему три раза приходил, но он у нас теперь пятерка, слишком хорош для меня.

– Уверен, здесь нет ничего личного, – ответил Рамси. – Просто какая-то ошибка.

Но Гус уже ушел, качая головой. Рамси направился за ним. Кляйн отпил из бокала, огляделся, потом начал медленно обходить комнату. Женщин не было, быстро понял он, только мужчины, все лет тридцати – сорока – ни молодежи, ни стариков.

Противоположная сторона комнаты была не твердой стеной, увидел он теперь, а перегородкой: несколько панелей – Кляйн присмотрелся внимательнее – ездили по металлическому желобу в полу. У двух центральных панелей были ручки и скрепляющий их замок.