Тайфун придет из России - Сергей Зверев

Они спешили, карабкались, старались не думать о самом страшном. Выбросили бесполезные «калашниковы» – все равно в них ничего не осталось – спрыгнули в воду с нависающих над морем скал, поплыли вокруг острова, прижимаясь к отвесным монолитам. Где-то за кадром гремели одиночные выстрелы, перекликались люди. Перебраться вплавь с южной на восточную оконечность Санта-Ирины не составило труда. Досаждали лишь волны, норовящие разбить их о камни. Приближался грот, где они оставили контейнер и полезные вещи. Спуститься к гроту можно и по суше, но Глеб предпочел именно этот маршрут как наиболее безопасный.

– Сиди у скалы, не высовывайся, – бросил он, набрал воздуха в легкие и нырнул. А вынырнул напротив грота – там, где глубина была по пояс, лежал в полосе прибоя, приподняв голову, и всматривался в темноту. Огромное облегчение! – в гроте и поблизости никого не было, виднелся фрагмент контейнера. Видать, «лягушки» высадились в другой части острова – они прекрасно знали о «Пиранье», о том, что у россиян имеется промежуточная база, но не стали утруждаться ее поисками, рассчитывая одним ударом уничтожить противника. Он выползал на берег, плющась, как камбала. Перебежал в грот, махнув Сереге за скалой. Лихорадочно вооружались – «катраны» в ножны, «АДСы», хорошо выполняющие свою работу и на воздухе, и под водой, за спины. Под стволами – 40-миллиметровые подствольные гранатометы. Хитрые пули, утопленные в гильзы, система «буллпап» – когда казенник и магазин находятся позади рукоятки управления огнем, большое преимущество в ближнем бою. Единственная закавыка: под водой запас огня – две тысячи выстрелов, на суше – всего лишь сто восемьдесят. Ничего, им больше не понадобится. И снова в воду – рвались в море, преодолевая сопротивление волн. Плыли на северную сторону. Волны сносили их к камням, швыряли на отвесные стены, соленая вода разъедала царапины и порезы, но они уже не чувствовали боли. Глеб едва не завыл, когда они попали в масляное пятно, сносимое к берегу. Какие-то тряпки, раскисающие бумаги, бортовые журналы… всплывшее тело с орущим ртом. Специалист по радиовооружению Фещенко, солидный мужик, основательно за пятьдесят, рассудительный, тихий, а вот тут не выдержал, кому охота погибать лишь по причине, что Родине опять чего-то приспичило? За что? За грехи наши?.. Он устал уже бороться со злостью и бешенством. Полная голова разъедающей гадости. Что тут творилось? Сообщники Бутерса прибыли на аналогичной подводной лодке (скажем, сверхмалая субмарина Mark & Mod) и долбанули торпедой? Или подкрались втихушку, установили диверсионную мину? Гадать бессмысленно. Он должен успокоиться, не нервничать.

– Глеб, эти твари всех убили, погубили лодку… – захлебывался в волнах Издревой. – Вот суки… Ну, они у меня попляшут…

А на круче снова разгорелась стрельба. Трещали автоматы – и уже не поймешь, в чьих руках они работали, все смешалось…

Они уже выбрались на северную сторону и залегли в камнях, громоздящихся уступами. Рослые скалы тянулись вверх, образуя узкие террасы. Северная часть периметра отсюда не просматривалась, лишь интуитивно ощущалась где-то за гребнем. Уже ползли по камням, сливаясь с неживой природой: «катраны» в зубах, автоматы волокли за собой на ременных антабках, следя, чтобы не брякали.

Продолговатая терраса, выемка в скале. И все же брякнуло! Из сумрака вылупилась «темная материя», метнулась, издавая горловое урчание. Глеб оттолкнул от себя автомат – все равно не успеет применить! И когда жилистый мужик, как-то крякнув, впрыгнул в позу и атакующий кулак рассек воздух, он рухнул на колени и погрузил идеально отточенное лезвие в живот противника. Да еще и провернул, разрывая желудок и нисколько не жалея о содеянном. Добротные у них костюмчики – полированный неопрен, «акулья кожа», производство фирмы «Zeagle», Соединенные Штаты Америки. Жилистая масса завибрировала, застучала челюстями. Нож разрывал внутренние ткани, давно уже проследовал в пресловутую «точку невозврата», откуда живыми не возвращаются. Глеб оттолкнул его от себя, чтобы не задерживал. Некогда, спешат люди. Если с каждым по полчаса возиться…

– Скатертью дорожка… – прошептал, подползая, Издревой. – Вроде один он тут сидел, хозяйство водолазное сторожил. Посмотри, у них же криогенные акваланги – хорошо живут, черти…

В углублении кучкой валялось водолазное снаряжение. Возиться с этой грудой добротных вещей не было ни времени, ни желания. Глеб перевернул покойника. Засияли ослепительно-белые зубы, ядовитая луна отражалась в бусинках пота, усыпавших физиономию молодого негра, скончавшегося в муках.

– Американцы, Глеб, в натуре, американцы, – зачарованно бубнил Издревой. – Мы что тут, блин, Третью мировую затеваем?

– Да ничего мы тут не затеваем, – огрызнулся Глеб. – Держу пари, что они не работают на правительство Соединенных Штатов. Пытались вытащить Бутерса, зная, что его привезут на вертолете, да только мы прибрали его первыми, вот и пришлось им затевать войнушку. Пошли, Серега, нам еще целую стаю нужно до кондиции довести…

А наверху разгоралась отчаянная стрельба. Метались по обрыву тени, сыпались камни. Ночное небо прочертили два зигзага – спрыгнули двое, наподобие молний на эсэсовской эмблеме. Спецназовцы дружно вскинули автоматы, ударили плотно, без просветов, уже не разбираясь, по их ли душу демоны или просто мимо бегут. Те орали, тряслись, нашпигованные свинцом, катались по камням. Пришлось отпрыгнуть, иначе мертвецы увлекли бы их за собой. А наверху нарастала пальба, кричали люди – и свои, и супостаты. Такое ощущение, что спецназовцы, которым надоело валяться за забором, под прикрытием Прихватилова пошли в атаку. «Их ведь четверо всего, – машинально подумал Глеб, – две женщины, Черкасов, Оболенский… Ну, и Мамаев курган, едрить его в дышло!» Они взбирались выше, спеша на помощь своим. Пальба входила в раж. Похоже, кому-то из спецназовцев удалось обойти противника, и, используя фактор внезапности, они выдавливали чужаков с занимаемых позиций.

– Джон, уходим! – гортанно проорал мужчина «по-американски». – Эльза, Майкл, отступаем!

Посыпалась глина с обрыва, мелкие булыжники, с отчаянными воплями стали падать люди. Их уже ждали. Но слишком много оказалось супостатов на этот раз – сразу четверо, похоже, все, что осталось от десанта. Злые, истекающие кровью, в разорванных гидрокостюмах, они довольно ловко прыгали по камням и с оружием не расставались. Обнаружив засаду, только взвыли с решимостью обреченных, полезли напролом. Глеб не успевал их отслеживать, жаркий пот заливал глаза. Он бил короткими очередями, но и по ним стреляли! Глеб увидел, как троим удалось добежать и как Издревой схватился с двумя, молотил прикладом, пытался дотянуться до ножа. А к Глебу приближалось что-то гибкое, проворное, испускающее волны страха. Он упал, перекатился, но на него уже с кулачками налетела… женщина! Бешеная, исступленная, ведьма! Сбила с ног, оседлала, зажав руки бедрами. Шлем, припаянный к гидрокостюму, свалился на лопатки, и волосы, отливающие золотом в лунном свете, красиво рассыпались по плечам. Блестели глаза, сияли зубы дьяволицы. Она молчала, занося над ним кулачок. А он помог себе добрым словцом и стерпел, когда зажглась от удара левая челюсть. Затем напрягся, выжал все, что было в организме, и с диким ревом отпустил пружину. Толчок получился что надо. Красотка не удержалась в «седле», взлетела, замахав руками, и покатилась вниз, вереща морской сиреной. Глеб дотянулся до автомата. Руки тряслись, но он стрелял туда, где весело скакали камни, и женское тело, раздробленное в хлам, завершало свой жизненный цикл. Оно не докатилось до моря, упало на наклонную плиту…