Мир крутых мужчин - Марина Серова

Когда я проснулась, день уже кардинально перевалил на вторую половину. Дверь в спальню была распахнута, оттуда доносилось тяжелое мужское сопение, а на кухне гремела посуда. Я встала, быстро обрядилась в майку и шорты и, не сдержав острого приступа любопытства, осторожно заглянула в спальню. Максик, одетый в одни только красные спортивные трусы, отжимался от пола. Пот стекал по его шее, руки дрожали.

Я прошла на кухню. Ирина суетилась возле плиты.

— Неужели разбудила? — спросила она. — Ну извини, зато сейчас будет готов кофе. Ты пьешь кофе?

— Постоянно, — призналась я и пошла умываться.

Во время общего кофепития — Максик закончил свои отжимательные дела и даже принял после них душ — Ирина вдруг кое-что вспомнила.

— Слушай, Татьяна, — произнесла она, хлопнув меня по ноге, — а по-моему, Нинка знала, что у Юры есть бабенка какая-то. Точно-точно! Я еще ее спросила: типа, как же так, что он с ней-то делает?

А Нинка рассмеялась и сказала, что он надеется вылечиться. Таким, значит, способом собирается поправиться. Кстати, говорили мы с ней об этом как раз за полчаса до ее ухода из клуба. Планерка еще не началась. А потом ей кто-то позвонил, она и свалила. Ну а через пару часов ее и нашли.

— Выходит, ты была последней, кто с ней разговаривал? — уточнила я.

— Да нет же, — поправила меня Ирина, — говорю тебе, кто-то позвонил.

Мы продолжили завтрак в молчании, и я, поблагодарив Ирину за гостеприимство и помощь в расследовании, начала собираться.

— Ты домой? — спросила меня Ирина.

Я чуть было не ляпнула, мол, дом далеко, отсюда не разглядеть. Но вовремя вспомнила ночной разговор на эту тему, поэтому ответила расплывчато:

— Вряд ли. Надо бы попробовать найти эту любовницу Петрова. Вдруг прояснится что-то новенькое.

— Вот про нее ничего не знаю, — покачала головой Ирина. — Ты только, смотри, будь осторожнее с ней, — предупредила она меня.

— Почему же? — Я не ожидала такого совета и даже насторожилась немного.

— Если она собиралась вылечить Юрку, значит, баба в магии волокет, — объяснила Ирина. — Кинет еще на тебя порчу какую-нибудь, и перекосишься на всю жизнь!

Я ответила, что в такую ерунду не верю, плюнула три раза через левое плечо и постучала по столешнице.

Кофе был выпит, Максик аккуратно убрал со стола посуду, и Ирина притянула его к себе, чтобы поцеловать. Наверное, в благодарность за работу.

Но это дело у них затянулось. Тогда, пару раз кашлянув, но видя, что парочка обо мне забыла, я решила изобразить из себя англичанку и уйти молча.

Что и сделала.

Спускаясь вниз по лестнице, я начала вспоминать, как звали любовницу Петрова и все остальное, что было про нее в бумагах. Восстановив в памяти почти все, вышла на трассу, остановила мотор и поехала к ней домой.

Зинаида Кудрявцева жила в маленьком, перекошенном от времени деревянном домишке, находящемся, наверное, на самой захолустной улице славного города Волгополоцка.

Может быть, у них здесь это и в порядке вещей, но меня, мягко говоря, травмирует, когда люди, огорченные отсутствием канализации в своих жилищах, запросто выливают помои на улицу перед своими же дверями. Для летнего зноя это было немножко чересчур. Не одобряю я такого поведения, и пусть меня продиагностируют как заболевшую эстетизмом, ничего не могу с собой поделать!

Пока ехала на машине в это милое местечко, решила спросить о перспективах на будущее у своих гадальных косточек.

Причем проделала давно отработанный ритуал не глядя — запустила руку в сумку, покатала кости в ладони и высыпала их на вторую ладонь. Расклад оказался удивительно оптимистичным, как специально для улучшения настроения: 15+7+31. «Какая-то тревожная ситуация складывается вокруг вас и предвещает горе. Порой несчастья зависимы от поступков».

Я машинально проверила наличие пистолета в сумке и тут же подумала, что напрасно трачу время в двусмысленных ситуациях, опуская руку в сумку да нащупывая там «Макаров». Хотя, может быть, я интуитивно чувствую, что если моя рука будет постоянно ощущать металл этой игрушки, то со стороны я буду выглядеть сексапильнее? Не знаю, не знаю. Но, расплатившись с шофером, я так и вышла из машины — держа левую руку в сумке. Пусть все думают что хотят, а мне так удобно!

Точный адрес Зинаиды Кудрявцевой я не вспомнила, да здесь это было и необязательно. Хуже всего соседей знают обитатели многоквартирных домов, а в таком ветхозаветном благоуханном уголке — можно спорить на что угодно! — я имела все шансы услышать не только номер дома и фамилию, но и подробную биографию любого местного жителя. Правда, для этого нужен вербальный контакт с аборигенами и наличие доброй воли с их стороны. Значит, будем вступать в контакт и завоевывать доверие.

Сделав физиономию поскромнее и позастенчивее, я побрела к одинокой старушке, которая сидела на низко срубленном пеньке около серых деревянных ворот, ведущих в ее двор.

Не хвастаюсь, а объективно констатирую: мне кажется, что во мне умирает великая артистка. Когда-нибудь точно завяжу со своим хлопотным бизнесом и пойду работать в театр. Роль Офелии, конечно же, не для меня, но как леди Макбет я имею реальнейший шанс на премию Шекспировского фестиваля. По крайней мере, я так чувствую, и переубедить меня будет сложно.

Подойдя к старушке, греющейся на солнышке и давно уже разглядывавшей меня оценивающим взглядом, я робко откашлялась, извинилась и спросила, где тут живет Зина Кудрявцева. Бабуля выдержала недолгую паузу, потом расплылась улыбкой и указала на домик-крошечку под шиферной крышей, стоящий на этой же стороне улицы.

— Ты только стучись громче, дочка, — напутствовала она меня, — а то Семеновна совсем глухая, а Зинка, внучка ее, поди, дрыхнет еще. Она полдня спит, полдня потягивается. Эх, молодежь…

Я подошла к двери показанного мне домика и нажала кнопку звонка. Тут же бабка, давшая мне ориентировку в этих перекошенных временем джунглях, зычно прокричала со своего трона:

— А звонок-то у них не работает! Зинка-шалава ни с одним мужиком ужиться не может, вот и рушится хозяйство-то без рук!

Кивнув и улыбнувшись бабке, я стукнула пару раз в дверь. Она приоткрылась.

Не желая стоять на виду у громогласного гида с пенька, я заглянула в темный тамбур и произнесла:

— Здравствуйте, Зинаида дома?

Мне ответила тишина.

Я постояла на пороге, сделала два шага вперед и нащупала стену. Дверь, снабженная пружиной, закрылась за мной с легким стуком. Повернувшись, я подождала, когда глаза привыкнут к темноте, и разглядела наконец следующую дверь. Толкнув ее, я попала в малюсенькую кухню, служившую по совместительству прихожей. На навсегда запачканной старой двухконфорочной плите стояли две сковородки, и на них шипели оладьи, раскидывая во все стороны горячие жирные брызги. Сухонькая неопрятная старушка суетилась перед раковиной, укрепленной на стене, стоя спиной ко мне.