Любовь сама выбирает - Сара Крейвен

Снег шел всю ночь и до сих пор тонким слоем лежал на полях. Небо оставалось серым, пейзаж за окном казался унылым и безжизненным. Как и я, подумала она с иронией.

Отвернувшись, Джоанна со вздохом оглядела свою комнату. Она уже начала собираться, откладывая в сторону элегантную одежду и костюмы для коктейлей, которые отправятся в местный благотворительный магазин, и, упаковывая самые необходимые вещи в старый чемодан, с которым она приехала сюда годы назад. Не в элегантный и шикарный, с которым они ездили в Африку на медовый месяц. Он останется здесь вместе с ее драгоценностями, уже уложенными в кожаный футляр. У нее останется только обручальное кольцо, да и то на время.

Она уже просмотрела объявления в газете графства, ища должность экономки с постоянным проживанием, и написала письма в несколько наиболее подходящих семейств. Если все пойдет хорошо, ей удастся уехать отсюда в течение недели.

Как она будет скучать по этой комнате и по самому дому, который стал ее убежищем. Конечно, будет скучать и по поместью, хотя оно уже начало меняться. Когда был жив Лайонел, здесь всегда было шумно, в звонком воздухе смешивались веселые голоса, смех, лай собак.

Теперь атмосфера изменилась – она как будто начала вибрировать.

Кабинет Лайонела стал неузнаваемым. На следующий день после возвращения Габриеля привезли компьютер и все средства электронной связи, какие только известны человеку. Старый стол отодвинули в сторону и на его месте воодрузили большой и современный, заставленный оборудованием и напоминающий центр управления полетами в Хьюстоне. Было совершенно ясно, что Габриель собирается превратить поместье в филиал своего офиса, следовательно, в будущем уже не будет ссылаться на неотложную работу, чтобы улизнуть из дома, подумала Джоанна. Возможно, неограниченная свобода уже не так много значила для него.

Он все взял под свой жесткий контроль, и только однажды Джоанна увидела его беспомощным. Прошлым вечером она шла к себе, когда заметила свет в комнате Лайонела. Она спустилась по коридору, зашла в открытую дверь и увидела, что Габриель стоит на коленях у кровати отца, уткнувшись головой в скрещенные руки и содрогаясь всем телом.

Первым ее порывом было подойти и утешить мужа, прижать его голову к своему плечу и дать ему выплакать свое горе в ее объятиях.

Но, конечно, она не сделала ничего подобного, просто вышла на цыпочках из комнаты, вытирая слезы, и вернулась к себе.

Она посмотрела на обручальное кольцо, которое нервно крутила на пальце. Можно снять его прямо сейчас. Приличия соблюдены, и больше нет причин, чтобы его носить. Она пыталась снять его, когда раздался короткий стук в дверь и вошел Габриель.

Он никак не мог заметить, что она делает, но все равно Джоанна вспыхнула и спрятала руки за спину.

– Я не сказала, что можно войти.

– У тебя какие-то планы, дорогая? – спросил он с насмешкой и поднял брови, увидев наполовину упакованный чемодан.

– Я должна думать о будущем, – ответила она, сохраняя спокойствие.

– Исчезла страховка в лице моего отца? – Он бросил на нее задумчивый взгляд. – За этими стенами ты найдешь холодный и жестокий мир, Джоанна.

– Жизнь и здесь не всегда была сплошным праздником.

– Извини, с этого момента я постараюсь быть большим затейником.

Она покачала головой.

– Не нужно. Я не пробуду здесь так долго, чтобы оценить это.

– Ты не отложишь свой побег, чтобы присоединиться к нам в гостиной? Ты заставляешь всех ждать.

– Тогда, пожалуйста, начинайте без меня, – ответила она с преувеличенной вежливостью.

– Неделя была адски тяжелая, – сказал Габриель ровно. – Но тебе придется спуститься в гостиную и выслушать последнюю волю Лайонела со всеми остальными. Потому что ты все еще моя жена и твое место рядом со мной. По крайней мере на данный момент.

– Я рада, что ты сказал это. – Пока они говорили, она смогла снять с пальца кольцо и протянула его Габриелю. – Я возвращаю это тебе. Уверена, ты придумаешь, что с ним делать.

Что-то быстро промелькнуло в его глазах и исчезло. Бархатным тоном он сказал:

– Вчера я наткнулся на старый папин хлыст. Я мог бы найти ему применение. Не провоцируй меня, Джоанна.

Неожиданно воздух в комнате начал потрескивать от напряжения. Джоанна закусила губу.

– Осторожней, Габриель! Кажется, твой знаменитый шарм исчезает.

– В любом случае не помню, чтобы он растопил твой лед, дорогая. – Нежность звучала почти как оскорбление. – Надевай кольцо и спускайся. Побудь еще немного храброй девочкой, – добавил он насмешливо.

Джоанна положила кольцо в карман юбки и вышла за ним в холл. Перед дверью в гостиную она остановилась.

– Мне нужно тебя кое о чем спросить.

– Да? – нетерпеливо бросил он.

– Ты нашел письмо, которое я оставила для тебя?

– Нашел и прочитал, – кивнул он.

– И… и что ты о нем думаешь?

– Ты имеешь в виду стиль или содержание?

– Ты знаешь, что я имею в виду, – вспылила она. – Я прошу у тебя развода, и была бы признательна за ответ.

– Да или нет? Прямо здесь и сейчас? – Он поднял бровь.

– Пожалуйста, если тебя это не затруднит, – холодно сказала Джоанна.

– Не затруднит. – Он помолчал, смотря на ее покрасневшее лицо и гордо вздернутый подбородок. – Ответ – да, Джоанна. Ты получишь свой развод, и чем быстрее, тем лучше. Детали обсудим позднее.

Она в растерянности раскрыла рот, но он взял ее за руку и повел в гостиную. Неожиданно она почувствовала себя опустошенной. С какой стати возникло это чувство? В конце концов, она получила как раз то, чего добивалась.

Кроме ее мачехи и Генри Фортескью, в комнате еще были миссис Эшби со своим мужем Томом, главным садовником, Грэхем Уэлч, управляющий, Сэди, грум, и остальные служащие. Джоанне хотелось громко крикнуть о своей свободе, но здравый смысл подсказал, что сейчас не время и не место. По крайней мере, следующие полчаса она будет играть предписанную роль.

Генри Фортескью не терял времени на длинные объяснения. Основная часть состояния Лайонела, сказал он, переходит к Габриелю, но есть несколько личных распоряжений, и он начнет с самых мелких. Каждого служащего великодушный Лайонел упомянул в своем завещании.

– «Синтии Элкотт, – зачитал мистер Фортескью, – я завещаю картину викторианской эпохи под названием «Отлив», которой миссис Элкотт всегда восхищалась».

Краем глаза Джоанна увидела, как ее мачеха самодовольно улыбается, готовясь услышать остальные распоряжения относительно нее. Но, очевидно, напрасно, потому что мистер Фортескью продолжал:

– «Моей любимой невестке, Джоанне Кэтрин Верн, я оставляю дом в Мидоу-Лэйн, Ве– строу, известный как коттедж Ларкспар».