Глобальное потепление - Яна Дубинянская

— Чего-чего?

Иннокентий тряхнул длинными, длиннее, чем у Юльки, волосами. Он был высокий, худющий, с сережкой в ухе, вечно в драных джинсах, вечно без кондишена и безумно талантливый. Юлька его нежно любила. Они познакомились двести лет назад, в краткий период его работы простым оператором в новостях, откуда Иннокентий ушел со скандалом непонятой творческой личности, а Юлька ничего, вкалывала до сих пор. Сейчас он эпизодически халтурил на рекламе и клипах певичек второго ряда, иногда тусовался в концептуальном студенческом артхаусе, а параллельно вынашивал их с Юлькой великий замысел.

— Звезды. Имена то есть.

— Ты им сказал, что они идиоты? — осведомилась Юлька. — Какие, к черту, звезды на документальном проекте?

— Пока не сказал. Придумай что-нибудь, Чопик, ты креативная.

— Но они же читали сценарий, — простонала она.

— Расслабься, не читали.

— Ну концепцию… Там ведь у нас только реальные герои. Обычные люди, блин! Почему они такие идиоты, Кеша?

— Спроси лучше, почему в нашей стране только у идиотов есть бабло.

Юлька посмотрела на часы. Сегодня ей написали три с половиной съемки (от четвертого сюжета, про инфляцию, удалось отмазаться, оставив себе только депутатский синхрон, действительно, не посылать же в парламент вторую камеру, целесообразность Юлька всегда уважала). До следующего выезда оставалось минут десять, а гордый Иннокентий еще и отказался пересекаться в кафешке возле ньюз-рума, не желая встречи со старыми врагами и просто знакомыми. То есть еще взбегать на четырнадцатый этаж (не такие мы рисковые, чтобы пользоваться нашим глючным лифтом), расписываться за камеру и кассету, потом опять спускаться, разыскивать машину на стоянке, а в такое время, перед сиестой, самые пробки.

— Вообще-то есть одна идейка, — неспешно уронил Иннокентий. За неспешность Юлька его убила бы, но, как всегда, пожалела за талант.

— Ну?!

— Думаю, можно будет уломать их на громкое имя в титрах. Типа автор сценария, — он напоролся на гневный Юлькин взгляд и срочно поправился: — Соавтор, я имею в виду.

Гневный взгляд Юлька не отключила. Сейчас, пока великий проект существовал материально, артефактом, только в виде файла «global» в рабочем наколеннике и нескольких бродячих распечаток с оного, где на первой странице гордо значилось: «Глобальное потепление. Полнометражный документальный фильм. Автор сценария — Юлия Чопик», — посягать на эту единственную данность Иннокентию, мягко говоря, не стоило бы. Звездный соавтор, блин. А потом и спонсоры запишутся в соавторы, а там полезут в текст, в концепцию, в саму идею, и пошло-поехало.

На любых переговорах есть гибкие позиции, по которым торг уместен, а есть ключевые, их нельзя сдавать ни в коем случае. Растолковать ему перед тем, как будет разговаривать снова. Или самой поговорить, блин. Единственная гарантия того, чтобы что-то было сделано как надо, — сделать самой, это Юлька знала давно и безнадежно точно. До выезда на съемку, кстати, семь минут, то есть шесть уже.

— Ты подумай, кто бы их мог устроить, — сказал Иннокентий. — Ну и тебя в том числе.

— Меня — никто, — бросила Юлька. — Это не лучшая из твоих идей, правда, Кеша. Придумай что-нибудь другое или пошли их на фиг.

— Чопик!!! — возмутился он. — Эти еще нормальные! И они дают бабло, ты понимаешь?!

Юлька встала:

— Все, Кеша, я бегу. У меня выезд через пять минут.

Иннокентий подскочил тоже, едва не перекинув шаткий столик острыми и безразмерными коленями:

— А у меня встреча с ними через час, и я уже должен знать!

— Отмажься пока, а вечером созвонимся.

— Ага. Только ты придумай к вечеру какого-нибудь звездуна, ОК? Ты же их всех знаешь, Юлька. Они же все перетусовались в твоем «Супер-Мосте»…

Она резко остановилась:

— Бли-и-ин! Кешка, какой сегодня день?

— Пятница, а что?

— Ф-фу… — Юлька шумно перевела дыхание. — Я думала, четверг. Сегодня хоть «Моста» этого долбаного нету, когда его уже закроют, наконец. Блин, завтра суббота, а Костику справку надо для Соловков!.. Да, и слышишь, Кеша, поспрашивай у своих рекламщиков, там где-нибудь оператор не нужен? Хороший оператор, Андрей Кириченко, может, помнишь его?

— Андрюха? — усмехнулся Иннокентий. — Погнали все-таки. А я ему еще когда говорил… Ладно, Чопик, узнаю. И когда ты успеваешь ко всему заботиться о разных алкоголиках?

Юлька объяснила бы. Что ни фига она не успевает, ни черта по большому счету не делает, ни о ком как следует не заботится, и вообще. Однако в нашей стране жизнь устроена так, что либо ты конченый дайвер, либо отвязный гений в облаках, как Иннокентий, либо выгодно висишь у кого-нибудь на шее, либо на тебе самом (самой) висят все и всё на свете, — а пятого ну совершенно не дано. Во всяком случае она, Юлька, этого пятого варианта в упор не видит, а первые три ее не устраивают по разным причинам.

Но у нее оставалось от силы минуты две с половиной. И двадцать восемь лестничных пролетов в ту и в другую сторону.

* * *

Парламентскую сиесту Юлька снимала двести пятьдесят раз в жизни. Из них раз двести собиралась написать новую начитку поверх уже смонтированного старого сюжета — или, наоборот, заклеить тот же самый текст слегка обновленным видео. Но совесть не позволяла, и вот Юлька в двести пятьдесят первый раз бродила по сонному парламенту вдвоем с оператором Серегой Василенко, тоже куда более настроенным на законную сиесту, чем на производительный творческий труд.

— Смотри, портфель валяется, и на нем сумочка сверху. Прикольно, сними на перебивку.

— Ну тебя. У меня в архиве этих портфелей знаешь сколько?

— Делать мне больше нечего, только по твоим архивам лазать. Сними, говорю.

— Снял. Еще чего-то?

— А ты думал, хватит? Работай давай.

Депутатские гамаки ровно покачивались, над каждым шелестел автономный кондишен. Одно время на всех каналах в сюжетах про парламентскую сиесту обыгрывали качание гамаков каким-нибудь весьма двусмысленным текстом, и Юлька тоже. Но теперь это было уже не комильфо. Тем более что ничего действительно двусмысленного в депутатских гамаках никогда не происходило, уж она-то знала точно. Все четыре часа сиесты законодатели тупо дрыхли, разгадывали японские кроссворды, играли в тетрис и яйца на мобиле или максимум названивали по ней же, и то не любовницам, а максимум в кондишен-салоны. Правда, в парламенте имелось пять-шесть интеллектуалов, которые во время сиесты читали, обычно умные книжки по риторике и техникам НЛП. Но эту тему Юлька тоже давно уже отработала.

А сегодня ей нужно было, кроме обычного тематического сюжета, еще и взять комментарий про инфляцию у главы профильного комитета. Задачка не то чтобы невыполнимая, но и не на один зуб. Во-первых, предстояло вычислить гамак нужного депутата: по идее, все размещались на сиесту по фракциям и даже по личным номерам, но реально никто не соблюдал ни малейшей системы, заваливались где придется, группируясь еще в курилке, по личным или бизнесовым интересам.