Жизнь цирковых животных - Брэм Кристофер

– Этот город никогда не спит! – отметил Генри, пробираясь сквозь полуночную толпу. – Говорят, путешествие подобно любви: оно возвращает человеку невинность. А как насчет театральных гастролей? Знаешь, я как-то странно себя чувствую. Спектакль катится по привычной колее. Мое дело – каждый вечер сесть за руль и включить зажигание. Контракт обязывает меня играть до дня присуждения наград, этих самых «Тони». Если я получу ее – Боже, избави! – буду вынужден оставаться в чертовом мюзикле до конца лета. Тупик, куда ни кинь – всюду клин для бедного мистера Льюса. – Он засмеялся над самим собой. – Только послушать! Смешно! И ведь ничего другого мне не светит, а когда я не работаю, я схожу с ума. Могу влюбиться, узреть внутренний свет или даже – избави, Боже! – вглядеться в самого себя.

Прислушиваясь к своей болтовне, Генри сообразил, что его заносит. Надо бы попрощаться, пока не свалял дурака.

Они дошли до его дома, обращенного к Бродвею уродливой бетонной задницей. Постмодернистское нечто, смахивавшее на разросшуюся голубятню. И вдруг Генри вспомнил о неотложном деле.

– Кстати, Джесси. Помнишь, ты установила мне почтовый ящик в компьютере?

Конечно, она помнила. Электронная почта.

– Не могу туда залезть. На что нажать, чтобы ящик открылся?

– Проще простого. Подводите курсор к…

Но он не понимал ни слова.

– Ты уж прости. Знаешь, как говорят об актерах? Чтобы запомнить свои реплики, приходится забыть все остальное.

– Могу показать тебе, если хочешь, – предложила она.

– Можешь, да? Покажи еще разок, теперь-то уж я запомню.

Похоже, она рада приглашению. Глаза Джесси смотрели сурово, но на губах проступила улыбка. Не совершает ли он ошибку, встревожился Генри. Позовешь ее, а потом не избавишься.

– Избаловала ты меня, Джессика, – пожаловался он в лифте. – Угостить-то тебя нечем. Да ты лучше меня знаешь, где что в доме. Но чашка чаю найдется.

– Не беда, – возразила она. – Покажу тебе, как это делается, и побегу.

Раньше Генри думал, что с помощницей женского пола хлопот будет меньше, чем с мужчиной. Никаких сексуальных подтекстов не примешивается к отношениям между начальником и подчиненным. Но Джесси – ручная разновидность миссис Данверс.[11]Она поклоняется своему идолу сдержанно, выражает обожание взглядами, а не словами. И все же никуда не денешься – она обожает его, бессмысленно, безответно. Все знает о хаосе его жизни: неоплаченные счета, грязное белье, неразрешенные внутренние конфликты. Сегодня, например: он хотел, чтобы она осталась, и хотел побыть один.

Пока Генри рылся по карманам в поисках ключа, Джесси уже достала свой ключ и отперла дверь.

– Дом мой вдали от дома, – пропел Генри, входя и включая свет. – Славная дыра, где можно попукать на свободе. – Продюсеры подобрали ему это местечко и его бэтмена, то бишь, бэтвумен. Неплохая квартирка, со вкусом решена в серых тонах – ковер, обивка мебели, обои, – хромированные столики со стеклянными вставками. Тишина и покой, как в пустых мозгах. В столовой – тренажер «Наутилус». Генри включил телевизор, приглушив звук – пусть мерцает искра жизни.

– Сама знаешь, где тут что, дорогая. Займись. Позови меня, когда будет готово.

Джесси тут же расположилась перед компьютером и включила его. Компьютер принадлежал Генри, но пользовалась им Джесси – получала и отправляла его почту, счета, денежные переводы. Другое поколение, мозги иначе устроены. И все-таки он не уставал удивляться ее талантам.

– Может, чаю? – окликнул он ее из кухни. – Или пива, вина?

– Нет, не стоит. Спасибо.

В холодильнике ничего интересного, зато есть «травка» в пакете с Микки-Маусом. Генри налил себе вина, порылся в ящике и нашел бумагу для самокрутки. Это дело ему по руке: примял пучок травки, положил на бумагу, лизнул краешек и медленно, надежно свернул самокрутку. Косячок вышел ровненький, как зубочистка.

Со стаканом вина и самокруткой он вернулся в гостиную. Джесси все еще возилась с компьютером.

– Что-то не ладится, дорогая?

– Генри, Генри! – по-матерински пожурила она. – Как вы запутали свои файлы!

– Ой, милочка! Днем, после твоего ухода, я еще раз попытался заглянуть в почтовый ящик, но эти штуки стали исчезать.

– Файлы.

– Я все испортил?

– Нет, вы просто переложили их в другое место. Нужно вернуть их назад.

Генри стоял у нее за спиной со стаканом вина и незажженной самокруткой, смотрел, как раскрываются прямоугольники, закрываются, соединяются, совокупляются.

– Генри! – взмолилась Джесси. – Посмотрите, что я делаю. Беру мышку, веду вбок, пока курсор…

– Что?

– Вот эта стрелка. Видите, на экране?

– Хорошо-хорошо.

– Подвожу его к главной иконке, кликаю дважды. Нет, лучше вы сами.

Она поднялась с кресла. Генри передал ей стакан и косячок, и сам сел за клавиатуру. Начал выполнять ее указания. Сразу же открылась еще одна рамка, пустая, с надписью «Новая почта».

– Что это такое? – испугался он.

– Это значит, никто вам не пишет.

– Боже-Боже. Полковнику никто не пишет. Гребаные друзья, с позволения сказать. Может, я дал им не тот адрес?

– А может быть, они поверить не могут, что Вы подключились к сети. Пошлите им пару записочек.

– Придется, – вздохнул он. – Ладно, завтра. Сегодня старый пес слишком устал, чтобы учиться новым трюкам. – Он заметил отпечаток ее губ на ободке стакана – глотнула-таки вина. – Значит, выпьете со мной? Отлично!

Она смущенно повертела в руках стакан.

– Извините. Отпила по рассеянности.

– Не беда. Вы заслуживаете награды за все ваши славные дела. Налью себе еще стакан. А Микки-Маус вас не интересует?

Микки-Маус ее не интересовал, но Генри она попросила закурить. Выпьет стаканчик и пойдет домой.

Генри растянулся на диване, Джесси села в маленькое кресло лицом к нему. Подняла с пола книгу в бумажном переплете.

– «Новое имя греха!» – с пафосом прочла она. – «Гревиль!»

– Прошу прощения?

– «Гревиль». Так называется этот роман. Бестселлер. О маньяке-убийце, гении-педофиле. Дешевая помесь «Лолиты» и «Молчания ягнят». Зачем вы это читаете?

– И не думал.

– Тогда как она тут оказалась?

– Не знаю. – Генри забрал у нее книгу, толстую, с итальянским пейзажем на обложке. – Кто-то забыл, наверное.

– У вас бывают гости?

– Увы, нет! – Он быстро пролистал страницы, ничего не узнавая, и отбросил книгу. Поднес к губам самокрутку. – Ваше здоровье! – провозгласил он, прикуривая.