Мудрость палача - Чингиз Абдуллаев

Генерал с нарастающим чувством тревоги следил за тем, какразгорались глаза убийцы. Тот был явно воодушевлен своей речью.

– Что тебе нужно для выполнения нашего заказа? – спросилгенерал.

– Прежде всего аванс. Двадцать пять процентов. Кроме того,деньги на текущие расходы. Можешь не беспокоиться, я не сбегу, не брошу же яоставшиеся семьсот пятьдесят тысяч долларов.

– Аванс – десять процентов, – быстро предложил генерал, – иеще двадцать процентов на текущие расходы. Я нас должны быть гарантии. Тристатысяч тоже немалые деньги. Тогда за нами останется еще девятьсот. Кстати,триста тысяч – это ровно двадцать пять процентов от общей суммы.

– Торгуешься, – поморщился Рашников. – Ладно, пусть будет,как ты говоришь. Только устрой так, чтобы я больше ни по какому поводу ни с кемне вступал в контакт. Только с тобой. Иначе мне придется убирать всехсвидетелей.

– Собников – офицер центрального аппарата, – хмуропроговорил генерал, – если с ним что-нибудь случится, начнется специальноерасследование. Он занимает в Москве большой пост. На виду у всех. Подключатнаших специалистов, прокуратуру. Со здешними двумя, которых ты собрался убрать,тоже хлопот не оберешься. Ты уверен, что знаешь, как нужно действовать?

Внутренне он уже примирился с тем, что придется сдать исвоего старого товарища, и молодого коллегу – майора Собникова. Такая операция,какую он готовил, не обходится без жертв – таковы правила игры, таковасвоеобразная плата на успешную работу «ликвидатора». Он больше не упоминал освоем тверском друге и тем самым как бы уже исключил его из списка живых.

– Ты когда-нибудь слышал о «Шакале»? – вдруг спросилРашников.

– Конечно, слышал, – отвлекся от своих мыслей генерал, –сейчас о нем пишут книги и ставят фильмы. А почему ты спрашиваешь?

– Две операции мы проводили с ним совместно. Тогда он былсовсем молодым и никому не известным «шакаленком». Карлос Рамирос Ильич. Такзвали этого придурка. Даже в имени его была какая-то насмешка. А как глупо онпотом попался в Африке! Все пишут о нем как о великом герое, а его взяли вАфрике необученные болваны, которые только недавно слезли с дерева.

– Его взяли французские спецслужбы, – возразил генерал.

– По наводке африканцев, – отмахнулся Рашников. – Славабогу, я еще не забыл английский и смотрю все зарубежные передачи. Но в чем былаего сила? Почему ему столько лет удавалось уходить от всех спецслужб мира,почему до этого случая никому и никогда не удавалось его вычислить? Вот ты незнаешь ответа на этот вопрос. И никто не знает. А я знаю, – торжествующе сказал«ликвидатор».

– Почему? – словно зачарованный, спросил генерал.

– Он никому не доверял, – усмехнулся Рашников, – то естьабсолютно никому. Он уже тогда, в начале семидесятых, сумел все правильнопросчитать. Любая организация, как бы сильно законспирирована она ни была,состоит из живых людей. Любая секретная организация – это прежде всегобюрократическая машина, принимающая заказы от политиков и контролирующая ихвыполнение своими агентами. Рано или поздно в любой машине может произойтисбой: либо в организации появится предатель, либо сама организация решит сдатьсвоего агента. Чаще всего эти сволочи-политики избавляются от собственныхагентов.

Ты же помнишь, что творилось в Москве в девяносто первом.Гнида Бакатин не нашел ничего лучшего, как отдать схему прослушиванияамериканского посольства их послу. А как сдавали наших агентов за рубежом! Мыведь так никогда и не узнаем, скольких сдали эти «перестроившиеся» генералы. Амерзавец Козырев! Он ведь не только Хонеккера сдал. Он заставил десятки нашихагентов в Германии окончательно сделать выбор в пользу американцев. Вспомни,что у вас творилось, генерал. Даже Маркуса Вольфа, самого великого разведчикаиз всех живущих на земле, заставили уехать из нашей страны. Вспомни! И какконтрразведку трахали все, кому не лень, тоже вспомни. Хорошо, что «академик»хоть разведку чудом каким-то сумел сохранить, хотя многих тогда все равнопришлось отозвать. Вспомни все это.

И согласись, что Шакал был прав, уже тогда поняв, чтодоверять нельзя абсолютно никому. Ни нашим спецслужбам, ни восточным немцам. Онведь учился в Москве и неплохо знал наши порядки. Единственным условиемвыживания было полное отсутствие контроля и каких бы то ни было контактов снашими агентами. Он этого правила придерживался, вот и весь фокус. А потомпишущая братия чуть не во всех уголках мира начала сочинять легенду онеуловимом Шакале, о его подвигах и невероятных приключениях.

Разгадка-то банальна. Он был неуправляемый сукин сын ивсегда ждал подвоха одновременно от Москвы и Вашингтона, никогда не доверяяполностью никому из своих связных. И он был тысячу раз прав: из пяти«ликвидаторов», о которых я слышал в КГБ, четверых убрали наши же спецслужбы.Интересная статистика, тебе не кажется?

– Нет, – генерал хотел еще что-то сказать, но закашлялся.Затем, достав платок, вытер невольно выступившие слезы. – Нет, – упрямоповторил он, – я не занимаюсь статистикой.

– Напрасно, – усмехнулся Рашников, – а я ведь былнаставником «Шакала». Мне даже немного обидно. Ведь все знали, что Шакал училсяу Посла. Теперь о нем знает весь мир, а про меня забыли. Впрочем, я не в обиде,но сюда, в эту глушь, я приехал только с одной-единственной целью. Повторитьего трюк. Заставить всех забыть обо мне. И ждать, ждать столько, сколькопонадобится. Чтобы однажды передо мной появился такой вот генерал, рассказал быо некоем особом задании и предложил бы за него хорошие деньги. Большие,настоящие деньги. И вот тогда я исчезну отсюда по-настоящему. Исчезну навсегда,чтобы воскреснуть где-нибудь на Западе.

Генерал молчал. Он понимал, что все сказанное правда, нодаже внутренне не хотел с этим соглашаться. Он не стал продолжать этот разговори просто поинтересовался:

– Когда ты сможешь получить деньги?

– Это мы сейчас обговорим, – рассудительно ответил хозяиндома. – Сегодня воскресенье. Я позвоню тебе в среду. Какой у тебя мобильныйтелефон?

– Почему в среду? – не понял генерал. – На что тебе эти тридня?

– Генерал, – укоризненно произнес хозяин дома. В его взглядепроскользнула едва заметная ирония. Гость нахмурился. Он все понял.

– Ладно, пусть будет через три дня, – зло сказал он.

– Телефон, – терпеливо напомнил Рашников, – вы там в своихкабинетах теряете квалификацию.

Генерал, чертыхнувшись, произнес номер своего телефона.Рашников выслушал, кивнул. Записывать он ничего не стал.

– И учти, что оставшуюся сумму ты переведешь на мой счет водном зарубежном банке. Я тебе сейчас напишу название банка и номер счета. А тыуж постарайся все запомнить, чтобы ничего не перепутать. Это мое условие. Иначев среду я не приеду.