Русский Дьявол - Анатолий Абрашкин

Итак, Баба-яга — один из древнейших образов Великой богини. Корни ее происхождения ведут во времена каменного века. Белорусы утверждают, что Баба-яга ездит по поднебесью в огненной ступе и погоняет огненной метлою, что во время ее поезда воют ветры, стонет земля, трещат и гнутся вековые деревья. Сверх того, Баба-яга обладает волшебными огнедышащими конями, сапогами-скороходами, гуслями-самогудами и мечом-самосеком, то есть в ее власти состоят и быстролетные облака, и бурные напевы грозы, и разящая молния. Иначе говоря, в былые времена Баба-яга олицетворяла могущество и необузданность природных стихий. Это первобогиня русских и славян. И образ ее возник в те далекие времена, когда русские и славянские племена еще не выделились из единой индоевропейской общности.

Теперь об имени богини. Можно предположить, что словосочетание Баба-яга — относительно позднего происхождения, а изначальным вариантом имени была «Ягая баба», то есть «кричащая, шумящая баба». Такая форма имени и его различные производные (Ягайя-баба, Егабовна, Егибисна, Егибиха и т. д.) непосредственно присутствуют в фольклорных текстах. Но из-за безударной первой гласной словосочетание «Ягая баба» могло восприниматься как «Гая баба» (замечательно, что одно из значений слова «гай» — «гам, шум») или «Баба Гая». Привлекательность такой версии заключается еще и в том, что другим значением слова «гай» (родительный падеж «гая») в славянских языках является «роща», «лес» и, следовательно, «Баба гая» означает «Лесная баба», что идеально соотносится со сказочными описаниями Бабы-яги.

Смысловая параллель яга — гай — гам имеет еще одно воистину впечатляющее следствие. Она позволяет отождествить имена Яга и Гамаюн! Гамаюн — вещая птица с человеческим (женским) лицом. Она — вестник древних языческих богов, их глашатай, поющий людям божественные гимны. Эта птица-дева выступает хранительницей тайн мироздания. В представлениях русских людей ее образ связывается с картиной В. М. Васнецова «Гамаюн» и одноименным стихотворением А. А. Блока, написанным под впечатлением от нее:

Нам неизвестны какие-либо специальные исследования, посвященные птице Гамаюн. Этот мифологический персонаж почему-то представляется современным филологам второстепенным и не заслуживающим внимания. К счастью, так было не всегда. В. М. Васнецов и А. А. Блок ощущали исключительную важность образа вещей птицы в русской и славянской мифологии и потому обратились к нему в своих произведениях.

Васнецовская картина притягивает своей красотой. Но вместе с тем в ней заключена и глубокая мифологическая символика. Дерево, на котором сидит вещая птица, не обыкновенное, а священное! Его называют Космическим (Мировым) деревом, или Древом жизни. По представлениям самых разных народов, оно соединяет верхний и нижний миры Вселенной, это чрезвычайно архаический образ, наполненный глубоким философским содержанием. Он символизирует связь времен, единство всего Сущего (в том числе неразрывную связь с космосом), всеведение и торжество жизни. Это о нем писали А. С. Пушкин:

Из-под корней Мирового древа бьют ключи с живой и мертвой водой.

Во многих русских сказках и заговорах Космическое древо описывается стоящим на море-океане, на острове Буяне. Эту мифическую деталь обыграл Иван Бунин в своем стихотворении «Русская сказка». Приведем его полностью:

Ворон

Яга

Ворон

Поэт попытался представить житье-бытье Бабы-яги посреди океана — она уже и не Хозяйка леса, не Властительница природных сил и не Хранительница огня. Здесь налицо отступление от классической сказочной традиции. Случайно ли это? Разумеется, нет. Стихотворение было написано в 1922 году и имеет вполне очевидный политический подтекст. Баба-яга в стихотворении, подобно России того времени, переживает трагические времена. Она изолирована от мира, испытывает нужду и голод и к тому же попала в зависимость от черта и его своры…

Точно так же в «нашествии» вод на васнецовской картине, замутивших бьющие из-под корней Мирового дерева ключи и затопивших остров Буян, мы склонны видеть исторический подтекст. Художник жил на рубеже веков и, подобно многим своим выдающимся современникам, предчувствовал грядущие потрясения, ожидающие Россию. Закат на картине — предвестник кровавых перемен, этим же настроением пронизаны и блоковские строки. Правда, можно сказать, что мотив былых жертвоприношений Великой богине («Уста, запекшиеся кровью») в самой картине явно не выражен, и поэтом в данном случае более владели собственные пророчества о будущей судьбе России.

В ходе главы мы шаг за шагом восстанавливали первозданные черты Бабы-яги: ее природную предрасположенность не только ко злу, но и к добру, вещую природу, внешний облик в виде девы-птицы, отнюдь не безобразную (если не сказать красивую) наружность и, наконец, покровительство искусству любви. Но все это свойственно и птице Гамаюн. Мы смело можем утверждать, что птица Гамаюн представляет изначальный образ Бабы-яги — Птицедевы. Более того, значение имен этих богинь суть одно и то же! Слово «Гамаюн» — двусоставное; первая его часть «гама» уже обсуждалась, вторая же «юн» означает «юная», «юница», так что все имя целиком можно перевести как «кричащая дева» или «кричащая молодка». Оно в точности соответствует расшифровке имени Бабы-яги, но вместе с тем содержит в себе и некоторое своеобразие. Древнерусские слова «юница» и «юнец» употреблялись в значении «новобрачные», юницами шутливо называли полувзрослых девушек, подлеток, поэтому птица Гамаюн, а значит, и Баба-яга — богини-девственницы. Последнее обстоятельство объясняет, почему у Бабы-яги нет мужа, а сама она всегда старается помешать соединению влюбленных. Но как тогда совместить представления о девственности Бабы-яги с оргиастическим характером ее культа?