Невыносимый - Александра Салиева

за границу без согласия второго родителя, запрещено, – встреваю в разговор.

Да, пока еще не ставлю ультиматумом. Просто напоминаю ей о вероятном будущем, которое может наступить.

– Мой папа работает в другом городе, поэтому пока я дедушка, – сообщает ребенок раньше, чем Туманова успевает его одернуть.

– Дедушка? – переспрашиваю. – Дедушка… Олег?

С областным прокурором тесно общаться мне не приходилось, так что его имя я вспомнить не смог бы в любом случае.

– Платонов Олег Сергеевич, – вставляет уже сама Туманова, глядя на меня при этом странно оценивающим взглядом.

Загорается красный сигнал светофора, и я останавливаю машину на перекрестке. Все ее переглядывания я игнорирую. Оборачиваюсь, обхватив рукой кресло.

– Знаешь, Макс, сдается мне, что твой папа уже не в другом городе работает, – сообщаю ему доверительным тоном, склонившись ближе.

Конечно, мальчишка тут же загорается надеждой и воодушевлением.

– А где? – интересуется, глядя на меня во все глаза.

– Не стоит говорить того, чего не знаешь, – предупреждающе вставляет девушка тут же.

Позу я не меняю. Лишь слегка – наклон головы.

– Но ты-то знаешь наверняка, – перевожу взгляд на нее, глядя прямо в глаза. – Вот и скажи.

Молчит. Тоже смотрит и молчит. А я зачем-то пытаюсь нарыть в своей памяти хоть что-нибудь, что сделает ее той, кого я могу узнать. Довольно сложное занятие, с учетом, что я к блондинкам в принципе предвзято отношусь. Не мой типаж. Хотя пухлые губы – это как раз по мне. Они у нее еще и довольно яркие, даже без косметики. То ли кусает постоянно, то ли сами по себе такие.

– Говори, Тая, – напоминаю скорее себе, нежели ей.

А то что-то не туда и совсем несвоевременно мои мысли, связанные с ее губами, понеслись…

На своем имени она вздрагивает и отворачивается.

– Даже если он сменил место работы, это еще ничего не значит. Не нужно давать ребенку надежду там, где ее, возможно, нет, – произносит совсем тихо дрожащим голосом.

– Надежду? – выгибаю бровь.

Сигнал светофора меняется. Позади начинают пиликать машины, и я возвращаю внимание к дороге.

– Завтра видно будет, – добавляю, не нуждаясь в ее ответе.

После анализа ДНК.

На х*р сантименты.

– Так папа опять не приедет? – грустно вопрошает ребенок.

На этот раз молчу. Пусть сама выкручивается.

Хотя…

– А это уже от твоей мамы зависит, Макс.

И прям чувствую, как мне в затылок ввинчивается ее полный гнева взор. И последующий ответ несет в себе тот же отпечаток эмоций.

– Видишь ли, Макс, даже если твой папа приедет к нам, это не значит, что он сможет здесь задержаться.

– А что так? Он у вас летчик-испытатель что ли? – не удерживаюсь от насмешки. – Откуда столько сложностей?

До места назначения остается не так уж и много, и я ловлю себя на мысли, что сбавляю скорость до минимума. Фактически плетусь в веренице других машин. И все чаще поглядываю назад, на двух своих пассажиров, а не на дорогу.

– Ага, выездной травматолог, – язвит одна из них.

– Какая интересная профессия, – улыбаюсь снисходительно ей в ответ. – А познакомились вы с ним… где? В полевой реанимационной палатке?

– Как догадался?

– По анамнезу. У кое-кого тут явно проблемы с памятью. Возможно, была травма головы. Или иное невменяемое состояние.

– Точно, – криво усмехается она. – Лечение, как видишь, вышло что надо. С последующей амнезией. У врача.

Звучит, как обвинение…

И заставляет задуматься.

Игра слов – это, конечно, занятно, однако, если в итоге чувствуешь себя проигравшим, ощущение довольно мерзкое.

А я не из тех, кто привык к такому…

– Но ты же говорила, что вы на танцах познакомились? – разоблачает мать ее сын. – И что он тебя от плохих дядей спас.

Это что, еще одна ее сказка для ребенка?

– Так и есть. Но их же трое было, а папа совсем один. Поэтому он немного пострадал, – уже откровенно устало отвечает Туманова.

Да и до нужной точки назначения мы доехали. Остается лишь найти место для стоянки.

– Не хило вы так вылечились, в таком случае, – замечаю встречно, заворачивая между рядов припаркованных авто.

Девушка поджимает губы в недовольстве, но больше ничего не говорит, принимается одевать сына. Еще несколько минут и все готовы к тому, чтобы отправиться на каток. Я выхожу из машины первым. Следом за мной появляется Туманова, помогает выйти сыну и поспешно отходит от машины. Меня не дожидаются, беря направление в сторону входа парка. Вот только не доходят. Где-то сбоку слышится собачье рычание, лай и последующий скулеж.

– Макс, нет! – все, что успевает выкрикнуть девушка, а мальчишка со словами «там песика обижают» уже срывается с места и бежит в сторону звуков.

Бл*дство…

Беспризорные шавки могут быть очень даже опасными. Особенно, если их много, они напуганы и голодны или делят что-либо между собой. В общем, как некоторые слои человеческого общества, с которыми мне приходилось сталкиваться довольно часто, так что ничего нового я, поспешив за матерью с сыном, не увидел. Стая из нескольких кобелей кидаются на одного грязно-белого молодого пса, который уже почти и не сопротивляется, лежа на грязном снегу. Именно к нему и бежит ребенок, фактически накрывая того собой по итогу.

– Макс! – снова кричит Тая, бросаясь за ним.

Ловлю и отталкиваю ее в последний момент. Упускаю из вида, куда она приземляется, сосредотачиваюсь на глупой выходке мальчишки, не до нее сейчас, да и без разницы, если честно.

– Выстрели! – слышится полный отчаяния голос девушки. – Напугай их! Выстрели!

Самый легкий способ. Да и огнестрел при себе. Привычка. Но до него не доходит. Хватает и собственных сил, чтобы отогнать собак. Те, разумеется, не прекращают гавкать, прикрывая им свое трусливое отступление, но все же скрываются с глаз долой, когда я поднимаю мальчишку.

Обошлось…

– Господи, Максим, ты с ума сошел? – вскоре оказывается рядом с сыном мать, сжимая того в крепких объятиях. – Ты зачем это сделал? Ты же