📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаРасстрелянная разведка - Владимир Антонов

Расстрелянная разведка - Владимир Антонов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 86
Перейти на страницу:

Объяснялось это тем, что у Якова Христофоровича не сложились отношения с руководителем резидентуры ИНО в Пекине Аристар­хом Рыльским, который считал, что Давтян дублирует его работу. Следует также иметь в виду, что в те годы органы государственной безопасности еще находились в стадии становления: плохой была дисциплина, многие чекисты голосовали за платформу оппозиции, возглавляемой Троцким, нуждались в укреплении принципы еди­ноначалия и субординации. Требовалось наведение элементарного порядка в работе, и Давтян принимает энергичные меры. Это, несо­мненно, дало свои плоды, и 9 декабря 1922 года в служебном письме на имя Трилиссера он так характеризует Рыльского:

«О Рыльском ничего плохого сказать не могу, но и особенно хвалить также не стану. Он сильно подтянулся с моим приездом, и есть надежда, что будет полезен. Посмотрим».

Но уже со следующей почтой в Центр ушло новое письмо глав­ного резидента:

«Я буду просить вас заменить Рыльского. Он абсолютно не справляется со своими заданиями, так как ленив и вял».

А еще через месяц, 9 января 1923 года, в адрес начальника раз­ведки летит новое послание:

«Вопреки моему прежнему мнению, Рыльский оказался более симпатичным, чем я ожидал. У него есть некоторая вялость в ра­боте, но в общем и целом оп работает недурно и ведет себя очень хорошо. Я им почти доволен и прошу его не заменять, сработался он со мной хорошо».

Однако у Центра было иное мнение в отношении Рыльского. По­нимая, что главной причиной неровного отношения к нему Давтяна яв­ляется характер последнего, Центр принял решение отозвать Рыльского в Москву, ибо его непростые взаимоотношения с главным резидентом могли поставить под удар всю работу советской разведки в Китае.

Следует подчеркнуть, что этот отзыв не отразился на положении Рыльского в разведке: вскоре он был направлен резидентом ОГПУ в Данию. Затем получил назначение в Париж. В дальнейшем работал руководителем других резидентур как по линии «легальной», так и нелегальной разведки. Яков Христофорович еще не раз встречался с ним, работая за рубежом, но уже в качестве «чистого» дипломата.

Кремль придавал большое значение укреплению всесторонних связей с Китаем, который являлся самой крупной соседней страной. К тому же после Октябрьской революции в Маньчжурии укрылись многочисленные белогвардейские вооруженные организации. Здесь же была значительная — до нескольких десятков тысяч человек — русская колония, работавшая в основном на принадлежавшей СССР Китайско-Восточной железной дороге. Центру было важно знать истинное положение дел в соседней стране, особенно планы бело­гвардейской вооруженной эмиграции.

Через год после приезда в Пекин Я.Х. Давтян докладывал на­чальнику внешней разведки:

«Несколько слов о нашей специальной работе. Она идет хоро­шо. Если Вы следите за присылаемыми материалами, то, очевидно, видите, что я успел охватить весь Китай, ничего существенного не ускользает от меня. Наши связи расширяются. В общем, смело могу сказать, что ни один шаг белых на всем Дальнем Востоке не остается для меня неизвестным. Все узнаю быстро и заблаговременно».

На чем основывались такие оценки главного резидента ОГПУ в Китае? Давтяну действительно удалось активизировать работу раз­ведки в этой стране, особенно по белой эмиграции. В частности, мукденская резидентура через свою агентуру в японских спецслужбах добыла уникальный архив белогвардейской контрразведки, касающий­ся всего Дальнего Востока. Полученные документы Давтян направил в Центр специальным курьером. В сопроводительном письме на имя начальника разведки М.Л. Трилиссера он не без гордости писал:

«Дорогой Михаил Абрамович! С сегодняшним курьером посы­лаю Вам весь архив белогвардейской контрразведки, полученный в Мукдене. Прошу принять меры, чтобы архив этот не "замариновался" и был использован».

В середине 1923 года в направленном в Центр отчете о проде­ланной работе Давтян сообщал:

«Работу я сильно развернул. Уже теперь есть приличная агентура в Шанхае, Тяньзине, Пекине, Мукдене. Ставлю серьезный аппарат в Харбине. Есть надежда проникнуть в японскую разведку.

Мы установили очень крупную агентуру в Чанчуне. Два лица, которые будут работать на нас, связаны с японцами и белогвардейщиной. Ожидаю очень много интересного».

Несмотря на эмоциональную окрашенность служебных писем, Давтян в целом не преувеличивал достижений своих сотрудников.

Уже к концу 1920-х годов харбинская резидентура станет веду­щей в работе против Японии и белогвардейской эмиграции. Именно в Харбине сотрудник резидентуры Василий Пудин получит план японской военщины в отношении СССР, который затем войдет в историю под названием «меморандум Танаки». Им же будет добыто свыше двадцати японских шифров.

В годы Великой Отечественной войны из Китая будет поступать весьма важная политическая информация по Японии.

А основы этой блестящей работы советской внешней разведки в данном регионе были заложены в ту пору, когда главным резидентом Иностранного отдела ГПУ—ОГПУ в Китае был Яков Христианович Давтян.

Совмещать сразу две должности — временного поверенного в делах РСФСР в Китае и главного резидента ИНО ГПУ—ОГПУ—для Я.Х. Давтяна было непросто. И он ставит перед Центром вопрос о том, чтобы его освободили от одной из должностей, однако в силу своего «кавказского темперамента» делает это излишне эмоционально. В от­вет на указания Центра относительно дальнейшего совершенствования работы советской разведки в Китае Давтян б сентября 1923 года пишет Трилиссеру.

«Я полагаю, что в Пекине лучше видно положение дел, чем из Москвы. Если Вы с этим не согласны, то тоща прошу освободить меня от работы совершенно».

Конечно же, Давтян был абсолютно неправ. Ведь в Центр стека­лись разведывательные сведения по Китаю не только из руководимых им резидентур в этой стране, но и из многих других резидентур, в том числе действовавших в Европе, Азии и Америке. Поэтому именно Центр обладал большей информацией относительно внутреннего положения дел в Китае, нежели Давтян.

В другом письме на имя начальника разведки Давтян, в ответ на некоторые дружеские замечания Трилиссера, делится с ним сле­дующими мыслями:

«Я думаю, что мне было бы целесообразно отказаться от работы в ИНО, т.к. я совершенно не могу согласиться с Вашими методами действий».

Не все гладко складывалось у него и с НКИД. Китай, как уже отмечалось, занимал видное место во внешнеполитических планах советского руководства, а это требовало от Давтяна напряженной работы по линии наркомата. Москва высказывала пожелания улучшить работу полпредства, что также вызывало у него болезненную реакцию. В личных письмах на Лубянку он жаловался на НКИД и замечал, что «Пекин, по-видимому, будет моей последней работой в этом милом учреждении».

Однако в Москве решили по-иному. В апреле 1924 года Яков Давтян заменяется на посту главного резидента в Китае и отзывается из Пекина. В Москве он окончательно переводится в НКИД СССР, где по-прежнему ощущается острая нехватка квалифицированных кадров. Летом 1924 года Яков Христофорович назначается полпредом СССР в Тувинской Республике и одновременно становится пред­седателем полномочной комиссии ЦИК СССР по урегулированию двусторонних отношений и инспекции советских учреждений. Решив задачи, поставленные перед ним в Кызыле, осенью того же года Давтян возвращается в Москву.

1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 86
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?