Ромашка для Терновника - Сусанна Ткаченко

Подъехав к подъезду Стасиного дома, велел таксисту ждать, не думал, что кто-то меня надолго оставит у себя в гостях. Отдам цветы, сладости, попрошу прощения и свалю посыпать голову пеплом в свою берлогу. Номер её квартиры я знал — ещё месяц назад выяснил, код тоже вычислить проще простого, так что до двери добрался беспрепятственно. Осталось только, чтобы она мне открыла и выслушала.

Закрыл дверной глазок букетом и нажал на звонок, молясь про себя, чтобы Ромашка подумала, что это явился сожитель, и впустила, а там… Уж я постараюсь, найду слова.

Стася

Войдя в квартиру, скинула ботильоны, плащ и устремилась в ванную — хотелось смыть с себя сегодняшний вечер и прикосновения Тернева. Нет, не потому что противно, а чтобы не напоминали о том стыдном, что между нами произошло. Слова его злые, брошенные напоследок, и вообще хорошо бы и его самого выбросить из головы.

Сделала воду погорячее и, встав под душ, принялась тереть тело мочалкой до красноты, но это совершенно не помогало избавиться от крамольных мыслей. Они всё лезли и лезли, напоминая, что мне понравилось сидеть на коленях развратного самца и наслаждаться его прикосновеньями! Как же мне понравилось всё, что он делал! Но этого мало! В какой-то момент мысли вообще свернули не в ту сторону. Я вдруг задумалась: а вдруг больше никогда в жизни не получиться такое испытать ещё раз? Может, стоило на всё наплевать и позволить дойти до конца? Ведь с Ярославом и сотой части этих ощущений я не испытывала.

Кстати, о нём. Где его носит?

Когда тело уже скрипело, смыла с лица косметику и, почувствовав себя, наконец, чистой, накинула халат и вышла из ванной проверить телефон. Ни одного пропущенного, ни единого сообщения. Хорошие у нас с Яром отношения, нечего сказать: пока девушка с кем-то тискается, её парень даже и не вспоминает о ней. Усмехнулась невесело. Нет, с этим пора заканчивать. Кому я вру? Между нами с Ярославом нет чувств, и не было. Мы живём как добрые соседи, не более. Завтра же с ним поговорю и предложу остаться друзьями. Из квартиры выгонять не буду, зачем? Он мне не мешает, мне лишь статус его девушки претит. Точно, так и сделаю, как только его увижу.

Приняла это здравое решение, и сразу стало легче на душе, только сейчас поняла, насколько тяготилась нашими отношениями. Надо было раньше рвать, а лучше и вовсе их не начинать. Гляньте, какая взрослая, попробовала встречаться с парнем, называется! Оказывается, не всё так просто. Хотя откуда мне было знать до Тернева о том, как может возбуждать близость мужчины?

Раздавшийся в ночной тишине дверной звонок заставил подпрыгнуть на табурете. Явился, гулёна! Ключи, что ли, посеял? Вот прямо сейчас ему всё и скажу! Полная решительности, открыла дверь, даже не глянув в глазок. По рукам мне за это надавать. Разве же так делают? Просто даже в смелой фантазии не могла себе представить, что за порогом обнаружу Тернева с букетом и объёмным пакетом…

— Привет, впустишь? — он выглядел виновато.

— Виделись, — буркнула угрюмо. Я просто настолько растерялась, что ничего другого в голову не пришло. Стояла и пялилась на него, хлопая глазами. — Чего тебе?

— С днём рождения, Ромашка! — он протянул мне симпатичный букет из разноцветных тюльпанов и пакет. — Прости, не хотел портить тебе праздник. Вёл себя как мудак. Не знаю, что на меня нашло.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Приняла протянутые подношения и автоматически заглянула в пакет, отметив, что в нём сладости. Степень моего обалдения передать сложно, оно было где-то рядом с шоком, поэтому язык мой молол сам по себе:

— Может, чаю попьём? — выдала я гениальное предложение и ущипнула себя за руку. Приди в себя, Стася! Что ты городишь?

Наверное, Тернев тоже офигел, когда это услышал. Во всяком случае, приподнятая бровь сигнализировала об удивлении.

Мажор молча снял дорогую куртку, повесил на крючок и даже разулся, не побоявшись ступить на старенький деревянный пол наверняка брендовыми носками. Степень моего офигения нарастала. Но обратного пути не было. Пришлось вести его в кухню. Сама ведь пригласила, идиотка.

Неловкость близилась к отметке «критическая». Мои нелепые метания по кухне её вообще никак не сглаживали. Хотелось завизжать от бессилья, неумения быть грациозной и томной, но я, закусив губу, сто пять раз уронила чайник в раковину, пока набирала воду, и сто пять брякнула кружками, выбирая из трёх имеющихся ту, что понравится Тимуру… Кошмар!

Он подкрался сзади. Незаметно, как тот звездец. Взял мои дрожащие руки в свои и потёрся носом о влажные после душа волосы.

— Успокойся, Ромашка, я пришёл с добрыми намерениями.

Что, правда? А я-то уже губу раскатала…

— Я знаю.

Зачем он погладил меня по шее? От этого стало хуже! Я сглотнула комок, застрявший в горле, но дыхание всё равно в норму не вернулось. Будь я его комнатной собачкой, вывалила бы сейчас язык, закапала слюной пол и ещё взвизгнула пару раз от радости, но. К счастью, я была человеком и ещё могла себя контролировать…

— Отодвинься, пожалуйста, ты мне мешаешь, — кажется, прозвучало ровно, а там не знаю.

Во всяком случае, Тим перестал пристраивать член мне в ложбинку между ягодицами. Это одновременно обрадовало и расстроило. Может, у меня пмс? С чего такие метания?

Мысленно надавала себе по щекам и смогла, наконец, кинуть в кипяток пакетики «Липтон». Тернев скривился, будто я ему предложила отведать мочи молодого поросёнка, но чашку в руку взял. Правда к губам не поднёс, но это неважно: он изо всех сил старался показать, что не брезгует, и я это оценила, отблагодарив большим куском торта. Того, что он сам же и принёс. Тернев скривился во второй раз.

Да что не так то?! Кухня? Пол? Потолок? Не любит сладкое? Его проблемы. Мяса нет. Зачем явился, если всё раздражает? Надоело ловить каждый его взгляд и гадать. Вот как-то резко всё надоело, и я, вылив свой чай в раковину, решительно обернулась, чтобы всё ему высказать, но нет, не удалось. Просто при развороте я уткнулась в губы Тима, который, оказывается, стоял за моей спиной. От такой близости все слова пропали, и вместо возмущения я задохнулась, когда попыталась втянуть в лёгкие воздух. Конечно, Тернев это заметил и любезно предложил помощь. То есть накрыл мои губы своими, даря одно на двоих дыхание.