Большие девочки не плачут - Франческа Клементис

Эту нелепую расточительность можно было бы великодушно истолковать как доказательство трогательного отсутствия уверенности в себе, которая изначально создает неверное представление о полной самонадеянности и эгоизме. Но, реально глядя на вещи, надобно признать, что, как только дело доходило до человеческих отношений, этот мужчина обнаруживал глупость.

Впрочем, все это не имеет значения. Скоро у него будет достаточно денег для того, чтобы быть таким глупым, каким ему хочется. Ибо «Перрико» обещала ему премию в 250 000 фунтов, как только испытания с оксиметабулином успешно завершатся.

Тем временем месяц проходил за месяцем по одной и той же нервозной схеме: как только зарплата поступала на его банковский счет, он делал минимальные требуемые выплаты по половине своих кредитных карт. Как только проходил минимальный срок, он снова снимал деньги для того, чтобы расплатиться по остальным кредитным картам. Как только кончались эти деньги… и так далее. В ходе этого цикла он позволял себе изредка лишь десять фунтов, чтобы купить самое необходимое.

Жизнь в нем поддерживал только неоспоримый успех у женщин. Он заставлял их готовить для него (очень большие порции) и покупать ему небольшие подарки (которые можно неплохо продать).

Самым большим унижением для него были вечерние походы по пятницам в «Сейнзберриз»[4], когда цена на всю тленную продукцию снижалась с целью быстрой распродажи. Он работал локтями, стараясь оказаться впереди потрепанных, испытывающих денежные затруднения домашних хозяек в борьбе за дешевые куски курицы и бифштексы за полцены. Он заполнял корзинку помятыми жестянками и стеклянными банками с непонятным содержимым иностранного производства, которые могут быть проданы только консервативным жителям Финчли[5]за треть первоначальной цены. На рубашку он никогда не тратил меньше девяноста фунтов, а вот баночку горошка покупать отказывался, пока та не падала в цене до пятнадцати пенсов, а то и меньше.

Но эта борьба становилась все более утомительной. Если он хотел подтолкнуть «Перрико» к тому, чтобы ему чуть ускорили выдачу премии, то нужно быстрее заканчивать с экспериментами по оксиметабулину. Его задерживали непредвиденные проблемы, но в этот вечер был сделан существенный шаг в его программе ускорения.

Вышло так, как он и думал. Ключ в руках у Марины. Должен быть у нее. Должен.

К Рождеству гостиную ТНСВ украсили одним цветом, дорого и со вкусом. Красные безделушки, ненавязчиво выделяясь среди логотипов клиентов, свешивались с огромной ели, иголки с которой падали всякий раз, когда мимо проносился «дипломат» с клеймом фирмы «Луи Вюиттон».

Энди Клайн подмигнул симпатичной, учтивой и совершенно бестолковой секретарше, которой суждено держаться за свое место только до тех пор, пока председателю «Спарклиз» не надоест с ней спать. Как и многие другие рекламные агентства, ТНСВ предоставляло «полный спектр услуг», и если услуги иногда распространялись на то, чтобы давать работу любовницам клиентов, значит, так тому и быть. Энди и самого тянуло к этой девушке, но карьерные перспективы он ценил выше мимолетного увлечения, удовлетворение которому он мог легко найти на любой из страниц своей толстенной записной книжки с сигналами боевой тревоги.

Он прошел внутрь, не потревожив рождественскую елку. Сегодня будет хороший день, главным образом благодаря тому, что Марины в офисе нет (в мужском туалете по этому поводу шутили, что у фундамента здания выходной день). Дорогой обед с секретаршей Марины, состоявшийся несколькими неделями раньше, пошел на пользу, и секретарша с радостью держала Энди в курсе относительно планов своего босса.

Очевидно, Марина отлучилась по каким-то личным делам. Секретарша намекнула, sotto voce, что, должно быть, тут не обошлось без гинекологии, что только это и может быть причиной такой секретности. При одном только упоминании о гинекологии Энди тотчас стало не по себе.

Энди воспользовался возможностью, чтобы созвать в комнате для собраний совещание группы «Спарклиз» в присутствии Рика Гиффорда, заместителя директора по административно-хозяйственной части, чтобы обсудить важность нового взноса наряду с объявлением о значимости нового заказа для будущего развития агентства.

Совещание назначили на десять тридцать. У него оставалось пару часов, чтобы обдумать повестку дня. Странно все получается. Марина привлекла клиента практически только своими силами. Она познакомилась с Полом Джеромом на торжественном обеде и, почуяв, что тот недоволен своим агентством, пригласила его поболтать в ТНСВ. И хотя они вместе с Энди устроили презентацию в компании «Нью Бизнес Мэнеджерз», ясно, что это было шоу Марины.

Энди этого не понимал. Он знал женщин, но он знал и мужчин. Пол Джером такой же мужчина, как и все. И как любого нормального мужчину, внешность Марины должна его отталкивать. Однако он, похоже, прислушивается к ней, уважает ее, даже (подумать только!) симпатизирует ей.

Клиент получен, и Рик дал Марине возможность двигаться дальше. Теперь Энди придется работать под ее началом в «Спарклиз», пытаясь привлечь похожий по размерам «кусок» нового бизнеса, дабы не уступить своей сопернице. Стимул был очевиден. Скоро должно освободиться место в правлении после ухода на пенсию старого скряги, прослужившего тридцать лет. В последние пять лет он приходил в офис только за тем, чтобы забирать поступавшие на адрес агентства журналы.

Место одно. Должность директора в правлении. Энди или Марина. Это не будет соревнованием, основанным на личных качествах или на заслугах перед компанией, однако ясно, что неожиданные доходы «Спарклиз» пошли Марине на пользу. Рик даже пригласил Марину на прошлой неделе на обед. Сам пригласил.

Да, необходимо действовать. Энди совсем не представлял себе, каким образом можно в ближайшем будущем привлечь в компанию новый сколько-нибудь приличный капитал. Придется сделать что-нибудь не столь заметное. Он снял трубку, набрал номер телефона «Спарклиз» и, мастерски завуалировав в голосе недобрые намерения, попросил к телефону Пола Джерома.

Через пять минут Энди без стука вошел в кабинет Рика. Он был единственным сотрудником, который игнорировал просьбу заместителя директора соблюдать нормы служебного поведения. Тем самым как бы подразумевалось, что у них общее прошлое. В школе для мальчиков они спали на соседних кроватях (а иногда и на одной). Рик поднял голову и равнодушно произнес:

— Заходи.

В его голосе смешались легкое раздражение и ненавязчивая приветливость.

Энди сел на жесткую табуретку, рассчитанную на то, чтобы на собраниях не засиживались. Ноги он положил на надувной кофейный столик, такой некрасивый, что было ясно — модный. Разговаривал он небрежно. Профессионально, намеренно небрежно.

— Я только что попросил Пола Джерома заскочить сегодня утром на наши посиделки. Думаю, тебе будет интересно поприсутствовать.