Солнечные часы - Софи Ханна

Как по-твоему, верно я его описала? Ты ведь вообще определений не даешь. Думаю, не хочешь навязывать людям свое мироощущение и потому используешь самые простые существительные: грузовик, дом, бар. Нет, неверно. Ни разу не слышала от тебя слова «бар». Ты говоришь «пивнушка», что может, наверное, сойти за определение.

Не понимаю, почему я так расстроилась, когда увидела, что в баре никого, за исключением смешного человечка за стойкой. Конечно, я не рассчитывала найти здесь тебя. А если у меня была хоть малейшая надежда – значит, я себя обманывала. Если ты мог прийти сюда выпить, то мог и со мной связаться. Заметив мое разочарование, Ивон сжимает мне руку.

По крайней мере, я точно знаю, что пришла туда, куда надо. Все сомнения исчезли, едва мы с Ивон переступили порог. Рассказывая о «Звезде», ты имел в виду именно этот бар. Меня не удивляет, что ты выбрал заведение в стороне, на берегу реки. Хотя бар и в самом центре города, но с главной улицы Спиллинга не виден – надо пройти по узкому проулку между багетной мастерской и Центром альтернативной медицины, а потом еще вглубь, мимо Блентайр-парка.

Одна узкая комната с барной стойкой в дальнем конце – вот и вся «Звезда». Сырой воздух пахнет пивной пеной и застарелым табачным дымом.

А бармен все улыбается.

– Доброго утречка, леди. Точнее – доброго вам денечка. Чего изволите?

Ясно. Похоже, из юношей, которые разговаривают по-стариковски. С чего, собственно, я расстроилась? Теперь я даже рада, что не нужно выбирать собеседника – просто не из кого. Можно сосредоточиться на том, о чем хотелось спросить.

Стены бара увешаны старыми газетными вырезками в рамках: «Роундесли телеграф», «Роундесли ивнинг пост». Я пригляделась к ближайшей. В одной из колонок рассказ о казни 1903 года на городской площади Спиллинга иллюстрирован снимками: виселица и рядом – незадачливый преступник. Вторая колонка озаглавлена «Фермер из Силсфорда получил приз за лучшего борова». Хозяин и призовой боров по кличке Хрюн, оба крайне гордые, запечатлены на карандашном рисунке.

Слезы застилают глаза. Наконец-то я вижу то, что видел и ты. Твой мир. Вчера твой дом, сегодня бар, где ты часто бываешь. Такое ощущение, будто я на экскурсии по твоей жизни. Я надеялась стать ближе к тебе, но выходит совсем наоборот. Ужасное чувство. Мне кажется, передо мной твое прошлое, а не настоящее, которое я могу разделить с тобой. Я будто в ловушке – за стеклянной стеной или за кольцом желтой полицейской ленты, – и мне никак не дотянуться до тебя. Хочется в голос выкрикнуть твое имя.

– Мне двойной джин-тоник, пожалуйста, – жизнерадостно говорит Ивон. Ради меня старается, словно мы сюда развлечься пришли. – А тебе, Наоми?

– Лимонное пиво, – ответил за меня мой голос. Сто лет не пила лимонного пива. Во время наших встреч позволяю себе лишь капельку «пино гриджио», которое ты приносишь, и чай, которым нас обеспечивает «Трэвелтел».

Бармен кивает:

– Сей секунд. – Акцент выдает уроженца Роундесли.

– Вы знаете Роберта Хейворта? – Я в отчаянном положении и не могу тратить время на обдумывание тактичных подходов. Ивон округляет глаза: я клятвенно заверяла ее, что не стану лезть на рожон.

– Не-е-е. А че? Должен знать?

– Он у вас постоянный клиент. Бывает здесь регулярно.

– То есть мы так думаем, – поправляет Ивон.

Сегодня она моя осторожная тень. Наедине со мной она самоуверенна и полна сарказма, но на людях склонна уважать правила поведения. Возможно, тебе это проще понять, чем мне. Когда ты встревожен и выглядишь очень далеким, я часто думаю, что внутри тебя идет борьба, что тебя тянет одновременно в разные стороны. Со мной такого не бывало даже до знакомства с тобой. Я всегда была прямолинейна, и с той минуты, как я тебя увидела, меня тянуло только к тебе. Только в твою сторону. Никуда больше.

– Он постоянный ваш клиент, – повторяю я твердо.

Сегодня утром, просмотрев «Желтые страницы», Ивон нашла трех претендентов, как она выразилась, – паб «Звезда» в Спиллинге, кафе «Звезда и Подвязка» в Соминхэме и бар «Звезда» в Силсфорде. Последние два варианта я тут же отмела: Соминхэм черт знает где, да и городишко мрачный, а бар «Звезда» я хорошо знаю. Если клиент живет неподалеку, я заскакиваю туда на чашку экологически чистого мятного чая. Представив тебя на тамошнем кожаном пуфе, изучающим меню напитков, я чуть не расхохоталась.

– У меня есть его снимок в мобильнике, – говорю я бармену. – Вы его сразу узнаете, как увидите.

Он дружески кивает и говорит, выставляя на стойку наши бокалы:

– Может, и узнаю. С вас восемь двадцать пять, будьте любезны. А может, и нет. В лицо-то я скольких помню, а как звать-прозывать, не ведаю.

Вытаскивая мобильник из сумки, я готовлюсь к худшему. Это уже вошло в привычку, но легче не становится. С каждым разом только тяжелее. Я готова завыть при виде телефона: конвертика на экране по-прежнему нет. Ты мне не пишешь. В груди теснит от боли, страха и отчаянного нежелания верить в то, что происходит. Окажись сейчас рядом сержант Зэйлер и констебль Уотерхаус, им бы не поздоровилось. Уж я столкнула бы их непрошибаемыми, безответственными лбами – только искры полетели бы. Эти двое разве что вслух не заявили, что и пальцем не пошевелят ради Роберта.

– А как насчет Шона и Тони? – Я прокручиваю «галерею» в поисках нужного фото, а Ивон расплачивается за напитки.

Вопрос почему-то веселит бармена.

– Шон и Тони? – булькнув смешком, повторяет он. – Шутить изволите, э-э?

– Вовсе нет. – Забыв про телефон, я вскидываю голову. Сердце ухает. Эти имена – явно не пустой звук для него.

– Честно? Ну так я и есть Шон. И Тони здесь работает. Вечером придет.

– Но… – От растерянности я не нахожу слов. – Роберт о вас так говорил, будто…

Я была уверена, что ты приходил сюда вместе с Шоном и Тони. Хотя если подумать, ты такого не говорил. Я сама придумала. Сделала неверный вывод.

Ты приходишь сюда один. И уже здесь встречаешься с Шоном и Тони – барменами «Звезды».

Я снова утыкаюсь взглядом в телефон – не хочу, чтобы Ивон заметила мое потрясение. Что может принести эта неожиданность? Только хорошее, разве нет? Я нашла Шона и Тони. Они тебя знают, они твои друзья. Мне нужно лишь показать фото Шону. Я выбираю снимок, где ты стоишь у своего грузовика рядом со входом в «Трэвелтел», и протягиваю мобильник бармену.

Он моментально тебя узнает – я вижу это по его лицу.

– Элвис! – весело хмыкает он. – Мы с Тони зовем его Элвисом. Он не обижается.

Я зажмуриваюсь, чтобы слезы не брызнули. Шон в самом деле твой друг! Прозвища дают друзьям, верно?

– А почему вы так его зовете? – интересуется Ивон.

– Ясно почему!..

Мы с Ивон мотаем головами.

– Да он же прям копия Элвиса Костелло[5], только побольше. Элвис, который пирожков наелся. – Шон хихикает над собственной шуткой. – Мы с Тони так ему всегда и говорим.