Прогулки по Риму - Ирина Степановская

Этот разговор состоялся, когда мы сидели в открытом придорожном кафе, под навесом, среди винограда и акаций, и любезная хозяйка подавала нам чай. Мне, по моей русской привычке, горячий с лимоном в отдельном заварочном чайнике, а Ларе по-итальянски — персиковый, холодный, в пластмассовой бутылке. Лара везла меня на своей маленькой машинке в Помпеи. У нее был голубой, не новый «фиат»; туда вполне кроме нас могли поместиться еще двое. Когда Лара предложила туристам в свободный день совершить экскурсию, не запланированную по программе (это тоже входило в ее маленький бизнес), многие сначала согласились, но, когда узнали, что машину поведет сама Лара, раздумали.

— Почему? — спросила я двух девушек, сидевших за завтраком неподалеку от меня. Соседкой их была та самая дама, что завязала тесное знакомство с темнокожим, и это тоже являлось поводом для обсуждения любопытными.

— Да ну эту Лару в баню! И так надоела! — ответили девчушки.

— Но почему бы не съездить с ней в Помпеи? Когда еще представится такая возможность?

— Лучше целый день проваляться в гостинице, чем слушать ее трескучий голос! — хором заявили они.

Я не могла с ними согласиться. Голос у Лары действительно был с хрипотцой, но эта хрипотца не была вульгарна. Довольно резкие интонации всезнайки Лизы или приказывающие нотки жены толстяка были куда противнее. А Лара даже курила элегантно, так что любо-дорого было посмотреть: она держала свой красивый зелено-голубой мундштук с видом королевы, добровольно удалившейся в изгнание. И пусть у этой королевы была старая морщинистая рука, и пусть она часто кашляла и была вынуждена работать, а не пребывала в вычурном королевском дворце, все понимали или на худой конец чувствовали, что за этой внешностью и манерами скрывается не пустышка, желающая пустить пыль в глаза, а женщина с твердым характером, не всем приходящимся по нраву.

Итак, мы поехали в Помпеи с Ларой вдвоем. Она показала мне Везувий, особенно подчеркнув, что и сейчас у его подножия живет и множится целый город, поэтому квартиры постоянно растут в цене — жить в непрекращающейся опасности становится модным. Лара всегда обращала внимание на бытовые, материальные мелочи. Во всяком случае, я не раз замечала, что события давно прошедшего времени ее не очень интересуют, но это, возможно, и делало Лару такой современной. Она бесконечно могла обсуждать особенности моды или бытовой техники и весьма мало уделяла внимания очередности императорских династий Древнего Рима и истории зарождения христианства, что интересовало меня в первую очередь. Когда однажды я поделилась с ней своим открытием, что, по-моему, неправда, будто в Помпеях во время извержения погиб тесть Юлия Цезаря, отец его третьей жены, как об этом написано в одном из источников, потому что тогда почтенному римлянину должно было быть никак не меньше ста тридцати лет, Лара никак не отреагировала на мои слова. И я поняла, что она просто забыла, в какие годы жил Юлий Цезарь и когда произошла катастрофа. Ум у Лары был конкретный, приспособленный к сегодняшнему дню. Сослагательное наклонение в ее речи напрочь отсутствовало. Однако мне все равно было с ней интересно. Она была в Помпеях с туристами десятки раз, и, даже если ей было скучно рассказывать одно и то же, она никогда не подавала виду, хотя о некоторых вещах говорила более заинтересованно, а о чем-то — по обязанности. Так, когда она водила меня по главной городской дороге и я затаив дыхание смотрела на выбоины в земле, оставленные колесами около двух тысяч лет назад, и разглядывала камни, по которым древние помпеянки переступали через лужи, задрав складки своих длинных разноцветных туник, Лара едва сдерживала зевоту. Когда же я обратила внимание на таблички на стенах домов с нумерацией древних кварталов и изображениями рыбаков и ремесленников, Лара хитро улыбнулась мне и подвела к противоположной стене, на ней я увидела почти не стилизованное изображение фаллоса в натуральную величину.

Я удивилась. Мы пошли дальше, и таблички с фаллосом попадались на стенах и на плитах мостовой все чаще.

— В древних Помпеях этот символ пользовался особенной популярностью, — объяснила мне Лара. — Считалось, что он символизирует удачу, мощь и богатство. По другим источникам, фаллосы просто указывали дорогу к лупинарию, то есть древнему публичному дому.

— Создается впечатление, что все пути в Помпеях вели именно туда, — усмехнулась я.

— Ты не так уж не права. В Помпеи для определенных целей приезжали даже знатные господа из Рима, а уж про моряков всех национальностей и говорить нечего! В публичных домах крутились деньги не меньшие, чем на огромном рынке рабов.

Я убедилась, что и сейчас древний раскопанный лупинарий пользуется большим успехом. На тесной улице у входа в него, на солнцепеке, стояла длинная очередь туристов из разных стран. Встали и мы.

— Чем же именно помпеянки так привлекали мужчин? — недоумевала я.

— Очевидно, у них были свои секреты, — загадочно отвечала Лара. — И главное — маленький рост! Смотри, какие коротенькие каменные кровати! Современному человеку на них можно только сидеть, но не лежать!

— Может, это из-за экономии места? Тут и комнатки-то такие, что не развернешься! — отвечала я, вглядываясь в почти стершиеся эротического содержания фрески на стенах.

— Маленькие женщины всегда кажутся более сексапильными, чем, высокие, — горделиво озвучивала Лара свои наблюдения. Ее рост был всего около ста пятидесяти с небольшим. По сравнению с ней я казалась Родосским Колоссом — когда-то меня даже приглашали в модели. Как меняется, черт возьми, мода на женскую красоту!

— Рост помпеянок был в среднем сто тридцать. Просто Дюймовочки! — восхищалась Лара. Ее действительно привлекали бытовые стороны жизни, а не какие-то дурацкие писания историков о земледелии и ремеслах, использовании труда рабов и свободных поселенцев и о том, что лучше для государства — иметь одного бога или сразу нескольких.

Пока мы ходили по улицам, осматривая древние пекарни, остатки статуй и колонн, песочные часы на застывшем Форуме, неумолимо приближалось время закрытия. Количество туристов на улицах, к моей радости, уменьшалось. Лара устала. Жара стояла не менее сорока пяти градусов. Я видела, что при каждом удобном случае она старается присесть на какие-нибудь остатки каменной кладки. Мне было жаль ее, но в то же время я еще не насладилась в полной мере этим городом и не хотела уходить. И Лара терпеливо продолжала нашу экскурсию, несмотря на то что гиды, руководящие другими группами, гораздо быстрее сворачивали на выход. Лара видела этот город десятки раз, но не могла допустить, чтобы я уехала неудовлетворенной.

— Загляни сюда, — пригласила она меня, когда мы остановились возле входа в чей-то пустующий дом. Сама она, обмахиваясь панамой, прислонилась к противоположной стене древних терм. Собственно, все Помпеи состояли из каменных стен, особенным способом выложенных серо-красными кирпичами. Лара не взяла на себя смелость объяснить мне различие специфической римской кладки от более ранних построек — что-то такое объяснял своим подопечным проходящий мимо экскурсовод. Лара показывала мне более интересные вещи.