Служебный разбой - Кирилл Казанцев
Шрифт:
Интервал:
– У-р-ро-од! Знаешь, кто убил Мулата и Маранка, и молчишь. Высмотрень, – Азаров со всей силы ударил Сергею в лицо, ослепив, резанув шершавой болью прямо до самого мозга.
Ворвавшиеся в комнату амбалы, сдернув с дивана на пол Анисима, стали пинать бедного стажера, не разбирая куда. Тот завизжал, закрываясь руками.
– Я не знать! Не знать – ы, ы, ы, ы, ы…
Азаров продолжал месить кулаками лицо Сергея.
– Убью! Убью, гад!
…и все…
* * *
Бянко очнулся в больнице. Лицо было большое, как скафандр, а разбитые губы – еще больше. Превозмогая боль, он повернул забинтованную голову вправо – на соседней кровати, под белыми простынями, весь в белых бинтах, лежал очень худой и очень черный Анисим. Сергей улыбнулся.
– А-н-ну-у-с-с.
– Мудак. Я знать такой ругательство. Я тебя не любить.
– А-ан.
– Шит.
Белая дверь палаты отворилась, и в нее с цветами вошел улыбающийся Воскутков. Видеть его хотелось меньше всего. Радость от возвращения к реальности сразу померкла, но ушла и боль. Сергей внятно произнес:
– Что же ты цветы принес, здесь не кладбище. Больным приносят апельсины и колбасу.
– Все шутишь, Сереженька, – Владимир Иванович говорил тоненьким гадливым голоском. Опустив букет на прикроватную тумбочку, он подставил себе табуретку на винте, присел. Белый больничный халат небрежно держался на его плечах. – Я посетил тебя по поручению нашего дружного коллектива. Мы тебе все соболезнуем. И стажеру.
– Я на ноги быстро встану, со мной ничего страшного не стряслось.
– Как посмотреть… У тебя неприятности не только со здоровьем.
– А что? – Сергей насторожился.
– Придешь в редакцию – узнаешь. Калашников очень недоволен тобой. А если он недоволен, это значит, что тобой недовольны владельцы газеты.
Бянко медленно наполнялся яростью. Пришел злорадствовать. Мразь. Еще секунда, и он послал бы Кунни очень и очень далеко и назвал бы открытым текстом так, как он того заслуживал. Но в приоткрытую дверь просунулась голова какого-то лысоватого субъекта лет сорока. Субъект, недовольно сквасив губы, оглядел палату, уперся взглядом в лицо Сергея и спросил:
– Сергей Бянко?
Не дожидаясь ответа, он распахнул дверь и уверенно вошел в палату, выгибая грудь.
– Майор Сатронов. Веду ваше дело. Надеюсь, вы в состоянии дать показания?
Воскутков перепугался – его лицо перекосилось. Правоохранительные органы он не любил и старался держаться подальше от их представителей. Он сразу встал, улыбнулся, и извиняясь, произнес:
– Выздоравливай, Сережа. Я пойду. Работа.
– Вы кто? – придержал его за рукав майор.
– Я сослуживец Бянко. Навестил по поручению коллег.
– Понял. Не задерживаю.
Майор обратил внимание на стажера.
– Ну что, африканец, кто вас избил? Чеченцы? Грузины? Или эти – скинхеды?
– Я не знать. Он знать.
– Он? Ну, Бянко, рассказывайте, – майор сел на теплый стул, на котором только что ерзал задом Воскутков. – Кто вас избил?
– Не знаю, – Сергей упер взгляд в потолок. Милиции еще не хватало!
– Вы не бойтесь.
– А чего мне теперь бояться? Вон, всего разукрасили.
– Может, вам грозили, что убьют? Так всегда делают. Мол, расскажешь – убьем. А? Назовите этих негодяев, и, уверяю вас, они попадут под следствие, будем разбираться.
– Ничего я не буду говорить. Я не заявлял в милицию. Это мои личные дела.
– Верно, что не заявлял – из больницы нам позвонили. А вот из-за вашей трусости подонки и творят беспредел, потому что чувствуют безнаказанность. – Майор говорил совершенно равнодушно и даже с легкой ухмылкой, словно вид опухшего Сергея его очень забавлял, и он еле сдерживал себя, чтобы не рассмеяться. – Зря, зря, Бянко, зря вы покрываете…
– Мое дело.
Майор хмыкнул, хлопнул себя по коленям толстыми ладонями, посмотрел на букет.
– Кто вам прислал цветы?
– Субъект, который только что вышел.
– Он правда с вашей работы?
– А что?
– Цветы… их четное число. А четное количество цветов дарят только покойникам. Или кандидатам в покойники. Может, намек?
Сергей усмехнулся разбитыми губами, и тут же почувствовал боль.
– Он меня давно не любит.
– Вы уверены, что не он организовал ваше избиение?
– Я ни в чем не уверен… Вы проработайте его, товарищ майор. – У Сергея мелькнула мстительная мысль – пусть Воскуткова менты потерзают, будет знать, как злорадствовать над избитым человеком.
– Вы напишите заявление?
– Напишу, как поправляться стану.
Майор, улыбаясь, закинул ногу на ногу, достал из кармана пачку сигарет, не считаясь с больничными запретами, закурил. Выпустив дым, сказал:
– Очень хорошо, Бянко… А вдруг этот тип ни в чем не виноват, а цветочки – ну, обсчитался…
– Может быть.
– Просто не хочется вешать на отдел очередное глухое дело.
– Спасибо за откровенность, – Сергей, почувствовав усталость, закрыл глаза. Только в себя пришел, а тут и Кунни с цветами, и Анисим отругал, и мент веселый попался.
С трудом разомкнув веки, Бянко проговорил:
– Не надо ничего, товарищ следователь. Я говорю – мои дела.
– Нужен ваш отказ от возбуждения уголовного дела.
Сергей усмехнулся. Вот ради чего он пожаловал – больница вызвала, отдел УВД обязан отреагировать, но безнадежного дела возбуждать никто не собирался. Сколько пустых слов говорил о малодушии обывательском, только утомил.
– Я напишу, когда смогу писать.
– Сейчас не сможете?
– Напишите сами, я подпишу. Я очень устал и хочу спать.
– Это не займет много времени, потерпите.
Сергей закрыл глаза – ну его. Мягкая пелена стала окутывать сознание. Зашелестели бумаги, заскрипел стержень авторучки.
Следак пытал Аннуса.
– Африканец, отказ сможешь написать? Регистрация у тебя есть?
– Меня звать Анисим.
– Мне это по барабану, хоть Иван… Что зубы скалишь? Анекдот рассказать хочешь?
…Через двенадцать дней Сергея и Аннуса выписали из больницы. Когда они вышли на улицу, то снова захотели вернуться обратно – у главного входа стоял черный джип, за рулем которого улыбался кабан Азаров, ожидавший «освобожденных». Немного успокоило Сергея отсутствие рядом с Азаровым его будоломов – на заднем сиденье джипа сидел старик Контенко. Бянко оглянулся на задумчивого Аннуса.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!