Плененная горцем - Джулианна Маклин

Она сунула хлеб в рот, с запоздалой тревогой осознав, как дерзко только что говорила с печально известным Мясником.

Он подождал, пока она прожует хлеб, а затем молча обернулся к корзине с едой и отломил еще один кусок.

Долгое время он не произносил ни слова, и Амелии становилось не по себе, когда ее взгляд падал на широкий меч у его пояса и она вспоминала о невероятной силе, кроющейся в его мускулистых руках.

Хотя Дункан был врагом, она не могла отрицать неоспоримый факт, что он является образцом мужественности и прирожденного воина. Там, в поле, она потерпела полное поражение, причем ему ее попытки сопротивляться, похоже, нравились. Возможно, именно это заставило ее сдаться.

Но то, что он смывал кровь с ее рук, доказывало его способность проявлять доброту.

— Вставай, — произнес он, стоя спиной к ней. — Мне необходимо поспать.

— А что ты собираешься сделать со мной? — поинтересовалась она. — Ты меня снова свяжешь? Что, если вернется тот, другой, горец?

Она встревоженно посмотрела на вход в пещеру, который светился серебристой утренней дымкой. Мясник шагнул в глубь своего логова, направляясь к ложу из мехов.

— Ты будешь лежать рядом со мной, девушка, совсем близко и уютно.

Амелия мгновенно ощетинилась.

— И не подумаю.

— У тебя нет выбора. — Он снял кожаные ножны и меч и положил все это, вместе с пистолетом, на землю рядом с ложем. — Ложись в постель.

Ложись в постель?!

— Я девственница, — вырвалось у нее. — Я не знаю, значит ли это что-нибудь для тебя, скорее всего, нет, но я хотела бы сохранить свою девственность.

Он смотрел на нее, недовольно нахмурив лоб.

— Ты бережешь себя для Беннетта?

Ей хотелось ответить на этот вопрос как-то так, чтобы не подлить масла в огонь мести, но она не знала как.

— Да, я желаю сберечь себя для брачного ложа.

Он перевел взгляд на светлый проем пещеры, размышляя над ее словами.

— Если ты позволишь мне сохранить мою добродетель, — добавила она, — я… — Она не знала, что предложить ему в обмен на подобную доброту. — Я заплачу тебе пятьсот фунтов. Точнее, это сделает мой дядя.

Не может быть, чтобы ее опекун не признал подобной договоренности.

Мясник сощурился.

— Прибереги свои аргументы. Я уже решил запросить намного больше этой суммы.

Она обрадовалась тому, что они хотя бы затронули тему, имеющую отношение к ее освобождению.

— Так значит, тебе нужен выкуп? Наличными? Или ты хочешь получить землю? Может, ты потребуешь титул? Просто я не уверена, что мой дядя располагает полномочиями жаловать титулы. Но наверняка он мог бы…

— Остановись, девушка. Мне не нужна земля, титул тоже.

— Чего же ты хочешь?

Молчание этого человека в сероватой утренней дымке становилось все напряженнее и опаснее.

— Я хочу, чтобы твой жених приехал за тобой, — наконец сказал он.

— Чтобы ты смог его убить?

— Да, но это будет честный поединок. Прежде чем разрубить его пополам, я позволю ему защищаться. А теперь вставай и иди сюда. — Он сел на мех спиной к стене. — Ночь была очень долгой, и я устал от разговоров. Я хочу чувствовать рядом с собой твое теплое тело, которое поможет мне прогреть мои застывшие кости.

Она встала и приблизилась к нему.

— И тебя не беспокоит то, что я могу вытащить твой нож и перерезать тебе горло, как только ты заснешь?

Уголок его рта слегка приподнялся, как будто эта мысль его позабавила.

— Я обниму тебя обеими руками и крепко прижму к себе так, что, если ты попытаешься шевельнуть хотя бы волоском на голове, я это почувствую. — Он ухмыльнулся. — Я почувствую это прямо здесь, под килтом.

Она оглядела пещеру, пытаясь придумать какую-нибудь отговорку, позволившую бы ей не ложиться рядом с ним. Она слишком хорошо осознавала, что у него под килтом. Но ей пришлось смириться с мыслью, что ее надежды тщетны. Ей придется лечь рядом с ним и попытаться тоже поспать.

Она опустилась и вытянулась на мягкой шкуре. Он лег рядом с ней, спиной к стене, и обеими руками обвил ее талию.

Он прижал девушку к себе, и ее сердце заколотилось от такой близости. Она еще никогда не лежала в постели с мужчиной, даже с Ричардом. Он был истинным джентльменом и ни за что не позволил бы себе ничего подобного до свадьбы. А сейчас она неожиданно оказалась в объятиях огромного горца, тесно прижимающегося к ее ягодицам.

Он потерся носом о волосы Амелии, и от этого прикосновения по ее телу пробежала дрожь.

— Ты дрожишь, — заметил он.

— Я ничего не могу с этим поделать. Мне холодно.

Но дело было не только в холоде. Он был чувственен и дерзок. Порядочность и приличия были для него пустыми словами, и от каждого его движения у девушки перехватывало дыхание. Все было так плотски примитивно: в своей правильной цивилизованной жизни она и представить себе не могла ничего подобного.

Внезапно Амелия осознала, что после этих событий ее жизнь уже никогда не будет прежней. Она неотвратимо изменится.

Он подвинулся вперед, еще сильнее прижимаясь к ней бедрами. Ее дыхание участилось.

— Ты скоро согреешься, — пообещал он. — И хватит трястись, девушка. Сегодня я не собираюсь тебя щупать. Я уже сказал, что устал.

Она попыталась расслабиться, но ей никак не удавалось унять дрожь.

— Наверное, я должна тебя поблагодарить…

— Поблагодарить меня? — произнес он, удивленно приподняв голову.

— Да. За то, что ты не лишаешь меня девственности. Спасибо.

Он усмехнулся и плотнее прижал колени к ее ногам, после чего снова потерся лицом о ее висок.

— Не стоит так спешить, девушка, — пробормотал он голосом, который становился все тише: горец явно проваливался в сон. — Тебе не за что меня благодарить, потому что этого я тебе не обещал.

Амелия почувствовала, что заснуть не в состоянии. Что касается Мясника, то он без всяких усилий погрузился в глубокий сон.

Было ясно, что совесть этого человека ничто не отягощает. Он не терзался мыслями о людях, которых убил минувшей ночью. Не тревожило его и то, что он похитил невесту высокопоставленного английского офицера, который в этот самый момент наверняка уже шел по его следу, подобно гончей ищейке. Его! нисколько не волновало даже то, что Амелия может воспользоваться тем, что он уснул, и сбежать из пещеры. Нет, Мясник безмятежно отдыхал, наслаждаясь покоем своего тайного логова, в полной уверенности, что его перепуганная пленница не вскочит и не ударит его ножом в спину, если он хотя бы на секунду ослабит свою хватку.