Искусство прокрастинации - Джон Перри

Передачу «Философские разговоры» мы ведем до сих пор, ее транслируют множество радиостанций, у нее большая благодарная аудитория. (Зайдите на philosophytalk.org, если это, вопреки мнению большинства программных директоров, кажется вам интересным.) Каждую неделю на телефонной летучке мы планируем ближайшие выпуски. Кен привлек студентов, которые теперь снабжают нас темами для обсуждения, возможными гостями передачи и сведениями по уже выбранным темам. Каждое воскресное утро мы приезжаем в Сан-Франциско, чтобы с 10.00 начать трансляцию нашей передачи из уютнейшей студии KALW. В сложившихся условиях как следует попрокрастинировать не удается даже мне.

Как и в случае с будильником, совместная деятельность с непрокрастинаторами – это способ делегировать решение, когда пора приступать к работе. Сложность, безусловно, в том, что работать приходится много.

Вы можете спросить, что будет, если за одно дело примутся два прокрастинатора? Два упорядоченных прокрастинатора могут добиться неплохих результатов в том случае, если им удастся согласовать действия – что можно отложить, а над чем следует поработать немедленно. Мой сегодняшний соавтор – баскский философ Кепа Корта. Он, безусловно, прокрастинатор, хотя и не до такой степени, как я. Тем не менее мы с ним написали книгу «Критическая прагматика» и сдали ее в печать всего на год позже запланированного срока. Я сам до конца не понимаю, как это нам удалось, но мы это сделали.

Другой мой коллега – Дэвид Израэль – вовсе не прокрастинатор. Возможно, когда-то и за ним это водилось, но даже если так, он давно преодолел эту слабость. Он программист и каждый день ходит на работу по специальности. У него, однако, есть другой дефект, и я, возможно, первый, кто его диагностировал. У Дэвида ярко выраженный синдром незакрытых скобок. У Дэвида всегда столько мыслей – и в особенности возражений по поводу только что высказанных мною соображений – что он не в состоянии закончить одну, не начав следующую. Типичный его ответ на мое очередное открытие выглядит следующим образом: «Ты прав относительно необходимости этого разделения (хотя почему нам нужно это разделение, ты понимаешь в корне неверно (да и само разделение не совсем точное (и это еще большой вопрос – что именно считать разделением…»

Левых скобок, как видите, хоть отбавляй, но поставить правую скобку и завершить одну из мириад своих мыслей самостоятельно Дэвид не в состоянии. И тем не менее мы сработались; видимо, потому, что после первых двух-трех отклонений мое сознание отключается и начинает работать над завершением наиболее понравившейся мне идеи из тех, что он начал развивать, не обращая внимания на все остальные. Так мы и разговариваем, и в итоге до чего-то договариваемся, и даже сделали несколько совместных проектов. Работать с Дэвидом так весело, что все проходит практически безболезненно, несмотря на то, что к его неспособности закончить предложение прилагаются требовательность и пунктуальность.

Большинство моих соавторов, с которыми мне посчастливилось работать, слегка, скажем так, нетерпеливы. Получив задание, они принимаются за работу. Один из моих основополагающих принципов – никогда не делать то, над чем уже работает сведущий в этом человек. И как бы я ни пытался преодолеть свою прокрастинацию, между моментом, когда становится ясно, что для совместного проекта нужно сделать то-то и то-то, и моментом, когда я действительно принимаюсь за работу, всегда бывает небольшая пауза. Нередко случается, что коллега приступил уже давно. А я и не жалуюсь.

Так что если вы правильно выбрали соавтора или коллегу, к моменту, когда вы будете готовы приступить, он – нетерпенья полон – скорее всего уже начнет работать над многими делами. Это вовсе не означает, что вы сделаете меньше, чем вам полагается. Просто не забывайте как следует хвалить коллегу за хорошо проделанную работу. Дайте ему понять, что вы в курсе, какие он предпринимает усилия, каких успехов добивается, пока вы прокрастинируете. Используйте программу упорядоченной прокрастинации для выполнения массы как будто бы неважных дел, о которых непрокрастинаторы могут даже не задумываться. Сводите их пообедать. Поставьте приятную музыку. Пусть им будет хорошо.

Иногда какое-нибудь важное задание в самом начале списка может просто взять и испариться – и это, пожалуй, наилучший побочный эффект упорядоченной прокрастинации. Не так давно я должен был написать рекомендацию своему бывшему студенту. Сам он уже лет десять-пятнадцать как защитился и занимает должность профессора в колледже симпатичного, но скучного городка, где, как у нас принято выражаться, лучше всего растить детей. Но поскольку дети уже подросли, он решил найти работу там, где кроме их воспитания можно заняться чем-нибудь еще. А я, в свою очередь, согласился дать ему рекомендацию. Пугающе грандиозным это дело не назовешь, но оно все равно было серьезное.

И вот в то утро, когда я наконец собрался это сделать, он написал, что все заведения, куда он подал заявки, обзванивают рецензентов самостоятельно после того, как сузят круг кандидатов. Значит, и рекомендацию мне нужно писать не сейчас, а только когда попросят. А попросить могут и через месяц, и через два. Время освободилось! Ну, не совсем, конечно, ведь то, чем я занялся вместо написания рекомендации, я мог бы делать и не получив никакого имейла. В любом случае, тот день не прошел в мучениях от того, что я не пишу то, что должен написать, а значит, мне подарили несколько часов без угрызений совести.

В первой главе мы рассмотрели, как самообман помогает человеку, практикующему упорядоченную прокрастинацию, мотивируя его на полезную деятельность вместо решения важных задач, которые на самом деле не так уж и важны. Но иногда, как в описываемом случае, навыки самообмана необязательны – вселенная сама выдает нам небольшой бонус за прокрастинацию. Это рекомендательное письмо я мог бы написать несколько недель тому назад, когда, собственно, поступила просьба. Вместо этого я отложил это дело, рассудив, что когда оно понадобится по-настоящему, мне об этом напомнят (а может, и не раз). Если бы я написал его сразу – потратил бы время впустую. Ну или частично впустую – прежде чем оно потребовалось бы, мой бывший ученик мог написать еще одну статью или получить еще один грант, требующий упоминания, и мне пришлось бы все переписывать. Есть также небольшая вероятность, что я потерял бы это письмо, неправильно назвав файл или случайно стерев его. А ведь мог еще полететь жесткий диск, не говоря уже о конце света или крахе всей университетской системы, которые могли настигнуть нас до того, как письмо потребовалось бы.

В фильме «Меланхолия» 2011 года одноименная планета налетает на Землю, и всему приходит конец. В какой-то момент становится понятно, что катаклизм неизбежен. Молодая женщина в глубокой депрессии, которую играет Кирстен Данст, живет в доме своей куда более уравновешенной сестры в компании ее мужа и их маленького сына. Мы видим, насколько легче Кирстен Данст с ее депрессией справляется с нависшим концом света, чем ее уравновешенные родственники; меланхолия даже помогает ей развеять страхи своего племянника. Я считаю, что существенную долю ее депрессии составляла прокрастинация, а источник ее спокойствия и смирения – мысли о том, сколько дурацких и бессмысленных дел ей не придется теперь делать. Я вовсе не хочу причислить конец света к побочным выгодам от прокрастинации, а вот спокойствие и смирение – пожалуй, да.