Самая прекрасная земля на свете - Грейс Макклин

Открыла стеклянную дверцу — сердце так и стучало. То был грех, но грех во имя большого доброго дела, так что мне должно было проститься.

Первой я вынула книгу, которая называлась «Время неправедных прошло». Там было множество диаграмм и чисел, я отложила ее в сторону. Вторая называлась: «Гог и магог: великий обманщик». Там тоже ничего не было про чудеса. Я взяла еще одну книгу. На ковре начала вырастать стопка. Папа продолжал пилить — я слышала. Время от времени на пол падали куски дерева. Сердце билось так громко, что комната содрогалась.

Я уже решила, что не найду ничего про чудеса, и тут мне попалась книга в темно-зеленой обложке, на которой был выдавлен светло-зеленый горящий куст. Называлась книга «Дар свыше». Внутри были изображения людей, идущих по воде, оживших мертвецов. Какой-то человек молился в чреве у кита. Другой — в геенне огненной. Еще один — в логове льва. В книге говорилось о «дарах», «знаках», «посланниках» и «призвании». Получалось, что чудеса — это такая визитная карточка Бога, его послужной список, знак божественного присутствия. Там говорилось: «Где совершаются чудеса, там и Бог». Я села, скрестив ноги, на пол.

«То, что подвластно Богу, неподвластно человеку, — говорилось в книге. — Праведники знали это со стародавних времен. Для Бога нет неосуществимого. Нет пределов Его возможностям помогать тем, кто в Него верует. Годы — не препятствие для свершения Господнего промысла. Вспомните Мадианитянку, что вдали от дома излечила Наамана от проказы, вспомните младенца Самуила, что ночь за ночью слышал в храме голос Господа, предрекавший падение дома Илии. Никогда нельзя сказать заранее, кого Бог сочтет достойным проводником Своей силы, а также как Он даст этой силе проявиться».

Сердце все еще колотилось, но кровь теперь запела, и мне сделалось очень легко, я будто бы парила над ковром. «Величайшие чудеса свершались в те времена, когда Христос жил на земле, — читала я дальше, — но День Господень тоже явит безграничные возможности для проявления Всевластия Господа. Христиане должны постоянно следить за знаками, которые подают солнце, луна и звезды, а также за другими указаниями на то, что конец близок. Именно в это время зрячие да увидят, как Божественная Длань направляет судьбы Его слуг.

Есть многие примеры того, как Господь помогал тем, чьи молитвы искренни, а вера — тверда. Необходимо помнить, что скептики всегда будут приписывать деяния Господа земным причинам. Это не должно отвращать верующих от истины. Они — свет, сияющий во тьме, а тьма боится света». Я прижала книгу к груди и закрыла глаза.

Не знаю, сколько я там просидела, но через некоторое время сообразила, что больше не слышу шурканья пилы. Открыла один глаз. Передо мной стояли две ноги. Открыла второй глаз. На ногах были папины сапоги. Папин голос спросил:

— Что это ты делаешь?

— Читаю, — сказала я и встала.

Папа сказал:

— Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не брала эти книги без спросу?

Он наклонился и начал складывать книги в стопку. Открыл дверцу шкафа и стал закидывать их на место: шварк, шварк, шварк.

— Папа.

Шварк.

— Папа.

Шварк.

Дыхание остановилось, стало больно внутри.

— Папа, там написано, что чудеса случаются и в наши дни.

Он резко выдохнул.

— Что ты за чушь завела про чудеса?

Я крепко прикусила губу, а потом сказала:

— Кажется, в воскресенье случилась одна вещь. В смысле, вчера ночью. Мне кажется, этот снег — чудо.

Папа взял книгу, подул на страницы. Резко захлопнул, поставил рядом с остальными.

Я сказала:

— В книге написано, что мы можем столкнуться с неверием, но не должны падать духом! Там сказано, большинство людей не могут разглядеть знаки…

— Знаки?

Папа закрыл шкаф, взял меня за локоть, вывел из комнаты и затворил дверь. И сказал:

— Что-то меня это начинает утомлять. Снег выпал, потому что такое случается. Даже здесь. Даже в октябре. И больше тут не о чем говорить.

Сердце мешало мне дышать.

— Я тоже слышала голос! — выпалила я. — Как Самуил в храме. Он сказал мне, что именно надо делать.

— Я сейчас рассержусь, Джудит. Ты знаешь, ложь — тяжкий грех.

— Я не лгу! — сказала я. — Я не знаю, откуда взялся этот голос, но я его слышала.

Папино лицо покраснело, глаза потемнели. Он сказал:

— Джудит, ты вечно что-то выдумываешь. Ты живешь в мире своих фантазий.

— А это было на самом деле, — сказала я.

Папа посмотрел на меня. Потом сказал тихо:

— Я больше не хочу про это слышать, ясно?

А потом он пошел на кухню, и за ним захлопнулась дверь. Я долго смотрела на эту дверь. Потом поднялась наверх, села на пол у себя в комнате и стала смотреть на Красу Земель.

И хотя мне вообще-то было грустно оттого, что папа мне не поверил, через некоторое время я стала радоваться, что сказала ему так мало, потому что лучше подождать, пока у меня появятся другие доказательства и пока я сама проверю, не был ли этот снег простым совпадением.

— А вот там посмотрим, — сказала я, ни к кому не обращаясь.

«Да уж посмотрим», — отозвался никто.

Вообще-то люди почти ни во что не верят. Они не верят политикам, не верят рекламе, не верят в то, что написано на упаковке продуктов в кооперативном магазине. В Бога большинство из них тоже не верит. Папа говорит — это потому, что наука очень многому нашла объяснение и все теперь считают, что надо сначала понять, что и почему, а уж потом в это верить, но мне кажется, дело не в этом.

Мне кажется, люди не верят, потому что боятся. Вдруг поверишь — а оно окажется не так, и потом от этого будет больно. Например, я однажды подумала, что смогу обогнуть всю комнату вдоль стенки, не ступая на пол, и когда упала, мне было очень больно. В важных вещах — например, любит ли тебя кто-то или чем то или это закончится — никогда не бывает ясности, поэтому в них мы пытаемся верить, а в тех вещах, где вроде бы все ясно, вроде гравитации и магнитного поля и того, что женщины отличаются от мужчин, можно хоть жизнь ставить на кон, хотя никто и не просит.

Помню, я перепугалась, когда папа сказал, что в Господа нельзя веровать слепо, потому что кому-то свидетельств Его существования слишком много (апостол Павел называет это «ревность по Боге»), а кому-то слишком мало (Ричард Докинс, ученый, с которым братья очень любят спорить, говорит, что это «мракобесный бред»). Я перепугалась, что слишком много надумала от себя. Но вера — это не только свидетельства, и вот почему.

По поводу одного и того же свидетельства разные люди приходят к совершенно разным выводам. Мистер Уильямс, директор нашей школы, сказал, что я «удивительно развитая», — именно поэтому я на год младше всех остальных в нашем классе, а мистер Дэвис говорит, что ни у кого из учеников не видел в возрасте десяти лет такого владения языком. А вот Нил Льюис называет меня «недоразвитой». Мистер Дэвис рассказывал про ископаемых и в конце сказал: «Так эволюционировала живая природа», а папа говорит: «Мутанты никогда не выживают». Мистер Дэвис считает, что религия — это мираж. На последнем родительском собрании у них с папой был настоящий спор. Мистер Дэвис сказал, что мне необходимо усвоить факты о происхождении мира, а папа ответил, это, мол, только мистер Дэвис думает, что все было именно так.