📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаТемное солнце - Эрик-Эмманюэль Шмитт

Темное солнце - Эрик-Эмманюэль Шмитт

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 119
Перейти на страницу:
class="p1">– Мне говорили о божественной реке, она простирается очень далеко, на западе. Никто не знает ее истоков, но она так сильна, что пересекает пустыни, не оскудевая, а летом, когда ручьи и другие реки иссыхают, она разливается и выходит из берегов, потом возвращается в свое русло, оставляя после себя илистые земли, их называют Черной землей. Бог этой реки наделен чудесной властью: говорят, он превращает песок в плодородную почву, камни – в финиковые пальмы, сикоморы и акации, воду – в вино, ведь, когда вода спадет, виноградники тяжелеют тучными гроздями. Так давай же отыщем этого сказочного бога, Ноам, синего бога, озеленяющего все вокруг, бога по имени Хапи, который повелевает рыбами и руководит ласточками. Согласен? Если он явит нам свою милость, мы будем подле него любить друг друга без утайки.

Так мы отправились на поиски Нила…

3

Нил был оазисом.

Оазисом до горизонта. Бескрайним оазисом в бескрайней пустыне…

Никогда я прежде не говорил себе, очутившись в новом месте: «Вот тут-то я и буду жить!» Но когда после раскаленных дюн и каменных россыпей мы с Нурой дошли до заболоченных земель, предвестников Нила, мы решили отдохнуть. На нас уставилась гигантская птица, одинокая, величественная, пепельно-серая; казалось, в ней соединились несколько видов: клюв пеликана, глаз орла, хохолок синицы и лапы розового фламинго. Она взирала на нас так недвижно, что мы готовы были принять ее за сухое дерево без веток; но вот она неторопливо отвернулась, давая понять, что дозволяет нам продолжить путь[15]. Потом, когда мы, топча желтоватый земляной миндаль, приближались к берегам Нила, нас привлекли другие птицы, бродившие по лужам среди голубых лотосов: то были ибисы, неутомимые часовые Нила, и каждого из них сопровождало его отражение. Они шагали на своих ходулях, укутавшись в белейший наряд, из которого выглядывали черная гузка и столь же черная голова, оснащенная великолепным серповидным клювом; они нас изучали, и вдруг, послушные таинственному приказу, все разом взлетали, оставляя за нами право двигаться дальше. Когда мы пробирались по шелестевшей пальмовой роще, к нам, поскуливая, подскочила кошечка; эта неудержимая болтушка в полосатой шубке, задрав хвост трубой, усердно терлась о наши щиколотки, не давая проходу. Я очень хорошо ее запомнил, потому что это была моя первая встреча с кошкой. И я тотчас догадался, с кем этот зверь состоит в родстве: зеленая радужка, пронизанная золотыми нитями, треугольная физиономия, кокетство, грация и мягкость, готовая обернуться раздражением, – да, передо мной разгуливала четвероногая Нура. Она непрестанно ластилась, мяукала, обмахивала хвостом наши ноги и приветствовала нас от имени здешних богов. Мы приободрились, уверенно двинулись дальше и вскоре вышли к реке – широкой, спокойной, неумолимой и уверенной в себе.

Мы долго оглядывали берега; в легких порывах ветра, доносившегося с барханов, на питавшем почву жирном гумусе мальчишки играли в догонялки.

Вечер щедро залил горизонт медью; сумерки были едва ли не роскошнее дня. А когда небесный купол украсился звездами, Нура стиснула мне руку и прошептала:

– Это он, Ноам?

– Это он!

* * *

На пути к Нилу мы столкнулись с множеством трудностей.

Прежде всего, нелегко было тронуться с места. Даром что Нура десятилетиями кочевала, она скопила кучу барахла: ее гардероб в давнишние времена, когда они с отцом впервые вошли к нам в деревню, умещался на нескольких ослах, он не полегчал и при Аврааме, тем более что к нему добавились бесчисленные подарки, полученные Нурой во время празднеств, которые она возглавляла.

Но как она умудрилась заполучить вещи, которые Авраам передал Агари, ведь Сарре полагалось лежать в гробу?

– Я же не собираюсь оставлять их толстухе!

Нура упрямо именовала свою извечную соперницу столь неуместным прозвищем, которое лишь ее и забавляло. Неделю спустя после похорон она наняла разбойников, которым надлежало ограбить Агарь.

– Во всяком случае, я не лишаю ее ничего. Толстуха такая необъятная, что не сможет напялить ни одно из моих платьев – разве что внакидку. Ну а украшения… мои бусы удушат ее, мои кольца раздавят ей пальцы. Нет, я преувеличиваю: если она поднатужится, то сможет натянуть на мизинец мой браслет…

Я в отчаянии обвел руками бесчисленные тюки с одеждой, талисманами, украшениями и посудой.

– Мы пойдем по разоренным безводным землям, с двумя ослами, которых нам предстоит поить и не слишком нагружать, чтобы они не рухнули.

Я ждал отказа, пререканий, ссоры и торговли, которая затянется на месяц. Но Нура всегда была непредсказуема; чуть подумав, она просто ответила:

– Согласна.

Неделю она посвятила визитам в дома, расположенные вокруг Соленого моря. Она раздавала свои вещи деликатно и приветливо и однажды вечером подошла ко мне с тремя крошечными котомками:

– Ну вот и все!

– Поздравляю, Нура.

– Ты занимался тем же?

– Да.

– И я тебя поздравляю. Знаешь, мне приятно уходить налегке. Это чувство я уже испытала в могиле.

– Что?

– Очнувшись в гробу, под пеленами я была нага, и это меня восхитило. Мне открылось, что главное – быть живой. Нагой я родилась. Нагой умерла. Нагой возрождаюсь.

– Я тебе это напомню, когда ты снова потребуешь безделушек.

– Отличная мысль, ведь я наверняка забуду! – воскликнула она.

Наконец мы отправились. Я с сожалением покидал это обширное озеро, где мы провели наш третий медовый месяц. Окрестности его были так же бедны растительностью, как воды его – рыбой, но я любил его царственную недвижность, песчаные берега, окаймленные солью, ленивый шепот вод, странные оттенки которых меня завораживали, изумрудные в полдень, бледно-алые на закате, жемчужные или серо-зеленые на заре.

Мы двигались в сопровождении двух осликов, тощих, облезлых и измученных жаждой. Помимо наших пожиток они везли соль – нашу валюту на будущее.

Во времена, когда случайные встречи заменяли карту местности, а расстояния измерялись длительностью переходов, путнику приходилось полагаться на слова незнакомца.

– Ближайший колодец? В пяти днях пути! – буркнул старик с лицом, иссеченным морщинами, и его узловатая рука махнула в неопределенном направлении; он пропалывал скудное поле.

Можно ли ему верить? Если не ему, то кому? Нура не доверяла существам, вид которых ее отталкивал. Из беззубого рта может исходить только глупость, полагала она, от уродца – лишь бессмыслица. К неказистым, несчастным и больным Нура относилась настороженно и осуждала мою доверчивость:

– Ноам, не слушай эту уродину! – возмущалась она, когда я обратился к бедной женщине с иссохшими ногами, которая ползла по галечнику, как краб.

Был ли у нас выбор? Эту скудную землю населяли немногие. На одного бодрого весельчака приходились десятки рахитичных детей, скрюченных стариков, страдальческих лиц и обсиженных мухами глаз. Нура была уверена,

1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 119
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?