Звёздные Войны. Затерянное племя ситхов - Джон Джексон Миллер

К природе Иных Нештовар относились равнодушно. То, что противостояло Детям Небес, могло означать смерть, болезнь, пожар, восстание — все, что угодно толкователю. Иные пришли «снизу, из подземелья» — кирпичик в основании вертикали веры — вот и все, что о них известно. Учитывая древность культа Детей Небес, довольно странно, что Нештовар ничего не знали об их врагах. Впрочем, скудность данных давала широкие возможности для толкования: как удобнее здесь и сейчас, так и назовем.

По крайней мере, Изри отсутствие знаний об Иных не смущало. Он поминал их неоднократно, пока кричал на Адари:

— Твои слова прославляют Иных, Адари Вааль. Вот почему ты здесь. Ты здесь, чтобы проповедовать…

— Преподавать!

— …эту ложь о Великой битве своим последователям.

— Последователи?! Они ученики.

Она искала в толпе знакомые лица. Ее ученики, конечно, исчезли еще днем ранее, когда дело стало принимать крутой оборот, но кое-кто из их родителей был здесь.

— Ты, Ори Гарран! Разве не ты отдал своего сына в науку, когда понял, что из него выйдет никудышный помощник на мельнице? Бертрам, а твоя дочь? Все вы здесь, в Таве, неужели вы думаете, что провалитесь под землю только из-за того, что я рассказываю вашим детям о горных породах?

— А почему нет? — Изри, подняв трость с постамента, вновь принялся трясти ею. — Эта земля — часть Детей Небес. Неужели ты думаешь, что они не слышат тебя? Когда трясется земля, когда горят дымящие горы — это их недовольство нашими словами, нашими поступками. Мы должны чтить их и ненавидеть Иных.

Старая песня.

— Я знаю, что вы думаете. — Адари старалась говорить медленно и спокойно. — Мне, конечно, неизвестно, что за силы движут миром…

— Конечно неизвестно.

— …но если плохие слова заставляют трястись мир, Кеш должен по швам трещать каждый раз, когда муж с женой ссорятся. — Она глубоко вдохнула. — Несомненно, у Детей Небес есть более важные дела, чем наблюдать за нашими мелкими грехами. Я уверена в этом.

Тишина. Адари огляделась. Большинство кешири, только что злобно пялившиеся на нее, отводили взгляды. Она все же одержала крохотную победу. Маловато, чтобы сохранить учеников, но достаточно, чтобы продолжать исследования.

Бабах!

Лиловые лица повернулись на запад, в сторону Кетаджанских гор. Закаты, расцвечивающие небо яркими красками над вздымающейся далеко, у самого океана, горной грядой, были великолепны, но сейчас самый высокий пик охватило пламя. Столб огненного пепла поднимался с вершины.

Это было невозможно. Адари помогла Изри подняться на ноги.

— Это… это гранитная вершина! — воскликнула она в отголосках эха от грохота. — Это не вулкан!

Камни — простая вещь. Но, как говорил ее дедушка, «мы познаем мир благодаря простым вещам». Адари никогда не было стыдно за то, что она проводила дни напролет, собирая камни на склонах и в руслах ручьев. Или за то, что осколки скал волновали ее больше, чем первые слова ее детей. Она учила своих детей, но камни — камни учили ее.

И сейчас, именно из-за простых камней, она смотрела на мир сверху, крепко держась на широкой спине Нинка, и видела больше, чем должна была когда-либо увидеть. Правда, особого счастья ни ей, ни ящеру эта ситуация не приносила. Но они летели и летели — сквозь ночь… Ее первый полет на уваке. О таком она точно не мечтала.

После взрыва Адари ожидала мгновенной расправы, но ночь прошла спокойно. Люди разбежались по домам, и, проводив взглядом Дажа и его людей, покидающих площадь в яростном споре о знаках и предзнаменованиях, Адари тоже побрела домой.

О ней вспомнили наутро. Далекий Кетаджанский хребет еще дымился, но стало ясно, что Кеш разваливаться не собирается и никакой опасности для Тава или селений ниже по реке нет. Так что кешири смело вышли на улицу и собрались во дворе Адари. Они жаждали расплаты — столб дыма на горизонте молчаливо подтверждал греховность ее слов. Дети Небес услышали. Какие еще нужны доказательства? Если кешири не могли заставить Адари Вааль замолчать, они могли, по крайней мере, перекричать ее.

Получалось у них отлично. Адари отправила Эвлин с детьми к дяде. Растущая толпа, уже примерившаяся забрасывать дом камнями, расступилась, пропуская их. Дождь не разогнал толпу, а к закату народу собралось еще больше. И Нештовар пожаловали, привязав уваков в отдалении, на безопасном расстоянии. Когда Изри Даж проковылял вверх по ступенькам крыльца и заколотил в дверь, Адари увидела отсвет первого факела.

Факелы — это уже слишком. Их могли зажечь лишь для того, чтобы разогнать наступающую ночь. Но огонь может нести не только свет, но и смерть. Судя по всему, она теперь окончательно вне закона. Закона не особо жестокого, но и большого разнообразия в способах кары не предлагающего. Адари в отчаянии кинулась на задний двор, где обитала худшая часть ее наследства — Нинк. Ее взлет над крышей стал сюрпризом как для нее самой, так и для собравшейся у дома толпы. Но больше всех удивился увак. Приручить повторно крылатых ящеров было невозможно, и, лишившись наездника, уваки оставались запертыми в загонах навсегда. Так что, отправив Жари в одиночный полет над морем, Нинк закрыл себе дорогу в небо. То есть так должно было быть…

Увак проснулся, когда Адари неуклюже, но старательно карабкалась на него. Может, ящер спросонья вспомнил о старой дрессировке, почувствовав груз на своей спине. А может, его испугали шум и отсветы факелов с улицы. Так или иначе… он взлетел.

Остаток ночи Адари провела, то замирая от страха, то визжа от ужаса. Преследовавшие ее Нештовар отстали на удивление быстро, когда Нинк, достигнув океана, не повернул вдоль берега, а упрямо полетел дальше — в бескрайние морские просторы. Полет над океаном стал для Адари серьезным испытанием: она помнила о том, как погиб предыдущий наездник Нинка. Но ящер не отправил ее вслед за Жари. Может, ему просто стало любопытно? На рассвете Нинк наконец приземлился на небольшой площадке, с одной стороны отгороженной отвесной гладкой скалой, а с другой — отвесным же обрывом, под которым — далеко-далеко внизу — белела пена прибоя. Адари немедленно рухнула от усталости. Удивительно, но, когда она проснулась, увак все еще был рядом. Он обрывал клювом чахлые листики с кустов, растущих над обрывом. Дома, несомненно, он таким кормом побрезговал бы.

Осмотревшись, Адари обнаружила, что бесцельный ночной полет привел ее к той самой горе, которая чуть больше суток назад устроила фейерверк, обеспечив ей незабываемую ночь. Кетаджанский хребет, если смотреть на него с плато, закрывал полнеба, вздымаясь цепью скалистых исполинов. Но как бы хорошо ни просматривался хребет, пробраться к нему было не легче, чем к невидимому и практически недоступному западному побережью. Экспедиции собирателей камней принесли отсюда слишком мало материала, и это вынудило Адари попросить помощи у одного нештовари, которому она, кажется, нравилась. Наездник согласился приносить ей камни из дальних полетов. Адари смотрела на гору, и ей все больше и больше хотелось подобраться ближе, чтобы узнать, что же произошло. Если вулкан не виноват во взрыве, то кешири не в чем будет ее обвинять. А если гора все-таки вулкан? Это тоже весьма любопытно. Что там происходит?