Королевство серебряного пламени - Сара Маас

С такой же холодной точностью Риз уничтожал врагов. Но сейчас в его руке был не меч, а чайная ложечка.

Они сидели в кабинете верховного правителя, освещаемого зелеными стеклянными лампами и тяжелой кованой люстрой. Двухэтажный атриум занимал северную оконечность «делового крыла», как Фейра называла эту часть их дома.

Пол на первом этаже был устлан голубыми коврами ручной работы. За ними Фейра ездила в Сезеру, к местным ремесленникам. Помимо письменного стола Риза, возле книжных полок стояли еще два одинаковых длинных стола. В дальнем конце несколько ступеней вели к широкой площадке, также заставленной книгами. Середину площадки занимала действующая модель мира со звездами и планетами, а также другие хитроумные вещицы. В свое время Риз объяснял Кассиану их назначение, но Кассиан находил подобные игрушки скучными и не тратил на них свое время.

А вот Аз, конечно же, пришел в восторг. Риз построил эту модель сам, несколько веков назад. Устройство не только показывало путь Солнца, но и сообщало время. Глядя на творение своих рук, Риз порою задумывался о существовании жизни за пределами их мира и других вещах. У Кассиана все это мгновенно выветривалось из головы.

Слева от входа красивая чугунная винтовая лестница вела на второй этаж. Там тоже были собраны книги – тысячи книг, а также стояло несколько застекленных шкафов, наполненных разными хрупкими штучками. Кассиан старался держаться от шкафов подальше, боясь что-либо сломать своими «медвежьими лапами», как Мор называла его руки. Помимо книг и шкафов с диковинами, второй этаж украшало несколько картин Фейры.

Основная часть ее картин находилась на первом этаже: некоторые в тени (так было и задумано), иные – ярко освещенные отблесками с поверхности реки, протекавшей совсем рядом, у подножия холма. Верховная правительница умела останавливать мгновения и переносить на холст. Кассиан невольно задерживался возле ее картин. Порою их сюжеты будоражили его. Правда, изображаемая Фейрой, не всегда бывала приятной.

Несколько раз Кассиан заходил в ее мастерскую – посмотреть, как она работает. К его удивлению, Фейра не возражала.

Придя туда в первый раз, он застал Фейру у мольберта, целиком погруженной в работу. Она изображала женскую фигуру: настолько тощую, что он легко мог сосчитать почти все ребра.

Потом он заметил знакомое родимое пятно на левой руке женщины. Такое же пятно было и на руке Фейры, державшей кисть. Только у нее оно было скрыто татуировкой. Кассиан лишь кивнул, выражая свое понимание.

Кассиан сам прошел через бедность. Правда, он и тогда не был таким исхудавшим, как Фейра. Каждым движением кисти, каждым мазком она изображала голод. Отчаяние. Пустоту, ощущавшуюся в серых, синеватых и мутно-белых мазках. Отчаяние черной ямы, разверзшейся позади туловища, и руки. Смерть, парившая где-то рядом, словно ворона, дожидавшаяся падали.

Потом он часто думал об этой картине и чувствах, которые она у него вызывала. Ни он, ни другие и не догадывались, что могли бы потерять свою верховную правительницу, даже не успев с нею познакомиться.

Риз закончил размешивать чай и с невероятной осторожностью положил ложечку на блюдце.

Кассиан поднял глаза к портрету, висевшему за громадой письменного стола Риза. Золотистые шарики фэйского света были размещены так, чтобы портрет казался живым и светился изнутри.

Лицо Фейры (это был автопортрет) смеялось в спину своей истинной пары. Как говорил Риз, она наблюдала за ним.

Кассиан молил богов, чтобы сейчас не забывали наблюдать за ним.

– Ты готов? – спросил Риз, отхлебнув из чашки.

– Я не раз укрощал молодых воинов, – напомнил Кассиан, откидываясь на спинку стула.

Фиолетовые глаза Риза вспыхнули.

– Неста тебе не какой-нибудь молодой бычок, испытывающий твое терпение.

– Я с нею совладаю.

Риз смотрел в чашку.

Кассиан помнил это выражение лица. Серьезное, будоражаще спокойное лицо.

– Весной ты хорошо потрудился, восстанавливая порядок среди иллирианцев. Сам знаешь.

Кассиан внутренне собрался. Этот разговор он предвидел с тех самых пор, как провел четыре месяца среди иллирианцев, сглаживая острые углы в отношениях между отрядами, следя за тем, чтобы семьи, потерявшие отцов, сыновей, мужей и братьев, получали помощь и заботу. Пусть иллирианцы убедятся: он прибыл к ним, чтобы выяснить их нужды и помочь. Но не только за этим. Кассиан с предельной доходчивостью объяснил: если они вздумают подняться против Риза, расплата будет очень жестокой.

О самых неуемных подстрекателях «позаботился» Кровавый ритуал, включая и возмутителя спокойствия Каллона, чье высокомерие не могло заменить ему выучки. А выучка у этого крикуна была отвратительная, отчего он и погиб, не дойдя до склонов священной горы Рамиель. От иллирианцев не укрылось, когда Кассиан, узнав о гибели этого выскочки, облегченно вздохнул. Однако вскоре ропот прекратился. Кассиан занимался пополнением отрядов, следил за выучкой многообещающих новых воинов, не забывая и об опытных бойцах, чтобы не теряли навыки и всегда были готовы снова отправиться в сражение. Во всяком случае, пополнение рядов оттягивало внимание иллирианцев. Что касается остального, Кассиан не переоценивал свои возможности. Проверки готовности, совещания с командирами – вот практически и все, что он мог предложить этому воинственному народу.

Итак, постоянная выучка держала иллирианцев в состоянии если не мира, то относительного спокойствия, достижимого воинским сообществом. Именно это и требовалось Ризу. И не только потому, что бунт обернулся бы настоящей бедой, но и вследствие перемен, о которых Риз сейчас собирался говорить.

– Думаю, тебе пора взять на себя решение более крупных задач.

Кассиан поморщился. Ну вот, началось.

– Только не пытайся меня уверять, будто ты не знал, что ситуация с иллирианцами была проверкой, – усмехнулся Риз.

– Надеялся, что нет, – пробурчал Кассиан, складывая крылья.

Риз усмехнулся, но быстро погасил улыбку.

– Однако Неста – это не проверка. Она… совсем другая.

– Знаю.

Кассиан это видел и раньше, пока Неста не прошла Преображение. А после того ужасного дня в Сонном королевстве… Он всегда помнил, что́ Косторез прошептал ему в Тюрьме.

«Полководец, на счету которого немало кровавых битв, хочешь услышать диковинные рассказы? Их мне нашептали камень, тьма и волны. Знаешь, как там все дрожали, когда она появилась? Спросишь почему? Она взяла нечто драгоценное, вырвав это своими зубами».

«И что же ты пробудил тогда в Сонном королевстве, незаконнорожденный принц?»

Последний вопрос слишком уж часто вышибал Кассиана из сна.

– С самой войны мы не видели ни крупицы ее силы, – нехотя произнес Кассиан. – Ее сила исчезла, когда Котел треснул. Это все, что нам известно.