Разведчики-нелегалы СССР и России - Николай Шварев

Англичанин был, как всегда, точен. Он прибыл минута в минуту. Сердечно приветствовав собравшихся, Филби занял своё место за столом совещания.

Центральному разведывательному управлению (ЦРУ) США было поручено разработать операцию по организации контрреволюционного мятежа в одной из балканских соцстран. Началом акции должна была стать заброска на территорию этой страны нескольких сот диверсантов. Непосредственным исполнителем операции был назначен заместитель Уизнера — Линдзи.

Ким Филби одобрил план, внеся в него существенные поправки. Аллен Даллес с подчеркнутым почтением слушал английского гостя. Он располагал о нем обширнейшей информацией. Даллесу было известно, что Филби набирался боевого опыта в Испании, что Франко лично прикрепил ему на грудь Красный военный крест. Знал Даллес о широких связях английского разведчика с правящими кругами гитлеровской Германии, о том, что Филби регулярно бывал до войны в Берлине, где запросто встречался с Риббентропом.

Благодаря информации, своевременно переданной советской разведке, одна из самых значительных операций ЦРУ закончилась драматически неожиданным провалом. Команда высаженных на берег диверсантов была встречена должным образом. Это была катастрофа. В штаб-квартире ЦРУ поселился траур. Все службы были поставлены на ноги. Были тщательно проанализированы все возможные гипотезы, связанные с провалом столь тщательно подготовленной операции. Все, кроме одной: Даллес, человек с воображением, мог представить всё, что угодно. Однако предположить, что в то августовское утро в его кабинете за столом напротив него сидел кадровый советский разведчик, он не мог даже в самом дурном сне.

А советский разведчик Ким Филби очередное задание Центра выполнил, как всегда, — блестяще!

К глубокому сожалению, в Центре в 1942 году возникло недоверие к Филби и всей «пятёрке». Всю поступавшую от них информацию было решено рассматривать не иначе, как дезинформацию. Основания? Во-первых, среди тех, кто с самого начала работал с ним, был «иностранный шпион» Малли и невозвращенец А. Орлов. Во-вторых, в 1942 году Филби не дал никаких материалов, характеризующих деятельность СИС в СССР, т. е. «подозрительно преуменьшал работу английской разведки против Советского Союза».

Однако глубокий анализ переданных Филби и другими членами «пятёрки» в 1944–1945 годах материалов полностью исключил предположение о дезинформации. Подлинность переданной нам Кимом информации была подтверждена документальными материалами, полученными нашей разведкой через другие оперативно-технические и агентурные возможности. Это, в частности, относилось и к переданному нам Кимом Филби агентурно-наблюдательному делу СИС о связях и сотрудничестве британской и советской разведок.

В июле 1944 года за плодотворную работу и передачу нам этого дела К. Филби от имени наркома госбезопасности была объявлена благодарность. Отношение к нему и к его группе коренным образом изменилось. Всей «пятёрке», в частности, в 1945 году была установлена пожизненная пенсия.

К сожалению, всплеск недоверия к Филби имел место вторично в 1948 году, но тогда он сравнительно быстро сошёл на нет.

Ким Филби достиг цели, поставленной ему советской разведкой в самом начале его разведывательной деятельности: он стал не только сотрудником английской разведки, но и одним из ее руководящих работников.

В августе 1945 года на стол Филби попали бумаги о том, что некий Константин Волков, советский вице-консул в Стамбуле, обратился в английское консульство с просьбой предоставить ему и его жене политическое убежище. Он написал, что в действительности является офицером НКВД. В подтверждение пообещал сообщить некоторые сведения об отделе НКВД, в котором служил в Центре. Более того, сообщил, что знает имена трех советских агентов, работающих в МИД Англии, и одного начальника контрразведывательной службы в Лондоне.

Действия Волкова угрожали полным провалом Филби и его друзьям. Филби успел в срочном порядке проинформировать Москву. Но опасность была столь очевидной, что он решил лично отправиться в Стамбул. На его счастье, пока он добирался до места и не спеша согласовывал все вопросы с МИДом, с послом Турции, с постоянным представителем разведки, Волкова успели отправить в Москву в «очередной отпуск».

В 1951 году англичане стали подозревать в работе на советскую разведку заведующего отделом МИДа Англии Дональда Маклейна. Филби немедленно сообщил об этом в Москву.

По этому вопросу Филби направил в МИД Англии записку, в которой рекомендовал обратить внимание на некоторых бывших сотрудников английского посольства в Вашингтоне, и именно среди них искать источник утечки в 1944–1945 годах секретной информации по внешнеполитическим вопросам и атомной проблематике.

Последующая работа МИ-5 по предложению Филби позволила контрразведке заново переоценить имевшуюся в ее распоряжении информацию и прийти к выводу о том, сто советским разведчиком мог быть Дональд Маклейн. Но в это время стадо известно: Маклейн исчез! Эта новость подтвердила правоту Филби.

Но самого важного обстоятельства руководители английских спецслужб еще не знали: Филби сам был советским разведчиком. Его докладная записка явилась результатом трезвой оценки острейшей ситуации, сложившейся вокруг его коллеги по «Кембриджской пятёрке» Дональда Маклейна. Ясно было, что провал Маклейна был стопроцентно неизбежен.

Поэтому, прежде чем дать рекомендации по поиску источника информации, Филби предпринял экстренные меры, чтобы предупредить Маклейна об угрозе ареста. Для его спасения он подключил к этому делу с согласия Центра другого своего единомышленника — Гая Бёрджесса.

Как уже известно, Филби, Маклейн и Бёрджесс входили в «Кембриджскую пятёрку», сотрудничавшую с советской разведкой. Прилагая все силы, чтобы сорвать арест Маклейна, Филби понимал рискованность этого шага для своей личной безопасности. Но он был готов дать необходимые объяснения следствию и умел, как говорят шахматисты, рассчитывать свои действия на несколько шагов вперед.

Приняв меры по спасению Маклейна, Филби направил свои соображения в СИС «медленной скоростью», т. е. дипломатической почтой. В случае возникновения подозрений о причастности его самого к делу Маклейна он таким образом обеспечивал себе отходные позиции, чтобы выиграть время для решения остальных задач, стоявших перед ним.

Дальше — больше. В высших английских кругах стало известно, что Маклейн, оказывается, исчез не один, а вместе с Гаем Бёрджессом, недавно вернувшимся в Лондон из Вашингтона, где он работал первым секретарем английского посольства в США.

В течение нескольких дней англичане шаг за шагом скрупулёзно анализировали обстоятельства дела и все имевшиеся сигналы. В результате руководством СИС было принято решение вызвать из Вашингтона в Лондон и самого Кима Филби. Они учли, что Филби поддерживал дружеские отношения с Бёрджессом, который по приезде в 1950 году на работу в Вашингтон некоторое время жил на квартире Филби.

В то же время решили не торопиться с вызовом Филби в Лондон. Директор разведки генерал Стюарт Мензис дал указание воздержаться от скоропалительных выводов, тем более когда они касались таких руководящих сотрудников СИС, как Ким Филби.