Орфей спускается в ад - Уильямс Теннесси

Вэл. Надо еще, чтоб я захотел.

Лейди. Не беспокойтесь, любезный, я вас на слове ловитьне стану.

Вэл. А я и сам покончил со всем этим.

Лейди. Что так? Измочалили вконец?

Вэл. Нет, не измочалили. Просто осточертело.

Лейди. Ах, осточертело!

Вэл. В этом мире, Лейди, людей покупают и продают, каксвиные туши в мясной лавке.

Лейди. Тоже мне — новость!..

Вэл. Вы, может, думаете, люди в этом мире — всяк на свойманер? Нет, Лейди, они делятся всего на два сорта: одних продают, другие — самипокупают... Хотя, нет! Есть еще один сорт...

Лейди. Какой же?

Вэл. Те, на которых тавро не выжжено.

Лейди. Выжгут.

Вэл. Пусть еще заарканят — сам я не дамся.

Лейди. Тогда вам лучше не задерживаться у нас.

Вэл. Знаете, есть такая птица — совсем без лапок. Она неможет присесть и всю жизнь — в полете. Да-да. Я видел одну такую: она умерла иупала на землю. Вся нежно-голубая, и тельце с ваш мизинец. Да-да, тельце у неебыло крохотное, с ваш мизинец, и легкое-легкое: возьмешь на ладонь — легчепуха... Но крылья — с широким размахом, прозрачные, голубые, под цвет неба:насквозь видно. Это называется защитной окраской. Камуфляжем. В небе ее и неуглядишь, и ястреб ей нипочем: он просто не замечает ее там, в синем небе,поближе к солнцу!

Лейди. А когда пасмурно?

Вэл. А когда пасмурно, они взмывают еще выше — куда уж тампроклятым ястребам! И у них совсем нет лапок, у этих маленьких птичек, всяжизнь — на крыльях, и спят на ветре: раскинут ночью крылышки, а постелью им —ветер. Не чета другим птицам — те на ночь складывают крылья и спят надеревьях...

Начинает звучать чуть слышная музыка.

...А этим птицам — постелью ветер, и они... (глаза егозаволоклись, он берет гитару и вторит чуть слышной далекой музыке) ...ониникогда не слетают вниз, только мертвыми падают на землю!..

Лейди. Хотела бы я быть такой птицей!

Вэл. И я хотел бы, как и многие, быть одной из таких птиц,и никогда — никогда — не запятнать себя грязью!

Лейди. Если одна из этих птиц умрет и упадет на землю, ивам случится найти ее, — покажите мне!.. Может, вам только померещилось, чтоесть такие птицы?.. Не верится!.. Как хотите, не верится, что хоть одно живоесущество может быть таким свободным! Покажите мне такую птицу, и я скажу: «Да,господь создал одно совершенное творение!» Я отдала бы всю эту лавку со всем еетоваром, чтоб стать этой маленькой птицей небесного цвета... Чтобы хоть однуночь постелью мне был ветер, а рядом — звезды...

Стук Джейба.

Лейди снова переводит взгляд на Вэла.

А приходится мне делить постель с мерзавцем, купившим меняна дешевой распродаже!.. Ни одного хорошего сна за последние пятнадцать лет! Ниодного! Ни одного!.. Боже мой!.. Что это я?.. Сама не знаю, почему такразоткровенничалась с незнакомцем... (Открывает ящик кассы.) Вот вам доллар,ступайте поешьте в ночном ресторане на шоссе. А утром придете, приставлю вас кделу. Пока поработаете приказчиком здесь, а откроется кондитерская —пригодитесь там... Захлопните за собой дверь, она замкнется... Хотя погодите, —вот еще что. Давайте-ка договоримся кое о чем заранее.

Вэл. О чем?

Лейди. Все эти ваши хваленые таланты — мне ни к чему.Сами вы, по совести говоря, интересуете меня не больше, чем прошлогодний снег.Уясните себе это — у нас будут хорошие деловые отношения, нет — пеняйте насебя. Я, конечно, прекрасно вижу, что вы с придурью, но вокруг полным-полнопридурков еще похлеще — и ничего: разгуливают на воле, а иные забрались таквысоко — не достанешь. На том и порешим. Никаких фокусов я не потерплю. Атеперь идите поешьте — вы голодны.

Вэл. Ничего, если оставлю ее здесь? Подругу жизни? (Онподразумевает гитару.)

Лейди. Оставьте, если хотите.

Вэл. Спасибо, Лейди.

Лейди. Не за что.

Вэл идет к двери.

Издалека отчетливо доносится захлебывающийся собачий лай.

Вэл (обернувшись, с улыбкой). А вы славная. Ничего я о васбольше не знаю, но мне редко доводилось встречать такого славного человека. Ябуду вести себя примерно, работать — на совесть: довольны останетесь. Аслучится бессонница — сумею помочь. Одна знакомая, остеопат, научила менянескольким манипуляциям: небольшая разминка позвоночника, и человек засыпаетглубоким, здоровым сном. А теперь — покойной ночи! (Выходит.)

Пятисекундная пауза. Затем Лейди запрокидывает голову исмеется — легко и радостно, как девушка.

Поворачивается и, взяв гитару, заинтересованно и нежнопроводит по струнам пальцами.

Занавес

Там же, несколько недель спустя, днем. Столик и стул унесеныв кондитерскую.

Лейди у телефона. Закончив разговор, вешает трубку.

Вэл стоит в дверях. Оборачивается и входит.

Неподалеку от лавки упряжка мулов вытаскивает наобледеневшее шоссе соскользнувший с обочины грузовик.

Слышен крик негра: «Давай-давай-давай-давай!..»

Вэл (идет к окну). Грузовик с прицепом сполз ночью вкювет. Шестеро мулов тащат — никак не вытащат... Здоровенный, дьявол! (Синтересом смотрит в окно.)

Лейди (выходит из-за прилавка). Мне только чтонажаловались на вас, мистер. Серьезно нажаловались. Одна покупательницазаявляет, что не будь она вдова, ее муж пришел бы сюда и исколошматил вас досмерти.

Вэл (шагнув к ней). Такая низенькая, с розовыми волосами?

Лейди. Вы хотите сказать: с розою в волосах?

Вэл. Нет — с розовыми. Низенькая женщина с волосамирозового цвета, в пестром жакете с перламутровыми пуговицами — мешковат он ей.

Лейди. Я разговаривала с ней по телефону. Она неуточняла своих примет, а сказала, что вы позволяете себе лишнее. Я спросила: «Вразговоре или в обхождении?» Она ответила — и то, и другое. Этого-то я иопасалась, когда предупреждала вас на той неделе, чтобы вы не позволяли себездесь фокусов.

Вэл. Эта низенькая женщина с розовыми волосами покупала уменя валентинку, и я ей только сказал, что меня самого зовут Вэл — Валентин.Через несколько минут входит какой-то негритенок и передает мне эту самуювалентинку — на ней уже что-то написано, Я ее вроде еще не выбросил — погодите,сейчас найду. (Ищет в карманах и дзет ее Лейди.)