Бульдог. Хватка - Константин Калбазов

А все потому, что поддержанию физической формы в русской армии уделяли куда больше внимания, нежели муштре. Опять же продуманное обмундирование и амуниция, не без того. Плюс к этому отлаженная тыловая служба, что позволяло иметь при себе все необходимое. Одни только ротные полевые кухни чего стоили, изрядно экономя время. Кстати, централизованное питание помогало во многом избегать недугов, верных спутников всех армий.

Так что начала войны Петр не опасался. Но вся беда в том, что этот договор англичане заключали в основном против Франции, которая теперь превратилась в союзницу Австрии. Пренебрегать подобными договорами нельзя. Эдак можно и в одиночку остаться против какого-нибудь альянса.

Н-да. К Франции у Петра был особый счет. Десять покушений, и в каждом из-за спин убийц торчали французские уши. Если быть более точным, то в трех из них иезуитские. Но даже в этих случаях Туманов с уверенностью кивал в сторону Людовика Пятнадцатого.

При мысли о французском короле Петр невольно улыбнулся. Впрочем, улыбка вышла недоброй. Практически все были уверены в том, что Людовик всего лишь марионетка и всеми делами заправляет маркиза де Помпадур. Ошибочка. Некоторое время она была любовницей короля, хотя это уже и в прошлом, являлась его секретарем, голосом, советчиком, другом, но самостоятельных решений не принимала.

После смерти кардинала Флери Людовик все же решил взять управление государством в свои руки. Хм. Своеобразно так, ничего не скажешь. Но зато и все неудачи связывали с маркизой, а не с ним. Соответственно и недовольство было направлено на нее же. Петр, разумеется, находил подобное поведение Людовика странным, но, с другой стороны, это его тараканы.

В настоящее время Романова волновало другое: как поступить? С первого января прекращается срок субсидного договора, и английский посол Уитворт уже обивает пороги с намерением продлить его. В принципе до получения известия о договоре между Францией и Австрией Петр знал, как поступит. Для него любая возможность ослабить давление на казну была за благо.

Шутка сказать, сегодняшние ежегодные поступления в казну измерялись тридцатью пятью миллионами рублей. И эта цифра год от года росла. Но расходы возрастали куда быстрее. Денег не хватало так же, как и в первый год его правления. Признаться, его порой посещали сомнения, возможно ли иметь переполненную казну, не ведя войн. Взять турецкую кампанию, которую он столь часто поминает. Вот уж где он вышел с прибытком.

Угу. Вот только такая экономия, посредством договора с Англией, может выйти боком. Австрия давний и проверенный союзник. Не сказать, что Россия получила от этого союза такие уж большие выгоды, но одно только наличие союзного договора уже имело определенный вес и принесло большую пользу. Конечно же это было обоюдовыгодно, но ведь для того и заключаются союзы.

Кстати, субсидный договор в некоторой степени был на руку и австрийцам, ведь Ганновер по факту входил в состав Австрийской империи. Да и направлен он был против Пруссии и Франции. Вот только Фридрих и не подумал нападать на владения Георга Второго. Франция решилась было двинуть свои войска, но, как только зашевелился русский корпус, предпочла прекратить всякие попытки ведения военных действий. Она тогда и без того воевала с Австрией, так что вешать себе на шею еще и русский корпус, а по сути армию, с их стороны было бы глупо. И потом, французы изрядно увязли в войне с англичанами за влияние в колониях, в Вест-Индии, Америке и Индии.

И вот теперь Георг вновь настаивает на подписании субсидного договора, в то время как основной их противник по факту теперь превратился в союзника России. Ну, пока не союзника, но уже и не такого уж и противника. Словом, сам черт ногу сломит. Ему-то что с этим делать? Он как бы уже рассчитывал на эти деньги и даже учитывал при росписи бюджета следующего года. И тут на тебе, как гром среди ясного неба.

«Что, Петр Алексеевич, не клеится?» – послышался голос в голове Петра.

– Явился? – вздохнув и откинувшись на высокую спинку кресла, деланного еще под деда, произнес Петр.

При этом он не забыл осмотреть кабинет и задержал взгляд на двери, не приоткрыта ли. В остальном звукоизоляция в этом помещении на высоте. Еще бы, такие вот беседы у его императорского величества могут случиться в самый непредсказуемый момент. Ну и что должен подумать тот, кто нечаянно застанет государя увлеченно беседующим с самим собой? Угу. Именно что озаботиться душевным здоровьем императора.

«Можно подумать, я куда-то пропадаю. Оно, может, с радостью и полетал бы где-нибудь в астрале, посмотрел бы на мир не только твоими глазами. Но, к сожалению, не имею подобной возможности», – с явной иронией ответил Буров.

– Жаль. Просто не представляешь, скольких проблем можно было бы тогда избежать. – Петр снова исторг вздох.

«Грех жаловаться, Петр Алексеевич. Я и в таком качестве тебе пользы немало приношу».

– Только сам решаешь, когда обозначать свое присутствие, а когда отсиживаться в дальнем углу.

«Не устал еще причитать, а, Петруша? Сколько раз говорено, что я вовсе не гений и всего не знаю. Хотя при этом и готов помогать. Заметь, помогать, а не решать проблемы вместо тебя».

– Послушай, может, все же наконец объяснишь, отчего ты не взял меня под контроль? Ну как ту итальянскую куклу, марионетку.

«Угу. Такого возьмешь».

Несмотря на то что речь Бурова возникала непосредственно в голове Петра и голоса как такового император не слышал, он без труда различал интонации. Кстати, Петр вполне мог общаться с ним и мысленно, но предпочитал все же говорить в голос. И похоже, Сергею Ивановичу это нравилось.

– Не прибедняйся. Я, конечно, не из столь развитого века, как ты, но все же голову на плечах имею. Ведь помню, сколько раз превращался в стороннего наблюдателя, словно и не мое это тело. Вот та самая марионетка и есть.

«А помнишь, когда это случалось?»

– Разумеется. Когда мне грозила смертельная опасность. А еще исподволь речью моей начинал завладевать, когда нужно было поведать какую умную мысль моим сподвижникам, заставляя потом меня самому себе дивиться. Да только я ведь понимаю, что ты вот так можешь меня оттеснить в любой момент. Я вырос, возмужал, стал личностью, но и ты все это время не стоял на месте. Так почему?

«Ты помнишь, что было в той белой пустоши?» – после минутного молчания наконец произнес Буров.

– Признаться, только урывками. Появляются какие-то фрагменты картинок, фраз. Но в целом… Нет, не помню, – пожав плечами, вынужден был признать Петр.

Наконец-то. Их знакомство состоялось пять лет назад. За эти годы Петр неоднократно пытался получить у Бурова ответ на этот вопрос, но тот постоянно отшучивался, переводил беседу в другое русло или вовсе запирался. А вот теперь, похоже, разговор все же состоится. И Петр боялся вспугнуть настроенного на откровенность Бурова. Ну не любил он загадок, всегда хотел докопаться до сути.

«Ты тогда к сестрице своей рвался, Наталии. А я застрял там, как Винни Пух в домике Кролика…»