Сады пяти стремлений - Вадим Панов

–Мерса, меня преследует запах сгоревшей нефы.– Помпилио поморщился.– Такое впечатление, что он повсюду.

–Вы не ошиблись, мессер. Шхуна оснащена двигателем внутреннего сгорания, поэтому запах будет преследовать вас всё ближайшее время. Я осмотрел машинное отделение и хочу отметить, что здешняя цивилизация достаточно развита. Во всяком случае, в области механики и металлообработки. Качество перегонки нефы меня не устроило, я могу сделать лучше даже в полевых условиях, но, возможно, наши новые друзья экономят и покупают дешёвое низкооктановое топливо. Ещё я задал механику несколько вопросов, из ответов на которые стало понятно, что на Траймонго не знают Философские Кристаллы, что, полагаю, и обусловило их увлечение двигателями внутреннего сгорания.

–Не сомневаюсь, что рынок назван Вонючим в честь сожжённой нефы,– скривился Помпилио, который терпеть не мог этот запах.

–Вероятно, мессер,– не стал спорить Мерса. И склонил голову, скрывая улыбку.– Что касается набора металлов, то он соответствует привычному. И применяются они так же, как используем мы.

–Хорошо.– Дер Даген Тур жестом показал, что доволен докладом, и перевёл взгляд на суперкарго:– ИХ?

–Наши новые друзья пребывают на одной из нижних ступеней местного общества, они не очень хорошо образованны, и их трудно назвать ценными источниками информации, но кое-какие сведения я из них выудил.

Здесь Бабарский немного кокетничал: все знали, что хитрый суперкарго способен превратить в ценный источник нужной информации даже самого тупого аборигена.

–Рыбаки видели, как мы появились?

–Говорят, всплыли из-под воды.

–Как такое возможно?– не удержался Мерса.– Разве мы не должны были выпасть из цеппеля?

–«Амуша» тут не было,– отрезал ИХ.– Даю слово, что аборигены о нём рассказали бы.

–То есть мы просто вынырнули из-под воды?

–Мы договорились рассматривать всё непонятное как результат действия неизвестной аномалии или Знака Пустоты,– напомнил Помпилио. Алхимик замолчал.– ИХ, продолжай.

–По словам местных, заселившие Траймонго люди сосредоточены на одном континенте, довольно большом, насколько я понял, и естественным образом поделённым на Сады и Небо.

–Сады и Небо?– переспросил Мерса.

–Ага,– подтвердил ИХ.– А сейчас мы находимся в Море.

–Я заметил,– язвительно отозвался Олли.

–Это третья составляющая мира в их понимании: Небо, Сады и Море.

–Может, они верят, что зародились в Море, живут в Садах, а потом возносятся на Небо?– предположил алхимик.

–Судя по их рассказам, Небо заселено обыкновенными людьми,– доложил Бабарский и тут же пообещал:– Я ещё поговорю с ними, может, получится переложить их путаные россказни на нормальный язык.

–Было бы неплохо,– хмыкнул Мерса.

–Если не получится – сами разберёмся.– Помпилио помолчал.– Что-то ещё?

–Континент, к которому мы приближаемся, поделён на пять Стремлений. Если я правильно понял, так они обозначают местные государства.

–Весьма странно.

–Полностью с вами согласен. Я переспросил несколько раз, но ответы не изменились: Стремления – это здешние государства.

–Может, название отражает метафорический смысл прикладываемых ими усилий?– предположил Мерса.

И добился того, что Бабарский и дер Даген Тур несколько секунд пристально его разглядывали.

Смутился, что у Олли получалось реже, чем у Энди, и промямлил:

–Ну, возможно.

–Ты снова перескочил?– поинтересовался ИХ.

–Нет.

–Местные помнят о Герметиконе?– спросил Помпилио.

–Конкретно наши новые друзья знают, что пришли из другого мира, предполагают, что где-то существуют другие заселённые людьми планеты, но особо над этим не задумываются – слишком много повседневных дел. Кстати, вы обратили внимание на то, как забавно они говорят? Пользуются стандартным универсалом, но тянут две гласные, причём те же самые, какие тянут тинигерийцы.

–Хочешь сказать, что мы в их секторе?

–Просто обратил внимание на странный говор,– развёл руками Бабарский, показывая, что делать выводы он оставляет дер Даген Туру.

–Если так, то, оседлав шторм, мы преодолели каатианский сектор,– протянул Помпилио.– Это очень много… много дальше, чем способен отправить цеппель астринг.

–Да, мессер,– согласился ИХ.

–Сколько существует Траймонго?– вернулся к расспросам дер Даген Тур.

–По косвенным признакам – примерно шестьсот лет.

–Что за «косвенные» признаки?

–Рыбаки сказали, что сейчас идёт шестьсот двенадцатый год по Новому календарю.

–Что тебя смущает?

–Я не знаю, с какого момента введён Новый календарь.

Помпилио покачал головой, вздохнул и кивнул на алхимика:

–Мерса у нас зануда, а не ты.

Бабарский хмыкнул.

–С вашего позволения, мессер, штатным занудой на борту «Амуша» является Хасина,– немного обиженно пробубнил Олли.– Это все знают.

–А из нас троих?

–Из нас троих – я,– вынужден был признать Мерса.– Извините.

Они рассмеялись, после чего Помпилио поднялся на ноги, потянулся, прищурился, глядя на северо-восток и произнёс:

–Кажется, приближаемся.

* * *

«Думаю, Энди, окажись ты на моём месте – обязательно подверг слова мессера сомнению, стал бы задумываться, прикидывать вероятности… А я сразу поверил в то, что всё будет хорошо. И считаю, что иначе было нельзя. Да, предположение мессера о том, что цеппель благополучно пришёл на Траймонго и сейчас разыскивает нас, прозвучало весьма оптимистично, но как ещё ему нужно было себя вести? Мы находимся на неизвестной планете, пока не вошедшей в Герметикон, и движемся к месту, называемому Вонючий рынок. Мы ничего не знаем о судьбе «Пытливого амуша», и это при том, что на его борту находятся самые дорогие для нас люди: Кира – для мессера, Аурелия – для меня. Встретимся ли мы? Живы ли они? Так вот, для того чтобы встретиться, для того чтобы они оказались живы, нужно всего лишь верить в то, что мы встретимся, и верить, что они живы. Только и всего. Верить. И когда мы с Бабарским поддались минутной слабости, мессер чётко нам продемонстрировал, что нельзя терять присутствие духа. И веру. Он показал, что нисколько не сомневается в успехе, и его решимость помогла нам собраться. А ведь это очень важно – не сомневаться на пути к выбранной цели. Идти твёрдо. И верить. Мессер не мог не беспокоиться, не мог не переживать – я понимал это намного лучше Бабарского. Но мессер знал, что переживания не помогут.

Только вера.

И твёрдость…»

Из дневника ОливераА.Мерсы alh.d.