Курьер.ru - Вячеслав Антонов

А самое лучшее — все это сразу.

Там, куда ехали солдаты и бронетехника, наступило короткое затишье. После неудачного боя за перевал местные части окопались в узкой горной долине, по которой, всплескивая на мокрых валунах и галечных косах, протекала мутная холодная речка. На берегу, под маскировочными сетками, разместились грузовики и бронетранспортеры. Несколько человек мыли, как коня, зеленый, блестящий от воды танк, загнав его в мелкую речку и поливая водой из пластмассовых ведер. Дальше, у топкого ручья, стояли квадратные брезентовые палатки, между ними ходили солдаты ударно-штурмового батальона. Сразу бросалось в глаза их отличие от туземцев — все были крепкими, коротко

стрижеными европейцами славянского типа, одетыми в пятнистую натовскую униформу, из-под которой выглядывало нечто незнакомое местным «макакам» — бело-голубые тельняшки российских ВДВ.

Двое славян устроились чуть поодаль от лагеря, на берегу ручья, впадающего в речку. Здоровый светлобородый мужик по имени Алексей, которого все тут звали Бородой, просто сидел, привалившись спиной к дереву и потягивая пиво из банки. Собеседником его был темноволосый парень с казачьим шевроном на рукаве своего «пятна» по имени Юрий, более известный как Есаул. В данный момент он занимался кустарной модернизацией переносной управляемой ракеты типа ПТУР 9М14М «Малютка». Ему требовалось переделать боевую часть с кумулятивной (предназначенной для уничтожения танков), на осколочную (для поражения живой силы). Работа требовала внимательности и осторожности, поэтому беседа шла с перерывами.

— Слышь, Борода, давно хотел спросить... — начал Есаул.

— Ну?

— Ты как сюда вербовался-то? — спросил казак светлобородого, при этом осторожно откручивая болты. Борода ничего не ответил, с интересом глядя на манипуляции своего собеседника. Отсоединив заостренную боевую часть от корпуса ракеты, тот вынул серебристый цилиндрик взрывателя. Сделав это, Юрий снял обтекатель боевой части, отложив в сторону узкие токопроводящие кольца.

— С Москвы, как еще... — лениво ответил Борода. — Есть там одна шарашка, называется... блин, щас скажу: «Военно-туристическая компания «Южный Крест»». Купил путевку — и сюда. А ты?

Есаул не ответил, занятый самой важной частью работы. Он осторожно выдавил взрывчатое вещество из корпуса боевой части, расплавил в котелке полкилограмма предварительно раскрошенного тротила, всыпал туда килограмм рубленых толстых гвоздей и закрепил на месте взрывателя деревянную чурку-муляж.

— Как сюда попал, спрашиваю? — повторил вопрос Борода.

— Я то? — наконец ответил Есаул. — Я через Косово, от сербов.

— А в Косово как?

— Да как все. Сначала в Варшаву — там вербовочный пункт, при посольстве Югославии; оттуда уже в Белград. В Белграде собрали всех, кто приехал, записали, построили у памятника королю Александру. Православный батюшка благословил, посадили в автобусы и вперед — в Косово.

После этого он снова замолчал, занятый работой: залил тротилово-гвоздевую смесь в кумулятивную воронку ракеты, дал остыть и поставил на место муляжа настоящий взрыватель. Затем Юрий вернул на прежние места токопроводящие кольца, надел обтекатель и прикрутил боевую часть к корпусу.

— Вот так. — С довольным видом он осмотрел узкую заостренную ракету, поблескивающую зеленой эмалью.

— Ну а там, в Косово? — спросил Борода.

— Сам, что ли, не знаешь? Сначала по лесам воевали вместе с полицейскими, давили албанцев из УЧК. Как бомбить начали, плохо стало. Дни и ночи мотались, уходили из-под бомбежек. Только из лесу выйдешь — влетает ракета, одни сучья валяются.

— Так и бегали от них?

— А что было делать? Говорили сербам: давайте воевать в Македонии, в Албании. Подорвем пару казарм с натовцами, глядишь, поутихнут малость. Те ни в какую: «Не можно, — говорят, — ми не агрессори». Потом слухи пошли, что всех добровольцев забрать должны, и в Гаагу — под суд. Короче, достала нас эта хренотень, а тут китайцы появились, предложили здесь повоевать. Сначала взвод собрался, потом рота. Сперва в местных частях болтались. А там и вы подъехали, технику подвезли, теперь своим батальоном повоюем.

— Повоюем... Слышь, а че китайцы там делали?

— Где?

— Ну, где вы были. В Сербии, что ли?

— А черт их разберет. В Сербии китайцев полно, граница-то в дырах. Я так понял, новые пути ищут, своих в Европу перекидывать. А что?

— Да так, думаю вот... Пиво будешь? — Борода достал новую банку.

— Потом. Волоки еще дуру. — Есаул кивнул на ракету. — Покажу, как переделывать, пригодится.

— Слушай, а как мы с ней на дело-то пойдем?

— Так и пойдем, как в Косово ходили. Боевой расчет — пять человек: один тащит пульт управления, другой — пусковую установку, трое других — по две ракеты каждый. Для ракет — азербайджанские хурджины из брезента, у Иосифа на складе лежат...

Из-за деревьев показался еще один солдат в камуфляже, с закатанными рукавами и каской, болтающейся на спине:

— Борода, собирайся живо!

— Не ори, — лениво осадил его Алексей. — Чего еще?

— На деревню ехать. Рахим за хавкой посылает.

— Ну, мать твою... — Смяв пальцами пивную банку, Борода зашвырнул ее в ручей. — Ладно, Юрик, в другой раз.

Борода поднялся и ушел с берега, а Есаул взялся за вторую ракету. Работая, он негромко насвистывал под мирный плеск воды, затененной густым тропическим лесом.

* * *

Здание «Петронас-тауэр», на строительство которого было затрачено два миллиарда долларов, взлетающее двумя узкими металлическими стрелами посреди малайзийской столицы Куала-Лумпур, до сих пор считается самым высоким в мире. Перед открытием комплекса его владельцев проконсультировал знаменитый китайский мастер «Фэн-шуй», получивший за один лишь часовой визит более сорока тысяч долларов, — эту легенду, захлебываясь восторгом, пересказывают оформители «новорусских» особняков. Потому ли, что приложил руку настоящий специалист, или само оно получилось, но на всех двухстах тысячах квадратных метров небоскреба царили удивительные тишина и спокойствие — в офисах Исламского банка, где мусульманки в чадрах сидели за компьютерами, в мечети на двадцатом этаже, в коридорах с узорными мраморными полами. Так было и на сороковом этаже, в небольшом офисе малайзийского представительства Всемирного духовного движения (на протокольном языке — тоталитарной секты) под названием «Фалунгун-Дайфа», больше похожем на курортное бунгало. Тропический свет, процеженный бамбуковыми жалюзи, неярко освещал комнату, отделанную темным деревом. На одной из стен висел флаг секты: крупная желтая свастика в красном круге, а вокруг нее, в широком оранжевом кольце, еще четыре свастики и четыре знака «Инь-Ян».

На свастики с неудовольствием косился американский генерал Дуайт Роджерс, пребывающий в комнате вместе с региональным координатором секты — хозяином офиса, — а также седобородым мусульманским шейхом. У генерала было длинное лицо в мелких морщинах, острый подбородок, зачесанные назад редкие седые волосы. Загорелая кожа со старческими коричневыми пятнышками только сильнее подчеркивала крахмальную белизну форменной рубашки, с черными погонами на плечах и черной личной карточкой на груди. Отведя глаза от флага, генерал обратился к фалунгуновцу: