Не надо, папа! - Эпсилон Тукана

— Лучше так, чем взрывать. Отойдите.

Слова вырвались как-то сами собой:

— Стойте!

Мальчишка, до этого не замечавший ее в упор, удивленно оглянулся. Сарада натянула перчатку, поправила очки и оттеснила его от фасада.

— Я сделаю это.

Учиха Шисуи не возражал. Только крикнул:

— Вы там, внутри. Отойдите подальше, если можете.

Сарада отошла на пару шагов, сжала кулак и ринулась на стену.

— Шаннаро!

От удара здание покрылось паутиной трещин, и внешняя стена с грохотом обвалилась. Сарада отскочила, чтобы не попасть под обломки фасада.

Шисуи присвистнул и бодро воскликнул:

— Неплохо!

Они кинулись разбирать завал. Пальцы и колени обдирались в кровь, но камень за камнем путь к людям освобождался. Среди развалин показалась дыра, голоса гражданских стали громче и яснее.

— У них получилось!

— Мы здесь… — слабый стон. — Помогите…

Шиноби в жилете спустил ноги в дыру и спрыгнул вниз. Шисуи воспользовался паузой и хлебнул воды из фляги. Сарада облизнула сухие губы. Мальчишка закрутил крышку, но тут заметил устремленный на него жадный взгляд и неуверенно уточнил:

— Ты… будешь?

— Да!

Он дал ей напиться. Как же приятно было чувствовать вкус прохладной воды!

— Я видел герб у тебя на платье, — произнес тем временем Шисуи. — Значит, ты тоже Учиха. Странно, что мы не виделись. Я думал, что знаю всех генинов нашего клана.

Сарада поперхнулась.

— Спасибо, — выдохнула она, вытирая рот тыльной стороной ладони и возвращая ему флягу.

— Не за что, — Шисуи пожал плечами и спрятал флягу в подсумок. — Ну что там, тайчо?

— Двое. Один может идти, — ответил приглушенный голос из дыры.

— Тогда я пошел дальше.

Он перепрыгнул завал и скрылся на соседней улице. Словно ветром сдуло. Вот это скорости. Пока она вяло бродила по деревне и искала, где ее помощь может пригодиться, Учиха Шисуи сновал туда-сюда со скоростью света.

«Как бешеный кролик», — сердито подумала Сарада.

Способности и проворство здешних детей ее угнетали. И в то же время она почувствовала легкую грусть оттого, что мальчик убежал. Ей казалось, у нее начали выстраиваться хоть какие-то связи с людьми из прошлого. Но нет. Только показалось.

— Девочка, ты еще там? — спросил глухой голос.

Сарада заглянула в дыру.

— Да.

— Принимай.

Капитан подсадил на плечи ребенка, и из дыры выглянула голова: усталое лицо, рассеченный лоб с потеком запекшейся крови. Сарада подхватила ребенка под мышки и вытащила наружу.

— Он в порядке. Просто испугался, — сообщил шиноби и выпрыгнул из дыры с женщиной на руках. — А вот мамаша похуже будет.

Он спустился с развалин, балансируя на грохочущих под ногами обломках.

— Я ее доставлю. Здесь все. Малыш, беги за мной.

Ребенок на трясущихся ногах поспешил следом за шиноби.

Сарада осталась одна на пустой улице.

Спасательные работы продолжались весь день. Над Конохой уже поднялось прохладное осеннее солнце, и разрушения в деревне стали выглядеть менее загадочно, но куда более ужасно. Людей для спасательных работ не хватало. Из убежища вышли мужчины и присоединились к поискам и доставке раненых. Женщины посильно помогали в госпитале и на полевых кухнях или оставались в убежище с детьми. Выходить наружу им сейчас было ни к чему. Дома многих жителей были разрушены, улицы центральных районов разворотило напрочь. Людям было некуда возвращаться, поэтому на площадях расставили палатки. Через всю деревню к монументам Хокаге тянулась широкая траншея — след от бомбы биджу, которую Четвертый Хокаге так мастерски перенаправил за пределы Конохи.

Госпиталь, чудом выстоявший во время атаки Девятихвостого, был переполнен. Сарада привела к медикам уже с десяток людей и каждый раз спешила побыстрее оттуда убраться. На это было страшно смотреть. Люди лежали прямо на полу в вестибюле. У многих не хватало частей тела, кому-то перебило позвоночник. Запах крови и лекарств, окровавленные бинты…

«Мамочка, как ты могла здесь работать?» — думала Сарада.

А ведь мама работала медиком не только в мирное время, но и на Четвертой Мировой Войне шиноби, и была ненамного старше самой Сарады. Одно дело сражаться с врагом, который хочет тебя убить. И совсем другое — наблюдать за страданиями невинных людей, да еще и в таких огромных количествах.

К одиннадцати утра Сараде казалось, что ее силы иссякли окончательно и она больше не сможет сделать и шага. Но всякий раз, выходя из госпиталя, она вновь отправлялась на поиски раненых — просто потому что совесть не позволяла ей поступить иначе.

Пальцы, руки, локти, колени были ободраны. Платье испачкалось, мышцы болели. Кроме того, Сарада сильно проголодалась, но к кому подойти попросить еды — не знала. В госпитале весь персонал занимался ранеными, шиноби, скачущие по деревне, разгребали завалы. Только к полудню Сарада случайно заметила, что в центре деревни учредили полевую кухню, и встала в длинную очередь, предварительно сняв и спрятав протектор, чтобы к ней не цеплялись старшие по званию: «Эй, девочка-генин. Ты почему прохлаждаешься?» Сарада не прохлаждалась. Она знала предел своих сил, и сейчас этот предел уже был далеко превышен.

Учиха Шисуи ей больше не встречался. Сарада невольно признавалась себе, что он ей понравился. Наверное, тем самым, что поначалу вызвало в ней зависть: было в нем что-то от Нанадайме. Шиноби, способный принять взвешенное решение, защитить, спасти. Человек, который готов взвалить на плечи ответственность за других. Пускай он и выглядел всего лишь ребенком.

Очень жалко, что ты умрешь, Учиха Шисуи. Как и все остальные члены твоего… нет, нашего клана.

Но Сараду встревожил один факт. Шисуи теперь знал, что она Учиха. И ее дядя, как бы мал он ни был, тоже знал. Люди из Учиха наверняка были знакомы между собой, и появление среди них новой девочки-генина не могло остаться незамеченным. Это выглядело в высшей степени подозрительно. От лишних вопросов Сараду спасло только то, что в суматохе последствий катастрофы всем было не до того и окружающие только и думали, куда бы ее припахать. Никто не разбирался, почему в Конохе стало больше на одну девочку из клана Учиха. Пока что не разбирался.

Сарада с благодарностью приняла миску с рисом и отошла в сторонку. Надо было что-то решать. Надо было думать о своей легенде уже сейчас, чтобы можно было ответить, кто она и откуда, когда начнутся разборки. Если бы о ней не знали дядя и тот мальчик, Учиха Шисуи, все было бы гораздо