7 и 37 чудес. Первые семь чудес, Ближний Восток и Средняя Азия - Кир Булычев

Ещё через столетие «реконструкции» Вавилонской башни стали совсем уж умозрительными. Наивность Средневековья и поэтичность Возрождения уступили место новому, трезвому и деловому подходу. Вавилонские башни XVII–XVIII веков были инженерными конструкциями — башня изображалась такой, какой автор, если бы ему довелось, вероятно, сам спроектировал бы её. Выше всех были башни Афанасия Кирхера. Даже в недостроенном виде его башни возвышались над землёй на высоту телевизионной вышки в Останкине.

За тысячелетия люди, никогда не видевшие Вавилонской башни и имевшие самое поверхностное представление о Вавилоне, а чаще и вообще никакого, множество раз изображали её, но ни один из художников не угадал, какой она была на самом деле.

…Геродот, написавший о семи чудесах, побывал в Вавилоне. Больше того, он видел эту легендарную и вроде бы вовсе не существовавшую башню. Случилось это за четыре с половиной века до нашей эры. Хотя Геродот и не включил башню в число чудес, но оставил её краткое описание: башня возвышается над городом, она восьмиэтажная, и каждый этаж меньше предыдущего. Именно поэтому художники, знакомые с описанием Геродота, начиная с Брейгеля, старались сделать в башне восемь этажей.

Геродот писал, что видел башню неповреждённой. Когда через несколько десятков лет в Вавилон вошёл со своими войсками Александр Македонский, он обнаружил, что башня разрушается… и приказал снести развалины. Нет, он не хотел уничтожать башню. Наоборот, Александр Македонский решил восстановить её, сделать центром своей новой столицы, где должно было найтись место всем великим богам Востока, но умер в самом начале работ.

…Вдоль дороги бредут цепочкой верблюды. Они окрашены в цвет степи, горбы их потёрты и свисают набок. Пыль от пролетающих машин окутывает их облаком, и верблюды равнодушно отворачиваются. Серая, скучная степь сливается на горизонте с таким же серым и скучным небом. Ни холмика, ни низины. Именно здесь когда-то давным-давно люди решили, что Земля плоская.

Дорога ведёт с юга Ирака к его столице — Багдаду. Позади пустыня, нефтяные вышки, факелы горящего газа и чёрные палатки кочевников. До столицы километров сто.

За городом Хилла дорога оживает. Встречается всё больше машин. К крыше каждой второй привязан гроб. Машины едут к Кербеле, священному городу мусульман. Многие почитают за честь быть похороненными рядом с мечетями Кербелы и Неджеда.

Вдруг стрелка — поворот налево. Обычный дорожный указатель, даже не угадываешь сначала всего значения написанного на нём слова: «Вавилон».

И тут начинаются холмы. Невысокие, округлые, как спины китов. Они скрывают под собой руины величайшего города в мире — Вавилона.

И ничего не видно, кроме холмов, — ни Вавилонской башни, ни садов Семирамиды, ни дворцов, ни одной колонны, ни единой стены — города нет, единственным вещественным доказательством его существования является дощечка-указатель.

Дорога кончается у двухэтажного здания, спрятанного в тени финиковых пальм. На здании написано: «Музей».

Старый араб открыл дверь музея — единственной длинной комнаты — и заученной скороговоркой отрапортовал всё, что положено знать туристу о царе Хаммурапи и Вавилонской башне, «которая не сохранилась до наших дней ввиду исторических и природных условий».

Музею Вавилона не повезло. Раскопки велись здесь в основном европейскими экспедициями до того, как Ирак стал самостоятельным государством, и поэтому самые интересные находки перекочевали в музеи европейских столиц.

Если взобраться на холм за музеем, увидишь весь Вавилон, то есть те части его, что раскопали археологи. Холмы вскрыты, разрезаны траншеями разной глубины и ширины, одни появились пятьдесят или сто лет назад, другие недавно. Город кажется перевёрнутым вниз головой — сверху он почти ровен, а в глубину просматриваются дома различной высоты. Из холмов выглядывают арки дворцов, остатки стен, пещеры подвалов…

— Вот, — говорит старый араб, показывая на гряду холмов, ничем не отличающихся от других, — висячие сады Семирамиды. А теперь пройдём по улице Процессий.

Он делает несколько шагов и манит подойти.

…Под ногами разверзлась пропасть.

Улицу тщательно раскопали до самого дна, до её настоящей мостовой, и скрытые тысячелетиями под слоем городских остатков и песка стены, будто вчера сложенные из ровных кирпичей, украшенные барельефами сказочных зверей, уходят на много метров вниз.

От улицы Процессий недалеко до площади, изрытой, как лабиринт, узкими неглубокими траншеями. Лаконичный старик, которому уже надоело таскаться по жаре, говорит:

— Вавилонская башня.

И вот тогда воочию убеждаешься, что башни нет, ни кирпичика от неё не сохранилось. Александр Македонский тщательно расчистил площадку и даже подготовил фундамент для новой башни, точнее сказать, зиккурата — вавилонского храма бога Мардука. Властитель Востока заботился о том, чтобы культы восточных богов, воплощением которых он считал себя, поддерживались и процветали.

Вавилонскую башню разыскивали и первые археологи, и просто искатели сокровищ, попавшие к холмам Вавилона. Раскопки в Вавилоне ведутся уже двести лет, и первые десятилетия были посвящены поискам именно башни. Археологом, обнаружившим место, где стояла башня, и открывшим её основание, был Колдевей, который начал копать в 1899 году в составе немецкой археологической экспедиции.

В первую же неделю раскопок холмов, представлявших собой груду кирпичей, черепков и пыли, Колдевей наткнулся на колоссальную стену. Ему повезло, он попал на ту самую стену, о которой Геродот писал, что на ней могут разъехаться две колесницы, запряжённые четвёрками лошадей. Но дальнейшие раскопки продвигались не так гладко, как хотелось бы. И это понятно: Вавилон прикрыт слоем земли и обломков толщиной от двенадцати до двадцати метров. Для того чтобы выяснить, что находилось в нижних слоях, приходилось поднимать тысячи тонн земли и мусора.

Стена, обнаруженная Колдевеем, — самое крупное из городских укреплений древности. На ней насчитывалось триста шестьдесят башен, расстояние между которыми достигало пятидесяти метров. Значит, длина стены — восемнадцать километров.

Кирпичный город, постепенно разрушенный случайными ливнями, землетрясениями, песчаными бурями, в течение двух тысячелетий служил строительным складом окрестным жителям. Они разбирали руины на кирпичи и строили из них свои жилища. И сегодня в стенах домов города Хилла и окрестных деревень можно увидеть кирпичи с клеймом вавилонского царя Навуходоносора.

Одно такое клеймо попалось мне на глаза случайно. Ветер старался оторвать приклеенную к стене афишу, на которой красивый брюнет целовал красивую блондинку, не выпуская из рук красивого пистолета. Я заинтересовался, какой духовной пищей кормит американская кинематография мирных поселян Хиллы, и когда прижал плещущуюся под ветром афишу к стене, то ладонью ощутил неровность в кирпиче. Я отпустил афишу. Клинописный знак — печать Навуходоносора — выглянул из-под локтя брюнета.

Колдевей нашёл Вавилонскую башню, вернее, основание Вавилонского зиккурата. Но для этого ему пришлось работать в Вавилоне кроме той, первой недели, когда он нашёл городскую стену, ещё одиннадцать лет. Колдевей