Сезон зловещих грёз - Трейси Бенгхарт

Со мной говорил отец. Был ли это сон, рожденный моей тоской по нему, рожденный осознанием того, что магия ясновидения досталась мне от него? Или это было нечто большее? Это казалось реальным, как и казался реальным королевский зал. Но если это было видение, то о чем оно меня предупреждало? Чем это может быть мне полезно?

Я не нашла тех ответов, которые искала. У меня лишь появилось еще больше вопросов. Еще больше страхов. Встреча с отцом была утешением, и все же этот сон оставил во мне чувство страха, как бывает после кошмаров.

Кровь не может лгать.

Да, я хотела от него чего-то большего, но неужели это делало меня черствой и жестокой?

Пытаться снова заснуть было бесполезно, поэтому я, спотыкаясь, поднялась по лестнице в свою темную комнату на чердаке. Я надела пару старых кожаных брюк Хагана и шерстяную рубашку, которую взяла у Дьюарда. Я собиралась навестить Тамсин. В конце концов, мы все равно собирались встретиться, и вряд ли она будет возражать, что я пришла пораньше.

Я осторожно спустилась в комнату моих братьев. Дьюард фыркнул. Я замерла, но он не двигался, и я прокралась мимо него в гостиную. В любом случае он скоро проснется, за окном уже начинало светать. Кровать Хагана оказалась пуста. Я решила, он уже в сарае, готовится к нашему путешествию.

Когда я тихо проходила на кухню, то услышала, как шевелится мама. Я не знала, почему веду себя так скрытно. Никого бы не удивило, что мне нужно поговорить с Тэм. Но весь путь до двери я все равно преодолела очень осторожно. Я была не готова встретиться лицом к лицу с мамой, Хаганом и Дьюардом, пока перед глазами стоял грустный взгляд отца, а в голове крутились те слова, что он мне сказал. По правде говоря, я не была готова ни к одной из частей этого дня. Еще нет. Сначала мне нужно было успокоиться, нужен был свежий воздух, тишина и прогулка. Я сняла с крючка плащ и сделала широкий шаг, чтобы не наступить на скрипучую доску прямо перед кухонной дверью.

Воздух снаружи был таким хрупким, таким сухим и холодным, что мне казалось, будто он может сломаться, разбиться, как стекло, от одного моего движения. Наши лошади, Гоббер и Дейзи, услышали мои шаги и заржали. Так что прежде, чем Хаган успел бы разобраться, в чем дело, я убежала, скользя по мокрому, неглубокому слою снега.

Вскоре я была уже на полпути вниз по склону, ведущему в Виндхейвен. По дороге я упала и перепачкала плащ в снегу. Рядом с тропинкой вниз по крошечным камнепадам неслась, образуя небольшие изгибы, Плачущая река. Шум реки, обычно успокаивающий, сейчас звучал угрожающе. Вода преодолевала вторгшийся на ее территорию лед.

Я вспомнила о тенях в форме черепов, которые смеялись надо мной прошлой ночью. Каждый уголок тьмы, мимо которого я проходила, таил в себе угрозу. Почему я так себя чувствую? Почему я продолжаю смотреть на небо, ожидая, что оно рухнет мне на голову?

Я ускорила шаг. Река свернула в сторону, в лес, который окружал Виндхейвен и озеро. Дорога повернула на восток, навстречу все более яркому зареву рассвета. Я шла окольным путем, свернув с тропинки прямо в сугробы. Мне совершенно не хотелось встретиться с кем-либо из деревни. Сегодня Бастиан может обойтись без своих ворчливых оскорблений.

Я добралась до дома Тамсин как раз в тот момент, когда солнце поднялось над холмом и бросило на окна лучи света. Отец Тэм – глава Виндхейвена, и их семья живет в самом красивом доме в деревне. У него два этажа и два дымохода, а серый камень по обе стороны от тяжелой дубовой двери украшен розами. Но зимой голые и колючие лозы испещрены белыми пятнами.

Я схватила две пригоршни снега и сложила их в один твердый шарик. Руки горели – я забыла свои перчатки. И свои метательные ножи. От этого осознания у меня по спине пробежал ледяной холодок.

Я встала под одним из окон второго этажа и бросила снежок. Он с тихим стуком попал в стекло. Я бросила еще один. Спустя мгновение колеблющийся свет свечи окрасил налипший на окно снег в желтый цвет.

Прошло еще несколько минут, и вот задняя дверь отворилась.

Тэм выскользнула наружу, натягивая на плечо колчан и лук, а на руки – перчатки. Вместо плаща на ней была утепленная шерстью куртка из мягкой овчины. Ее волосы были спрятаны под лисьей шапкой, сделанной из первого убитого ею зверя. Пока она тащила меня прочь от дома, за ее спиной болтался пушистый красный плюмаж[3].

Не было никаких сомнений в том, что Тамсин – самая красивая девушка в Виндхейвене. Ее родители с самого детства души в ней не чаяли. У нее была безупречная кожа, густые волосы цвета льна и большие темные глаза. При этом она, как и я, была ростом выше большинства деревенских мужчин и развила в себе бунтарскую жилку. Ее многие пытались усмирить, но каждого ожидал провал.

Этим утром ее лицо было открытым и нетерпеливым. Она тянула меня по тропинке к озеру.

– Сейчас так рано! Значит, новости хорошие? Прошлой ночью я едва смогла заснуть от любопытства. Кроме того, мама снова заговорила о том, чтобы выдать меня замуж за Джиллиса. Джиллис! Он не только старый и лысый, но и не сумел бы сказать, какой конец стрелы острый, даже попади она прямо в него! Если мама думает, что я могу об этом даже помыслить…

Она прочистила горло, явно сдерживаясь в выражениях.

– В любом случае, скажи мне, что у тебя есть хорошие новости!

Я непонимающе на нее посмотрела. Хорошие новости? Весь мой мир трещал и рушился вокруг меня.

Она снова потянула меня за руку.

– Ну же, Эвра. Что сказал Ронан?

Конечно. Со всем остальным я совсем забыла о Ронане. Я пыталась ответить, но слова застыли у меня во рту. Я не хотела говорить о нем. Я хотела рассказать о своем видении, о своем сне, о своем ужасе перед встречей с королем. Но с чего мне начать?

Она заметила мое молчание и остановилась так внезапно, что я чуть не споткнулась. Она стала изучать мое лицо, но чего бы она в нем ни увидела, уголки ее губ опустились.

– О нет. Я была уверена, что ты ему нравишься. Мне очень жаль, Эвра. Не волнуйся, мы научим его…

– Тэм, дело не в этом, – сказала я. – Ну то есть и в этом тоже, но…

– Значит, все прошло хорошо? – спросила она, явно сбитая с толку.

– О нет, это было ужасно. Надеюсь, он весь покроется прыщами.

Тэм фыркнула от смеха. Мы добрались до озера, и оно было совсем не таким, как у меня во сне. Берега замерзли и побелели от снега, но центр все еще был серебристо-черным. В шедшей рябью воде отражался солнечный свет.

– На самом деле Ронан – это самая меньшая из моих забот. Вчера я… У меня было видение.

Это слово камнем опустилось между нами, оставляя после себя круги на воде, которые видела лишь я одна.

– Видение? Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

Ее глаза такие темные, что при слабом освещении часто кажутся черными. Этим утром яркое зимнее солнце освещало их так, что они приобрели оттенок красного дерева.