Русские и шведы от Рюрика до Ленина - Геннадий Коваленко

Литература:

Ruotsalaisten kuvaus neuvotteluista 1557 // Ruotsin ja Venajan rauhanneuvottelut 1557. Helsinki, 2007; Attius Sohlman M. «Moscovitae fidem christianam sequuntur». Om synen pa det medeltida ortodoxa Ryssland genom nagra samtida vasteuropeiska resenarer. Umeå, 1994; Юзефович Л.Л. «Как в посольских обычаях ведется…». М.,1988.

Впервые в истории русской политической мысли идея о свободном выезде за границу была выражена в 1610 г. в неосуществленном конституционном проекте, автором которого был Михаил Салтыков. Подданные российского императора получили право на выезд только при Александре I. Поэтому можно считать, что до XIX в. такого явления, как эмиграция, в России не было. С образованием Русского централизованного государства боярское право на отъезд для службы другому государю было фактически ликвидировано, любая попытка выехать за российские границы считалась изменой, карой за которую была смерть. Тем не менее обстоятельства нередко заставляли русских людей не только «бродить розно» в пределах российских рубежей, но и бежать за границу, прежде всего к ближайшим соседям — в Литву, Польшу, Швецию.

Русская эмиграция в Швецию начинается в XVI в. Ее первая волна приходится на 70 — 80-е годы. Она была связана с разгулом опричного террора, одним из проявлений которого стала новгородская трагедия 1570 г. В это время в Швецию бегут Василий и Петр Росладины, Леонтий Нащокин, Неждан Красулин, Никон Ушаков, Федор и Иван Вороновы, Дмитрий и Андрей Калегины, Николай Дмитриевич Овцын, Иосиф Семенской, Афанасий Сабуров, Федор Лугменев (Лугвенев).

Новый этап эмиграции был связан с событиями Смутного времени и шведским военным присутствием в Новгородских землях. В 1609-1616 гг. на шведскую службу при различных обстоятельствах перешли Федор Аминов, Григорий и Василий Аполловы (Опалевы), Федор и Василий Бутурлины, Семен Боборыкин, Михаил Клементьев, Григорий Негановский, Ждан Максимов, торговые люди Томила Пристальцов и Иван Харламов. После Столбовского мира 1617 г., когда часть Новгородских земель отошла к Швеции, туда переселились помещики, владевшие имениями в этих землях, так называемые «ингерманландские бояре» Калитины, Клементьевы, Аполловы, Морат-Пересветовы.

По-разному сложились их судьбы в Швеции. Одни получили шведское дворянство, и их потомки до сих пор живут в Швеции. Роды других быстро угасли. Третьи не прижились в Швеции и искали удачи в других странах. Были и такие, кто возвращался. Некоторые обрели на чужбине трагический конец: по приговору суда был казнен Григорий Котошихин, собственными крестьянами был убит Николай Дмитриевич Овцын. Бесследно исчезли в тюремных застенках Афанасий Сабуров и Афанасий Шемякин.

Афанасий Васильевич Шемякин появился в Стокгольме в конце июня 1573 г. и был принят королем Юханом III. Он рассказал ему о том, что кровавый и немилосердный царь недавно жестоко расправился с частью своих подданных, после чего многие русские бояре бежали в Польшу и Литву, он же решил бежать в Швецию. Объявив о своем желании поступить на службу к Юхану III и принеся ему клятву, он рассказал ему о русских делах, в частности, о подготовке Крыма к большой войне против Русского государства. В это время шведский король обсуждал с государственным советом вопрос о продлении перемирия с Россией. Государственный совет склонялся к тому, чтобы продлить перемирие, король был за продолжение войны. Возможно, информация Шемякина о событиях на южных российских рубежах была учтена при принятии решения о возобновлении военных действий.

7 августа в обращении к войскам Юхан III отметил, что военная мощь русских ослабла из-за татарского вторжения и бегства русских людей за границу от кровавого царя, погубившего много своих подданных. В качестве примера он назвал бежавшего в Швецию Афанасия Шемякина. Незадолго до этого король назначил Шемякину щедрое денежное и продовольственное содержание. Только вина из королевских погребов он получал столько, сколько не получал никто (более 5 литров рейнского вина ежедневно). За ним было закреплено 7 слуг и выделено 10 лошадей из королевских конюшен. Столько лошадей не было ни у кого из придворных.

В судьбе Шемякина самое непосредственное участие принимал переводчик Пэр Йонссон, часто посещавший Россию в составе шведских посольств при Эрике XIV и Юхане III. Возможно, во время одной из таких поездок они и познакомились, и не исключено, что именно Йонссон способствовал бегству Шемякина в Швецию.

Юхан III рассчитывал при содействии Шемякина получить не только Нарву, но и крепости в Ингерманландии. С его помощью он надеялся склонить на свою сторону русских воевод этих крепостей. 23 июля он обратился с открытым письмом к русским князьям, воеводам, наместникам, архиепископам, епископам, игуменам, монахам, дворянам, детям боярским, стрельцам, купцам и простому народу:

«Нам стало известно, что вы живете в большом бесчестье и рабстве под властью вашего господина Великого князя московского. Он называет себя христианским государем, но поступает с вами как нехристианин и подвергает мучениям вас, ваших жен и детей… Чтобы прекратить это, вы можете предаться нам, чтобы служить нам, и вы должны сделать это так, чтобы в наши руки перешли такие города, как Нотебург, Кексгольм со всей Карелией, а также Копорье, Ям и вся Ингерманландия, а также Ивангород со всеми владениями царя в Ливонии. А наместники и воеводы, под чьей властью находятся сейчас эти города, получат двойные владения и содержание до конца жизни по сравнению с тем, что они имеют сейчас от великого князя. К тому же они сохранят свои нынешние владения, которые со временем будут увеличены, если они будут верно служить нам.

Если же другие более отдаленные города, такие как Новгород и Псков… по собственной воле отрекутся от клятвы и службы, которые они принесли московскому Великому князю, и поклянутся верно и честно служить нам и если они захотят иметь нас своим господином, то все наместники этих городов сохранят за собой эти города до тех пор, пока они живы. После же того, как они перейдут в наше владение, мы будем назначать в них русских наместников, рожденных в России.

Вы ведь знаете доверенного придворного великого князя Афанасия Васильевича Шемякина. Он прибыл сюда, в Швецию, чтобы служить нам, и мы оказали ему наши большие королевские милости, и мы не будем силой отвращать его от его религии, в которой он жил до сих пор. Также и вас, если вы захотите перейти на службу к нам, мы не будем силой обращать в другую веру… Так зачем же вам терпеть такую жестокость, нехристианскую тиранию и жалкую смерть? Не лучше ли уйти к нам, христианскому господину, от такой большой жестокости? Вы можете действительно без всяких обиняков не опасаться какого-либо коварства или лжи. И вы можете предаться нам, христианскому господину, вместе с вашими женами и детьми. Тех же, кто не подчинится нам добровольно, мы вместе с нашим войском покараем огнем и мечом самым ужасным образом».

Это письмо, хранящееся в Государственном архиве Швеции, написано на русском языке и скреплено королевской печатью. Очевидно, в его составлении участвовали Пэр Йонссон и Афанасий Шемякин. По приказу короля Афанасий от своего имени написал письма воеводам Нотебурга, Кексгольма, Нарвы и Витгенштейна с призывом перейти на сторону шведов. Шведское правительство использовало русских перебежчиков так же, как литовское, которое с помощью Т. Тетерина, М. Сарыхозина и А. Курбского пыталось призвать к неповиновению и склонить на свою сторону русских бояр и воевод.