По следам Марко Поло - Тим Северин

Летописец не знал, что в Китае в это время операции с золотом находились в исключительном ведении правительства. Но, во всяком случае, демонстрации великого богатства было довольно для купцов, чтобы поверить, что трое путешественников именно Поло.

Все, что осталось от дома, в котором предположительно происходили эти события, — двойная арка дверного прохода в северо-восточной части Corte del Millione. Это — грустное место на стыке Сан-Джованни Кризостомо и Сан-Марино, двух второстепенных каналов, по которым редко проплывают туристские гондолы. Собственно дом сгорел дотла в Конце XVI века, и сейчас двор окружают грязные постройки в пять этажей, поэтому большая часть Corte в глубокой тени. Во двор ведут два прямоугольных прохода, один от моста Риальто, а другой от моста Марко Поло, над каналом вдоль восточной стороны двора.

Изначально семья Поло относилась к приходу Сан-Феличе, расположенному в некотором отдалении от Corte del Millione; последний же, вероятно, был приобретен после возвращения в Венецию. Для того, чтобы попасть в casa Поло, вы карабкаетесь по скользким ступенькам моста Марко Поло, оставив гондолу и ее скучающего владельца покачиваться на грязной цветущей воде. Перейдя мост Марко Поло, который сегодня сложен из кирпичей, и промозглый проход, вы оказываетесь в невзрачном дворе. В противоположном углу этого двора стоит арка, и вы подходите и осматриваете эту арку. Ее итальянско-византийский стиль XIII столетия кажется несообразным рядом с высокими кирпичными фасадами и продолговатыми окнами. Среди украшений арки есть грубое изображение птицы Рух, уносящей в когтях овцу. Возможно, Марко Поло сам приказал поместить здесь это изображение. Бармен из маленького кафе на углу прохода, в который вы заходили перед этим, гордо говорит, что он живет в том же доме, что и Миллионе, и так мало осталось памяти о Поло, что не хватает мужества возразить ему. Когда будете возвращаться в гондолу, вам в глаза бросится табличка, прикрепленная к стене канала. На ней написано:

Табличка появилась после венецианского Международного географического конгресса, и это почти признание.

В городе есть и другие напоминания о великом путешественнике. За период от взятия Марко в плен и до его смерти 8 января 1324 года его имя по крайней мере трижды упоминается в Большой книге городского совета. Запись от 13 апреля 1302 года говорит, что некий Марко Поло был освобожден от уплаты штрафа, наложенного на него, «ибо он пренебрег… указом» относительно устройства у себя в доме акведука. В записи от 10 апреля 1305 года Марко значится поручителем за некоего Боночио из Местре, осужденного контрабандиста, перевозившего вино, который был оштрафован на 152 лиры с выплатой в четыре приема. В последнем упоминании о Поло в городских записях содержится намек на путешествие Марко, здесь говорится, что он возбудил иск против некоего Паоло Джирордо, агента-комиссионера, требуя уплаты денег за пол фунта мускуса, который комиссионер продал от его лица. Агент также отказался возвратить шестую часть непроданного товара. Дело было позже решено в пользу Поло, сверх того, агента принудили оплатить все издержки. Справедливое решение в пользу человека, который в своей книге осведомил Европу об истинном происхождении мускуса.

Несмотря на слухи об огромном состоянии Поло, сухие факты его духовной свидетельствуют всего только о достатке. Это можно объяснить предположением, что Поло понес очень большие убытки при инвестициях в Трабзон (Трапезунд). Завещание Марко было составлено нотариусом Джустиниани, и в нем умирающий указывает, что Пьетро, его раб-татарин, должен быть отпущен на свободу и что его имущество должно быть разделено целиком между дочерьми после различных отчислений в пользу церкви и на содержание жены. Дети Марко со временем соединились браками с первыми фамилиями Венеции — Брагадинами, Кверини, Дольфинами и Градениго, но о самом Марко мы больше ничего не слышим. Его похоронили в портике старой церкви Сан-Лоренцо, которую позже разрушили, поэтому в настоящее время не осталось никаких следов от места захоронения. Но главный памятник ему неразрушим — это рассказ о случае, произошедшем, как свидетельствует Джакопо из Акви, в последние дни его жизни. Когда Марко уже лежал на смертном одре и венецианские купцы пришли проститься с ним, они просили его отречься по меньшей мере от части удивительных историй, которые он рассказывал.

— Я не поведал вам и половины произошедшего со мной, — таков был ответ великого путешественника.

Когда проект «Путь Марко Поло» выехал из Венеции, мы отставали от графика уже на десять дней. В самом городе не было сделано никаких разысканий, потому что Венеция и городские общественные архивы прекрасно изучены превосходными специалистами по Поло. Нас привлекали именно те обширные участки пути Марко, которые были слишком далеки, чтобы их можно было с легкостью исследовать. По этой причине в Венеции мы удовольствовались съемкой мест, связанных с именем Поло, и потом повернули мотоциклы в сторону границы и отправились в длинный перегон до Турции — через Триест, Югославию и Болгарию. Наше исследование маршрута Поло должно было по-настоящему начаться на анатолийском плато в Турции. Марко, выехав в Китай, сначала направился в Иерусалим, чтобы получить от монахов святого масла из лампады, горевшей при Гробе Господнем. Привезти масла просил великий хан, подобные реликвии были в большой цене у средневекового человека. Это было время, когда византийский император мог серьезно оживить международную торговлю обширной распродажей таких вещей, как терновый венец, пеленки Иисуса, копье и губка, бывшие при распятии, трость Моисея и кости черепа Иоанна Крестителя. Получив флакон со святым маслом, Поло опять взошли на борт и поплыли в порт Лайас на южном побережье Турции. В Лайасе они простились с морем и далее двигались сушей, от города до города, лишь бы была возможность торговать с прибылью и сообразуясь с доступностью караванного пути.

На балканском перегоне мы совершенно не занимались исследованиями, и дорога через Югославию явилась честным и откровенным отпуском. Заботы, предварявшие наше путешествие, были позади, и мы могли сказать, как Питер Флеминг, наш наставник, что успех путешествия зависит от душевного настроя, с каким в него отправляются. Это очень верно. Каким-то образом Майкл опять завладел экспедиционными картами, и в результате, вместо того, чтобы двигаться к Любляне, мы поехали по какой-то второстепенной дороге и оказались в Аджеке. На этот раз мы ничего не сказали Майклу относительно его штурманских способностей, потому что, вместо скучной автострады, ведущей из Любляны в Загреб, мы ехали вдоль прелестных холмов, смотревших на Адриатическое море. Эту ночь команда проекта провела в деревушке близ дороги и выехала следующим утром, рано-рано, на траве еще лежала роса. Во всей Югославии было время сенокоса, и мы с ревом неслись по длинным прямым дорогам к Белграду навстречу сенокосным мушкам и прочим крылатым насекомым, разбивавшимся о наши очки и пятнавшим их. Ослепительно сияло солнце, с обеих сторон дороги простиралась обширная равнина, разделенная на поля, по которым двигались ряды крестьян. Высокие, загорелые, сильные мужчины, обнаженные по пояс, двигались в едином ритме, взмахивая большими косами. За косцами шли, тоже цепями, уборщики с граблями, а рядом с каждой группой стояли повозки незатейливой конструкции, запряженные лошадьми. Вечером высокая нескошенная трава волновалась на широких полях, а там, где она уже была убрана и где торчали короткие жесткие стебли, паслись в облаках мошек волы и лошади.