Танцы с волками - Юлия Крынская

–Конечно!– усыпляю Варину бдительность.– Буду рад породниться с дочерью Велеса. Мы очень уважали твоего отца.

–Наши родители дружили?– Варя подаётся вперёд.

–Да,– отвечаю, не моргнув глазом.– Но сейчас давай поговорим о твоём здоровье. Оно меня очень беспокоит, тем более если у вас с Аланом всё серьёзно.

–Да мы просто…

–Хорошо,– обрываю её, торопясь перейти от слов к делу.– Вы просто, а я непросто. Потому что вчера ночью, взял твою кровь на анализ.

–Зачем?– Варя рассматривает свои вены.– Я так крепко спала, что не почувствовала укола?

–Как заколдованная царевна,– в этот раз улыбаюсь без натуги.– Поэтому осмотрел твои ушибы и взял кровь.

–И что в ней не так?– на лице Вари написано смирение.

–Есть проблемы, не хочу тебя пугать. Давай просто обследуем девочку Варю более серьёзно. Готова довериться мне?

Варя обводит глазами кабинет. Он занимает всю мансарду. За моей спиной многочисленные грамоты с конференций. Лицензия на врачебную деятельность. Через стеклянные дверцы шкафчиков видны флаконы с лекарствами и стерилизаторы. Массажный стол манит вытянуться на нём. Аппаратура – от кардиографа до лазера. Белая ширма скрывает от Вариных глаз женское кресло.

–У меня нет оснований не доверять вам.

–А почему с Аланом на ты, а со мной на вы? Я старше его всего на три года.

–А сколько ему?

–Двадцать четыре.

–Он старше меня на два года, а взгляд совсем как у ребёнка… Но дело не в возрасте.

–Давай, как с мясом? Со следующей фразы на ты.

–Давай,– миролюбиво соглашается Варя.

–Заполнишь анкету.– Пускаю файл на печать.– Когда родилась, чем болела, с какого возраста ходят месячные, аборты, аллергии, хронические заболевания. Возьми листик, пожалуйста.

–Такая суета из-за небольшого сбоя в показателях крови?– Варя встаёт и идёт к принтеру, который в двух шагах от меня.– Месячные у меня начались в двенадцать. И у меня нет половой жизни, если тебя это интересует.

–Я знаю… – прикусываю язык. Чёрт! Так оплошать.

Она замирает и смотрит на меня свысока. Ух, какой взгляд у неё высокомерный. Малышка сердится и произносит по слогам:

–Откуда?

«Выруливай, придурок, раз влип»– гогочет мой внутренний демон.

Строгость и приверженность высокой морали просто написаны сейчас на моём лице. Акцентирую на первом слове:

–Знаю, что в Москве не очень строгие нравы, но уверен, что дочь Велеса сумела бы сохранить чистоту и не в таком рассаднике зла.

–Прости, я не поняла,– складывает она у груди ладони.

Чинно киваю и добиваю:

–Так что твоя первая менструация интересует меня не более, чем другие вопросы анкеты,– складываю руки на животе и вытягиваю ноги.

–Прости,– повторяет она.

Лежу в кресле и изучаю Варино лицо. В свете дня оно не менее прекрасно, чем ночью при свечах. Точёные скулы, прямой нос, брови вразлёт.

–Можно я заполню за столом? На диване неудобно писать,– она мнёт уголки анкеты в руках.

Хочется указать ей на свои колени. От мысли, что она сидит на мне сверху, бросает в жар. Молча ретируюсь на диван. Сейчас слышу каждый шорох – тестостерон зашкаливает. Концентрируюсь, закрыв глаза, на скрипе шариковой ручки и пытаюсь выцепить другие запахи в комнате, но тщетно – нос забит Вариным ароматом. Неужели это и есть любить по-волчьи? С Ириной было иначе. Никаких запахов. Я выбрал её, как человек и оставался верен, как волк. Прогоняю тяжёлые воспоминания. Нужно думать о будущем. Открываю глаза и любуюсь Вариными золотистыми волосами. Солнечные лучи будто прячутся в них. Мы с братьями считали, что Велес спрятал дочь среди людей, лишь бы не пустить под ранний брак с вырождающейся нацией волков. Даже с нашими родителями разругался, когда они предложили отдать Варю, ещё подростком, в их семью. Мы бы с малышкой уже давным-давно соединились. Варя говорит, что месячные начались в двенадцать. Тогда-то Иван и отправил Елену с дочерью подальше от родных мест. Долгое время мы даже не знали, где её искать. Через людей Зоряна недавно узнали, что малышка в Москве. Он тоже хотел заполучить Варю. С момента, как она приехала, мы наблюдали за ней. Вчера мы бы сами сожгли её дом, но всё вышло само собой.

–Готово,– Варя освобождает кресло.

Я останавливаю её:

–Присядь пока на подоконник,– возвращаюсь на место, читаю анкету и следующие десять минут катаюсь по девичьим ушам, рассказывая о подозрении на редкую болезнь. Выуживаю из врачебного арсенала наиболее подходящую. Истинный диагноз не называю. На самом деле мне предстоит исцелить Варю от ликантропийной фригидности. Как женщина она очень чувствительная, но как волчица – пока нулевая. Зато какой аромат!

В глазах Вари плещется ужас. Желание снять с неё халат добавляет мне усердия.

–Понимаешь теперь всю серьёзность предстоящего лечения?

–Может, мне вернуться в Москву?– нерешительно произносит Варя.

У меня отваливается челюсть.

–Зачем?– слабым голосом спрашиваю я.

–Там врачи, передовые технологии.

–А здесь волки и настой из шишек?– поворачиваюсь боком к стене и поглядываю на свои грамоты и дипломы.

Варя перехватывает мой взгляд.

–Ой, прости. Не хотела обидеть.

–А обидела,– вздыхаю, вспоминая урок от Алана.

–Богдан, обещаю слушаться тебя, как отца родного.

–Отлично,– хватаю козу за рога,– снимай халат. Перейдём к осмотру.

–Что?– У Вари вытягивается лицо.– У меня под ним ничего нет!

Поворачиваюсь к столу и выключаю компьютер:

–Иди вниз, к Алану в комнату. У меня приём начнётся через час.

Варя стоит столбом. Беру с края стола пухлый ежедневник и раскрываю на сегодняшнем дне. Пациентов принимаю пока на дому. Ко мне большая запись. Моя многопрофильная клиника заработает с весны. В городской больнице я оперирую на полставки.

Шорох падающего к моим ногам халата оглушает. Поворачиваю голову и скольжу взглядом по великолепному телу Вари. Она прикрывает ладонями лоно и грудь. Показное равнодушие стоит мне нескольких лет жизни.

–Повернись спиной, пожалуйста.– Боюсь сорваться на хрип.

Варя послушно поворачивается. Встаю и ощупываю каждую её косточку.

–Теперь ко мне лицом,– бесстрастие сейчас – моё «всё».

Варя слушается, как солдат первого года службы.

–Руки за голову.– Ощупываю Варины лимфоузлы, опускаюсь на одно колено. Варин живот подрагивает. Облизываю пересохшие губы, любуясь её лоном. Жаль я не художник.– Здесь не больно?

–Немного.