Случайный брак - Диана Рымарь

телефон, своим аккуратным пальчиком вводит нужные цифры, находит меня в ватсапе. Начинает писать список.

– Оливье хочешь? – неожиданно спрашивает. – Если да, то на него тоже надо продукты. Еще можно приготовить пюре.

Вот это меню…

Честно говоря, я не ел оливье с тех пор, как съехал от родителей и начал самостоятельную жизнь. То есть больше десяти лет. Пюре с курицей, собственно, тоже давно не ел. Я больше по стейкам, пицце.

– Согласен, – киваю.

Была не была. Может, девчонка не умеет готовить ничего другого.

Ксения высылает мне список.

И вот я уже шагаю по супермаркету, важно кладу в тележку продукты.

Кто я, если не идеальный муж, а?

Глава 10. Эсэмэски от Димы

Ксения

Я самая счастливая бездомная беременяшка на свете!

Все почему? Потому что в моем желудке целых три бутерброда с красной икрой. Как мало мне надо для счастья… Хотя красная икра – это не так уж и мало, с какой стороны ни посмотри, тем более что ее в банке осталось еще много. Тимур купил большую, там не меньше полкило.

Мурлычу от удовольствия после нашего с Тимуром небольшого перекуса. Осваиваюсь на новой кухне. Здесь уютно, кухонный гарнитур сделан под дерево, стены облицованы белой плиткой. Все такое новое, видно, что хозяин тут почти ничем не пользовался. Словом – шикарная атмосфера для любой хозяйки, помещение просторное к тому же.

Пока Тимур занимается своими делами, я разбираю тонну еды, которую он принес из магазина.

К слову, тут много того, чего я покупать не просила. Мне бы даже в голову не пришло включать в список ананасы, кучу разных сыров, кедровые орешки, мед. В пакетах полно деликатесов. И мне все их можно будет попробовать!

Ох, я сейчас приготовлю такую курицу, такой оливье, что мой щедрый почти бывший муж будет плакать от счастья. Ну или по крайней мере останется очень доволен.

После фиаско с роботом-пылесосом и полицией хочется сделать для Тимура что-то приятное. Поэтому я постараюсь по максимуму.

Выставляю вкусняшки аккуратненько на стол, делаю фото, отправляю Светке с надписью: «Он сказал, что купил для меня».

В ответ мне приходит эмодзи с круглыми глазами, а потом сообщение: «Блин, я завидую!»

Я уже успела написать подруге о недоразумении с ключами, так что она поменяла мнение о моем случайном муже.

«А чего это он у тебя такой щедрый? Миллионер, что ли?» – интересуется Света.

«Не знаю», – отвечаю ей.

«Чую-чую двойное дно…» – не успокаивается подруга.

Ишь ты, отрастила нос. Чует она… из своего Майкопа. Вот пусть сидит там и не умничает, а мне ужин готовить пора. И вообще, какое двойное дно может быть в покупке еды? Тимур же тоже будет ее есть.

Откладываю телефон, принимаюсь за приготовление салата.

Яйца уже варятся, картошка тоже.

Мама всегда говорила, что в оливье главное – колбасы побольше, картошки поменьше. Но почему-то дома было наоборот. Все из-за нас, троглодитов, конечно же. Я имею в виду себя и четырех младших сестер. Мама нас всегда троглодитами называла, потому что ну ведь не напасешься на нас продуктов.

Старательно режу соленый огурец, меленько, как учила мама.

В этот момент экран телефона загорается сообщением.

Бросаю на него взгляд, ожидаю увидеть очередное послание от Светы, но мне написал абонент «Любимый».

Вижу это слово и замираю с ножом в руке.

Чего-чего, а сообщения от него я не ожидала.

Сердце тут же ухает куда-то вниз.

Дрожащей рукой активирую экран, читаю сообщение: «Где ты?»

Где я? В астрале, блин!

Больше суток Диму этот вопрос не волновал, и тут на тебе, забеспокоился.

Хватаю телефон, отвечаю: «Не все ли равно?»

«Я пришел в общагу, тебя нет. Никого вообще нет! Так где ты?»

Неужели правда переживает? Искал меня? В таком случае, кто мешал позвонить раньше? Например, пока я сидела и рыдала на лавочке.

«Дим, что тебе нужно?» – аккуратно спрашиваю.

Вижу, как он долго что-то печатает.

Печатает и печатает… Поэму, что ли, он там строчит?

Наконец прилетает: «Если ты правда беременная, я согласен дать деньги на аборт. В больницу пойдем вместе».

Читаю, перечитываю, снова вглядываюсь в текст.

Надо же, щедрый какой! Обалдеть не встать.

В горле будто селится колючий еж, так его дерет, и хочется плакать.

Совсем я ему не нужна… А особенно ему не нужен собственный ребенок.

«Ничего не надо», – отвечаю ему.

И тут мне прилетает: «Ты чего выпендриваешься? Гордая такая?»

«Гордая!» – отвечаю, чувствуя, как подступают слезы.

«Или ты сейчас приезжаешь ко мне, а после праздников мы идем делать аборт, или…»

Он совсем офигел? Я ему собачка, являться по зову и избавляться от нежеланных кутят? Впрочем, даже собака от своего детеныша ни за что так просто не избавится. Он же живой.

«Или!» – тут же пишу.

«Значит, я сейчас еду к Вальке отмечать Новый год. Про тебя вообще забываю, ясно?»

Я даже не знаю, как на это реагировать. Что я должна сказать на его желание встретить праздник с бывшей? Пожелать приятного пути и хорошей вечеринки?

Видно, не дождавшись ответа, Дима пишет: «У тебя последний шанс сохранить отношения».

Ах, у нас до сих пор отношения? Не знала!

Не удерживаюсь и отвечаю: «Пошел в жопу!»

Он начинает засыпать меня сообщениями:

«Ты обнаглела в край!»

«Ты еще ко мне прибежишь…»

«Считай, я тебя уже забыл, ясно?»

Не жду новых сообщений. Блокирую его номер.

Руки трясутся настолько, что мне становится сложно резать огурец. Едва не отрезаю себе полногтя, но все же шинкую овощи дальше.

Очень стараюсь не плакать, хотя это неимоверно сложно.

Перед глазами так и мелькают наши с Димой вечера, его признания в любви. Хотя теперь, оглядываясь на наши отношения, понимаю, что он часто вел себя так, будто делал мне одолжение тем, что жил со мной.

Становится так мерзко на душе, что хочется зареветь в голос. Аж в глазах мутно от слез.

Поворачиваюсь, хочу взять с полки большую стеклянную салатницу, в которую Тимур сказал мне сложить оливье. Она оказывается значительно тяжелее, чем я думала. Неловко хватаю ее, а она выскальзывает из рук и…

Баба-а-ах!

Прямо на кафельный пол.

Звук бьющегося стекла оглушающе громкий.

Хорошо, салатница упала не на ногу, а то, наверное, сломала бы мне пальцы. Но из плюсов это все. Пол кухни усыпан осколками. Мелкие и крупные, они щерятся на меня острыми зубами, блестят в свете люстры. Страшно даже сделать шаг, ведь я босая.

От шока даже забываю про