А кому сейчас легко? - Люся Лютикова

Лифт довез нас только до седьмого этажа, дальше нужно былоподняться пешком еще на два пролета. Теперь все стало ясно. Здесь мрамором иплиткой уже не пахло, зато отчетливо воняло чем-то совсем не элитным. Пожалуй,капустой. Вареной. Дверь в квартиру тоже была хлипкая, дощатая, обитая дранымдерматином и без номера.

За дверью обнаружилась самая настоящая коммуналка: длинныйкоридор кишкой заворачивал за угол, на стенах висели эмалированные тазы, двавелосипеда и лысая автомобильная покрышка. Дверей в коридоре, как мнепоказалось, было безумное количество, но потом выяснилось – всего десять.

Квартира и состояла из десяти комнат. Вход в ванную и туалетнаходился на кухне, так что из коридора его было не видно. Галина Егоровнаотперла вторую по счету дверь и впустила меня в небольшую, но уютную комнатку,обставленную в традиционно деревенском стиле. Кровать с целой горой подушек иподушечек была аккуратно застелена кружевным покрывалом, трюмо в углу,здоровенная пальма в горшке, двустворчатый шкаф и маленький диванчик возлесамой двери. Кошка Пайса соскочила с моего плеча и прошлась по комнате, задравхвост и настороженно принюхиваясь. Я поставила чемоданы на пол и с сомнениемпосмотрела на диванчик: телосложение мое отнюдь не хрупкое. Галина Егоровназасмеялась:

– Не боись, Люся, это так, для мебели. На ночь будутебе раскладушку разбирать, она у меня еще с советского времени, не Китайкакой-нибудь. Часть вещей кидай в шкаф, а что не нужно – прям в чемодане подкровать засунь. Пойдем, квартирку тебе покажу.

Показ квартиры Галина Егоровна сопровождала подробнымрассказом об обитателях каждой комнаты. Как выяснилось, в самой первой отвходной двери комнатушке когда-то была кладовка, а сейчас ее сдавали совсемзадешево маленькому и очень тихому вьетнамцу, работавшему на вещевом рынке.Обычно вьетнамцы, торгующие на рынках, прямо там же и живут, устраивая нечтовроде коммуны, но Егор – так обитатели квартиры переименовали для удобстванепроизносимого Нгоень Тхая – был кем-то вроде рыночного старшины и потому жилв элитных, можно сказать, условиях.

Третья дверь вела в комнату Пашки-Философа, безобидного хроническогоалкоголика, который был здесь коренным жителем, и потому остальные обитателиквартиры его уважали. Пашка-Философ раньше пил водку, но потом его измученныйспиртосодержащими веществами организм потребовал чего полегче, и теперь Пашкаупотреблял исключительно дешевый портвейн, а также брагу собственногоизготовления. Брагу он готовил в ванной, где зимой и летом сохранялсяподходящий температурный режим. Во хмелю Пашка был тих и задумчив, особенно желюбил порассуждать на вечные темы, за что и получил свое прозвище.

Галина Егоровна завершила повествование о Пашке, энергичномахнув рукой:

– Будет денег просить – не давай, не вернет. И не бойсяего, он безобидный.

В следующих двух комнатах также жили коренные обитателиквартиры. Их история была куда более драматична, чем моя. После смерти материсиротами остались трое детишек-погодков, но отец их, прежде сильно пьющий, небросил их и не спился окончательно, как ожидали все вокруг, а наоборот, салкоголем завязал, нашел хорошую работу, пристроил самого маленького в детскийсад на пятидневку, двоих постарше – в школу с продленкой, и живут они теперь нето чтобы богато, но и не в нищете. Недавно даже компьютер купили. Звалимногодетного отца Сергеем, а детишек – Мишкой, Веркой и Андрюшкой. Говоря оСергее, Галина Егоровна одобрительно кивала головой:

– Хороший мужик, справный. Была б я помоложе… Ты каксама-то, замужем?

О Руслане и его драгоценной мамочке я рассказыватьпостеснялась. Не готова я была еще клеймить своего родного, хоть и незаконного,мужа позором в глазах посторонних людей. Покачав головой, я ткнула пальцем вроскошную, обитую кожей дверь с серебряными заклепками.

– А это чья такая красота?

– Тут наш восточный человек проживает, ТигранВахтангович. Большой человек! Если ты ему глянешься, он тебя пристроит…

– Куда пристроит?

– Как это куда? На работу, ясное дело. ТигранВахтангович все может.

Тигран Вахтангович работал поваром в ресторане. В Москве оносел еще в начале девяностых, так что вполне мог считаться коренным москвичом.В данной квартире ему принадлежала половина всех жилых помещений, но сам ТигранВахтангович с семейством проживал только в трех из них, а оставшиеся сдавал.

Людей, снимавших у Тиграна Вахтанговича комнаты, ГалинаЕгоровна называла не по имени, а просто – «эти». Как она пояснила, «они такчасто меняются, что их запоминать – только мозг тратить».

До вечера оставалось не так уж много времени, и я провелаего, разбирая чемодан с вещами. Потом Галина Егоровна позвала меня на кухню.

Тигран Вахтангович на вид оказался классическим армянином ине менее классическим поваром. Он был толст, благодушен, крайне носат иволосат, а глаза у него были темные, влажные и немного печальные. Широкую шеюВахтанга Тиграновича обвивала толстенная золотая цепь.

Галина Егоровна взяла объяснения на себя. Я только дивудавалась, как ловко у нее это выходит. Выслушав Галину Егоровну, ТигранВахтангвич обратил на меня свои печальные очи.

– Ахчи, скажи, пожалуйста, неужто и впрямь два языказнаешь? Вай ме, какой молодец ты, слушай! Я своего Вазгенчика четыре года учу –пять педагогов сменил, два раза в Лондон посылал, ничего не выходит. А безязыка куда? Космический век, сама понимаешь. Ладно, сейчас посмотрю, что можносделать.

Тигран Вахтангович достал из кармана роскошный мобильник –насколько я разглядела, тот самый сильно умный телефон, который управляетсяпростым прикосновением пальца, – и принялся просматривать записную книжку,бормоча себе под нос:

– Так, Алик… надо напомнить, чтобы долг вернул… Ашотик,день рождения скоро, надо не забыть… Вот! Кирилл Геннадьевич! То, что нужно.

Он набрал номер и стал ласково говорить в трубку:

– Кирилл-джан, дорогой, совсем ты меня забываешь,нехорошо… Да… да… да, какие вопросы, все сделаю, обижаешь, дорогой! Слушай,одно дело есть. Тут одна женщина хорошая, молодая, с высшим образованием – надона работу устроить. Когда? Завтра? Спасибо, дорогой! Лобио ждет тебя, цицматждет, сулугуни – будешь доволен, дорогой…

Тигран Вахтангович закрыл телефон и обратился ко мне:

– Все, я договорился. Завтра утром поедешь вот по этомуадресу, скажешь, что от меня. Запоминай!

Ворочаясь ночью на жесткой, но надежной раскладушке ГалиныЕгоровны, я думала о том, что жизнь, кажется, налаживается. Если вокруг меняоказалось так много добрых и отзывчивых людей, то, может, в скором времени всемои проблемы благополучно разрешатся?..

Утром я в скоростном режиме познакомилась с остальнымиобитателями квартиры. Знакомство происходило в основном в очереди в туалет иванную. Жена Тиграна Вахтанговича, Наринэ, оказалась крупной красивой женщинойс испуганным выражением лица. Вокруг нее бегали и прыгали дети, сосчитатькоторых мне удалось только с третьего раза. Кажется, их было пятеро.