Нить Ариадны - Александр Немировский

Этот краткий очерк посвящается памяти другу моей юности Татьяне Давыдовне Златковской, внесшей серьезный вклад в историю згейской археологии

Сейчас уже трудно себе представить, что в 60-х гг. XIX в., уже после открытия в Египте и Месопотамии древнейших цивилизаций греко-анатолийский мир считался континентом мифов, а его обитатели — дикарями, лишенными письменности. Только в 70-х гг. того же века пелена мифов начала рассеиваться и стали вырисовываться контуры эгейской цивилизации, пусть не столь древней, как ее великие восточные сестры, но обладающие своим неповторимым обликом и теснейшим образом связанные с судьбами материка, получившего название от финикиянки Европы. Неполные сто сорок лет для истории науки — это короткий период, этрускология перешагнула за полтысячелетия, но сделано уже достаточно много, чтобы подвести некоторые итоги.

ТРОЯ. Имя Генриха Шлимана (1822—1890) объединило два мифа — легендарный подтекст «Илиады» и миф, созданный самим Шлиманом о его собственных невероятных открытиях. В отличие от аристократичного Иоганна Винкельмана, теоретика науки об искусстве, Шлиман был дельцом до мозга костей и героем новой буржуазной эпохи, вложившим в раскопки огромные средства, накопленные в ходе коммерческих операций в России и Америке. Он впервые умело использовал такое буржуазное средство, как реклама. В 1868 г., во время ознакомительного путешествия по Греции и Турции, обозревая места своих будущих раскопок, он представляет себя читателям выходцем из общественных низов и самоучкой, видящим в обогащении средство прославиться в той области, которая была уделом профессиональных ученых. Вступая в полемику с официальной наукой, Шлиман усматривает ее порок в чрезмерной критике античных авторов и полагает, что в ходе раскопок ему удастся доказать, что всё сказанное Гомером заслуживает безусловного доверия. Для Шлимана нет разницы между мифом и сообщением очевидца. Он не сомневается в том, что описанная Гомером Троянская война столь же реальна, как, например, Пелопонесская война или войны его времени.

Генрих Шлиман

До Шлимана не было в точности известно, где находилась гомеровская Троя. Большинство ученых считали, что она располагалась на холме Бунарбаши у выхода реки Скамандра в долину. Еще в конце XVIII в. на этом холме локализовал город Гомера французский путешественник Ле Шевалье. Позднее его мнение поддержали такие авторитеты, как Г. Кипперт, Э. Курциус, фельдмаршал Мольтке. Для Шлимана единственным авторитетом оказался британский консул Франк Калверт, убедивший его провести раскопки на частично принадлежавшем ему холме Гиссарлык.

Уговорить турецкое правительство на раскопки было делом нетрудным. Турция находилась в состоянии острого финансового кризиса. Шлиман обещал туркам отсрочить уплату долга и процентов, если ему позволят раскопать какой-то пустынный холм. Турки смотрели на Шлимана как на безумца и даже разрешили привлекать к работе местных крестьян.

Вскрытие Гиссарлыка началось 11 октября 1871 г., через три года после первого посещения Шлиманом этого холма. Едва заступ вошел в землю, раздался характерный стук. Стена, сложенная из каменных квадров! Шлиман готов был уже принять ее за стену гомеровской Трои, но под первой стеной оказалась вторая… Углубляясь в земные слои, Шлиман разрушал памятник за памятником.

Говорят, семь городов спорили за честь считаться родиной Гомера. Шлиман был уверен, что открыл семь Трой. Но какая из них гомеровская? Шлиман считал само собой разумеющимся, что гомеровская Троя находилась очень глубоко. Он поместил ее во втором слое снизу, хотя керамика этого слоя, оружие и украшения из золота были крайне примитивными и не содержали ничего общего с памятниками, описанными Гомером. Некоторые сосуды имели форму человеческого лица или женской фигуры. Здесь изобиловали каменные топоры, ножи, лопаты. Самого Шлимана начали одолевать сомнения в правильности определения слоя. Но разрешить загадку гомеровской Трои он так и не смог.

Поиски Шлимана бросили свет на прошлое одного из культурных центров Малой Азии. Это стало ясно специалистам, которые вскоре посетили место раскопок. Шлиман охотно принимал у себя ученых и даже оплачивал их расходы. Но самому Шлиману не хватало броских находок, которые привлекли бы внимание широкой публики, потрясли бы ее воображение. Такие находки появились за день до объявленного срока окончания работ — 14 июня 1873 г.

В стене, опоясывавшей развалины «дворца Приама», в глаза бросился какой-то блестящий предмет. Золото! Не обращая внимания на опасность обвала, Шлима бросился извлекать клад. Вместе с золотыми сосудами вновь появились на свет медный щит, медный котел, медные топоры и наконечники копий. Украшения наполняли красную шаль Софии, молодой супруги археолога. Конечно, он был уверен, что открыл сокровища Приама. Надев ожерелье на шею своей красавицы, Шлиман шептал: «Елена!» В это мгновение он не сомневался, что две тысячи лет назад именно это ожерелье украшало Елену Прекрасную, из-за которой разгорелась Троянская война. Между тем, как было выяснено учеными впоследствии, это ожерелье и другие сокровища принадлежали царю, жившему за тысячу лет до Приама!

Карта-схема Троады.

Уже после Шлимана Вильгельм Дёрпфельд (1853—1940), возглавивший руководство работами и проведший две раскопочные кампании 1893 и 1894 гг., установил, что на холме Гиссарлык сохранились остатки не семи городов (как считал Шлиман), а девяти. Первые пять поселений (Троя I—V) Дёрпфельд отнес к доисторической эпохе (III — первая половина II тысячелетия до н.э.), шестое поселение отождествил с Троей, воспетой Гомером, а три верхних слоя (Троя VII—IX) приписал греческой и римской эпохам. К сожалению, большая часть построек, относящихся к описанной Гомером Трое, была разрушена Шлиманом во время его лихорадочных поисков города Приама и Гектора.

Впоследствии, в 1932—1938 гг., американским археологам под руководством Карла Блегена, до этого раскапывавшего Коринф, удалось уточнить хронологию слоев, или «городов» Трои Троя II (2300—2100 гг до н.э.), которая оставила нам найденный Шлиманом «клад Приама», переживала первый блестящий расцвет и погибла в результате грандиозного пожара. Tроя III—V (2100-1900) были бедные поселениями с узким улочками и неказистыми домами. Троя VI — город наиболее блестящего развития культуры па холме Гиссарлык, занимавший обширную территорию. Его стена с башнями была мощнее всех существовавших ранее или позднее.

В это время (1800—1300 до н.э.) появились новая керамика, новые формы бронзовых изделий, новые типы жилищ и неизвестный ранее погребальный обряд. Впервые стала использоваться лошадь. Население поддерживало теснейшую связь с Балканским полуостровом. Отсутствуют следы какого-либо завоевания. Город был разрушен мощным землетрясением, но большей части его населения удалось избежать гибели. Оно вернулось и отстроило новый город слоя VIIa, который вскоре (около 1300 г. до н.э.) погиб в результате пожара. Таким образом, загадка Трои осталась нерешенной. Во времена Трои VIIa, которую мы считаем гомеровской, по другую сторону Эгейского моря пользовались собственной письменностью. Письменностью обладали и хетты, жившие в Анатолии, к востоку от Трои (Илиона), известной им как «Виллуса». Почему же троянцы были неграмотными? И на каком языке говорили в действительности герои, произносящие в «Илиаде» свои речи по-гречески?