Пускай меня полюбят за характер - Люся Лютикова

– И на ноже?

– На ноже – нет, – помрачнел капитан. – Ноэто ничего не меняет. Версия такая: сейчас ранняя весна, Переверзева была одетав пальто и кожаные перчатки. Она не отрицает, что пришла к Копейкиной потому,что узнала про ее мошенничество. Алла сразу же, с порога, предложиларасторгнуть договор, но старуха не согласилась. Разговор проходил на повышенныхтонах, и, вероятно, Переверзева, находясь в состоянии аффекта, схватила лежащийна столе нож и несколько раз ударила им Копейкину. Увидев, что старуха умерла,Алла испугалась и убежала. По дороге она сняла и выкинула перчатки – наверное,на них брызнула кровь, и твоя подруга благоразумно решила избавиться от улики.Правда, сама Переверзева утверждает, что не убивала пенсионерку, а лишьпригрозила ей разоблачением. Когда она уходила, Копейкина была жива. Что жекасается перчаток, то она их якобы потеряла, где – не помнит.

– Но ведь Алла не отрицает, что приходила к старухе.Может быть, и все остальное, что она говорит, – правда? – пыталась язащитить подругу.

– Ну, она же не дурочка, чтобы отрицать очевидныефакты. По заключению судмедэкспертизы, Копейкину убили с шестнадцати тридцатидо семнадцати ноль-ноль. И как раз без четверти пять соседи видели, какПереверзева выходила из подъезда. Сначала Алла нос к носу столкнулась сдевушкой у лифта на первом этаже. Потом во дворе дома ее хорошо запомнил другойжилец, выгуливающий собаку. Оба свидетеля отметили, что женщина была в странномсостоянии: плакала, разговаривала сама с собой. Конечно, от свидетельскихпоказаний Алла не может отмахнуться. А вот насчет убийства она ушла в глухуюнесознанку.

Я подавленно молчала. Ну точно, все сходится: в началечетвертого я позвонила Алке на работу, она тут же рванула на «Войковскую» и,как я ей и советовала, устроила Виолетте Владленовне скандал. Но слова намошенницу не подействовали, и тогда подруга прирезала старушку.

А виновата во всем я.

Так плохо я себя давно не чувствовала. Есть же люди,которые, причинив кучу неприятностей всем вокруг, совершенно спокойно спят поночам! Сейчас я завидовала им черной завистью. Потому что меня саму уженесколько дней терзало чувство вины. Теперь на моей совести не только потерячужих денег, но и арест подруги. Если бы я разобралась в ситуации и разоблачиламошенницу, ничего бы не случилось. Но мне было не до того – меня большезанимала проблема собственного веса. И вот результат: я боюсь позвонитьбезутешным родителям Аллы.

Ну что я скажу Ирине Ильиничне и Геннадию Михайловичу?«Здравствуйте, я та самая подруга Люся, которая вечно лезла со своимиидиотскими советами, в результате чего ваша единственная дочь убила человека»?Да они просто плюнут в трубку – и правильно, между прочим, сделают. Гнать такихподруг надо. Поганой метлой.

Неизвестно, насколько далеко завел бы меня приступсамобичевания, но тут раздался телефонный звонок.

– Люсенька, это Ирина Ильинична, мама АллыПереверзевой. У нас случилась беда, – сказал безжизненный голос.

Ты слышишь, как звонит колокол? Он звонит по тебе.

Но Ирина Ильинична вовсе не собиралась предавать меняанафеме. Сначала она рассказала то, что я и так уже знала от Руслана. Женщинаособенно подчеркнула, что обвинение в убийстве абсолютно безосновательно, Аллани за что не признает свою вину. А потом Ирина Ильинична попросила меня обуслуге:

– Ты не могла бы узнать у риелтора, кому сейчасфактически принадлежит эта квартира на «Войковской», будь она неладна? Ты жезнаешь, Алла вложила в нее все сбережения. Теперь мы хотели бы нанять для неехорошего адвоката, но он заломил жуткую цену. Таких денег у нас нет. Вот мы иподумали: а вдруг можно продать эту злополучную «однушку»? Срочно, за любыеденьги, лишь бы наскрести необходимую сумму на защитника. Может быть, агентствопо недвижимости на нее польстится? В принципе для них это была бы выгоднаясделка.

– Если, конечно, квартира по закону принадлежитАлле, – заметила я. Что-то я такое слышала, будто убийцы не наследуютимущество своих жертв. Впрочем, я решила не говорить об этом Ирине Ильиничне, аограничилась расплывчатой ремаркой: – Мало ли какие существуют бюрократическиеформальности…

– Да-да, – подхватила мама Аллы, – вот их-тои надо узнать. А у нас за это совсем некому взяться. Геннадий Михайлович слег сдавлением, я мотаюсь между следственным изолятором и домом. Да и, честноговоря, законы для меня – темный лес. А ты ведь давно в курсе этого дела.Аллочка очень на тебя надеется, ты уж не отворачивайся от нее… – ИринаИльинична тихо заплакала.

Я горячо заверила несчастную женщину, что сегодня жепостараюсь все разузнать. В моей душе затеплилась надежда: возможно, послеэтого муки совести хоть немного поумерят свой пыл.

Порывшись в справочнике, я нашла координаты агентстванедвижимости «Метраж».

– Соедините с Аркадием Васильевичем Бабиченко,пожалуйста, – сказала я секретарю.

– Его сейчас нет. Давайте я переключу вас на другогориелтора.

– Нет, мне нужен именно Бабиченко. А когда он будет?

– Ну… я не знаю… по всей видимости, не скоро… –промямлила девушка.

– А нельзя ли конкретнее? Он занимается моейквартирой! – Пока не соврешь, правды ни от кого не добьешься.

– Могу одно вам сказать: вашей квартирой он больше незанимается. Обращайтесь к другому риелтору. Так вас соединить с кем-нибудь?

– Нет, спасибо. – И я положила трубку.

Безобразие! Что это за секреты? И куда мог пропастьБабиченко? Разве что в загул уйти. Его мрачная болезненная худоба хорошогармонирует с подобным хобби. Придется ехать в агентство и добывать информациюна месте.

Через час, изрядно помятая в общественном транспорте, яприбыла в «Метраж».

– Как пройти к Аркадию Васильевичу? – остановила япервую попавшуюся сотрудницу.

– А вы по какому вопросу? Если насчет квартиры, толучше обращайтесь ко мне, – быстро откликнулась девушка.

Вот он, волчий оскал капитализма. Менеджеры не упускают ниодной возможности украсть клиента у своего запойного коллеги. Значит, опятьнадо врать.

– Дело в том, что он оказал мне услугу, и теперь яхотела бы его поблагодарить.

– А-а-а… – разочарованно протянула девица. –Вы опоздали, Бабиченко умер.

На несколько секунд я превратилась в изваяние с выпученнымиглазами и отвисшей челюстью.

– Вообще-то нас просили не сообщать клиентам, что онумер, – продолжала девушка. – Знаете, рынок недвижимости и так многиесчитают криминальным. Если клиенты узнают о смерти нашего сотрудника, то обагентстве пойдут неприятные слухи. А репутацию фирмы надо поддерживать. Но развы не клиентка, то…

Ну что за люди эти риелторы! Даже с кончины коллеги онипытаются снять дивиденды.