Флэш по-королевски - Джордж Макдональд Фрейзер

И он, нахмурившись, отошел в сторону.

В другом углу комнаты Конингем и еще несколько человек помогали Бисмарку снять сюртук. Вам может показаться, что он недоумевал, как его угораздило в это вляпаться, но немец старался держать хорошую мину на лице, изображая интерес и веселье. Ему закрепили перчатки, как и Джеку, и объяснили, что он него требуется. Споттсвуд вывел обоих на середину комнаты, где была проведена мелом черта, и держа их за руки, призвал всех к тишине.

— Это не обычная схватка, — говорит он («Позор!» — закричал кто-то). — Нет, нет, это только товарищеский матч во имя спортивного духа и дружбы между нациями. («Ура!», «Правь, Британия!»). Наш добрый друг, Джек Галли, чемпион среди чемпионов (звучное «ура», на которое Джек отвечает улыбкой и подпрыгиванием) любезно предлагает герру Отто фон Бисмарку выступить против него и попробовать попасть в противника ударом в голову или в корпус. Мистер Галли также обещает не наносить ответных ударов, но ему дозволяется использовать руки для защиты и блокировки. Я стану рефери («Позор!», «Гляди за ним, барон, это мошенник!»), по моей команде бойцы начинают и прекращают схватку. Все согласны? Тогда, барон, можете наносить любые удары выше пояса. Готовы?

Споттсвуд отступил назад, оставив соперников стоять друг против друга. Странное было зрелище: от яркой люстры было светло как днем; свет падает на зрителей, пристроившихся у сдвинутой к стенам мебели, на висящие над их головами охотничьи трофеи, на до блеска натертый пол, на серебряную посуду и бутылки, стоящие на заляпанной вином скатерти, и на две фигуры, расположившиеся лицом к лицу у меловой черты. За всю историю бокса никто не видел более странной пары.

Бисмарк в рубашке, брюках и лакированных туфлях, дополненных боксерскими перчатками на руках, возможно, и чувствовал себя не в своей тарелке, но держался молодцом. Высокий, прекрасно сложенный, гибкий как рапира, с русыми волосами, он напомнил мне картинки могучих скандинавских богов. Губы сжаты, прищуренные глаза пристально изучают противника.

Галли же… Ох, этот Галли! Мне доводилось видеть Мейса, Большого Джека Хинена и маленького Сэйерса, я смотрел, как Салливан побил Райана (и при этом я выиграл у Оскара Уайлда десять долларов), но сомневаюсь, что кто-то из них мог бы устоять против Галли в лучшие его годы. [XIV*] Теперь лучшие годы остались позади, но стоило мне увидеть его, почти шестидесятилетнего, стоящего напротив Бисмарка, и этого было довольно. Как большинству трусов, мне присуще некое неосознанное преклонение перед истинно отважными людьми, при всем их идиотизме; и я способен получать академическое наслаждение при виде настоящего искусства, если оно не направлено против меня, конечно. Галли был истинно отважен и невероятно искусен.

Он стоял на носках ног, низко опустив голову и руки. На смуглом лице по-прежнему светилась легкая улыбка, а глаза пристально наблюдали за Бисмарком из-под густых бровей. Вид у него был спокойный, уверенный и несокрушимый.

— Бокс! — вскричал Споттсвуд, и Бисмарк взмахнул правым кулаком. Джек слегка изогнулся и удар прошел мимо его лица. Бисмарк пошатнулся, вызвав чей-то смешок, потом ударил еще, правой и левой. От правой Джек ушел, левую остановил ладонью. Бисмарк отступил на шаг, посмотрел на противник, и ринулся вперед, целя Джеку под дых, но тот лишь немного развернул корпус, и немец пролетел мимо, молотя воздух.

Все орали и смеялись; Бисмарк развернулся, он был бледен, губа закушена. Джек, словно и не сдвинувшийся с места, с любопытством посмотрел на него, приглашая продолжить атаку. Бисмарк постепенно пришел в себя, вскинул руки и выбросил вперед левую так, как видел сегодня на боксерском поединке. Джек отдернул голову и немного скакнул вперед, заставляя правый кулак Бисмарка также пройти мимо цели.

— Хорошая работа, минхер, — воскликнул Галли. — Это было недурно. Левая, потом правая: то что нужно. Попробуйте еще раз.

Бисмарк попробовал раз, потом другой, и в течение трех минут Джек уклонялся, подныривал или блокировал удары открытой ладонью. Бисмарк продолжал молотить, но ни разу так и не попал, к вящему удовольствию ревущих от восторга зрителей.

— Время! — воскликнул наконец Споттсвуд, и немец остановился; грудь его вздымалась и опадала, лицо раскраснелось от усилий. Джек же стоял, как ни в чем не бывало, на том самом месте.

— Не принимайте близко к сердцу, минхер, — говорит он. — Ни один из них не сумел бы лучше, а большинство и так бы не смогло. Вы быстры, и можете еще ускориться, а двигались просто отлично для новичка.

— Ну, теперь-то вы убедились, барон? — спрашивает Споттсвуд.

Бисмарк, переводя дыхание, отрицательно затряс головой.

— Это искусство, должен признать, — говорит он, после чего все разразились насмешливыми возгласами. — Но я был бы очень признателен, — тут Бисмарк повернулся к Джеку, — если бы вы дали мне попробовать еще раз, но при этом сами постарались ударить меня в ответ.

При этих словах все идиоты завопили, что он настоящий игрок и спортсмен, а Персевал потребовал немедленно прекратить схватку. Но старина Джек заявляет со своей хитрой усмешкой:

— Нет, нет, Том. В этом парне больше от настоящего боксера, чем в любом из вас. Я бы тоже не стал драться с человеком, который не может ударить в ответ. Я буду осторожен, зато когда он вернется домой, то сможет заявить, что участвовал в настоящей схватке.

И они продолжили; Джек теперь двигался, легкий как танцор, несмотря на свои годы, и хлопал перчаткой то по лицу, то по корпусу Бисмарка, тот же по-прежнему без толку махал кулаками. Я подбадривал его при каждом промахе, желая дать ему понять, каким ослом он выглядит, и Бисмарк распалялся все сильнее, стремясь достать Джека, но старый чемпион кружил и уклонялся, оставляя немца с носом.

— Ну, хватит, — воскликнул кто-то. — Довольно, парни, давайте лучше выпьем!

Несколько голосов поддержали призыв, и Джек опустил руки, глядя на Споттсвуда. Но Бисмарк кинулся на него, и Джек, останавливая его левой, стукнул немца немного сильнее, чем рассчитывал, раскровив ему нос.

Бисмарк замер, и Джек, побледнев, бросился к нему с извинениями. Но ко всеобщему изумлению Бисмарк кинулся на противника, обхватил его за талию, сбил с ног и повалил на пол. Джек приземлился с ужасным грохотом, стукнувшись головой об пол. Все вскочили, вопя и горланя. Кто-то кричал: «Нечестно!», кто-то аплодировал немцу — это были самые хмельные — но когда Джек замотал головой и тяжело поднялся, наступила тишина.

Галли выглядел потрясенным и разгневанным, но держал себя в руках.

— Так-так, минхер, — говорит он. — Не знал, что у нас допускаются захваты и подсечки.

Надо думать, с ним подобного никогда не случалось, и гордость старого бойца пострадала гораздо сильнее, чем его тело.

— Ладно, сам виноват, — продолжает он, — нужно было смотреть. Ну ладно. Можете похвастать, что свалили самого Джека Галли.

И он медленно обвел взглядом комнату, будто пытаясь прочитать мысли присутствующих.