Всемирный экспресс. Тайна пропавшего ученика - Анка Штурм

Мадам Флорет смотрела застывшим взглядом, словно он бесконечно унизил её. Улыбка порхнула по лицу Даниэля, и он знаком велел Флинн следовать за ним.

Они протолкались сквозь ораву учеников и едва миновали их, как Флинн затылком ощутила направленные на неё взгляды и услышала шушуканье:

– Ты её знаешь?

– Ты видела, какая она лохматая?

– А шмотки-то – мама дорогая!

– У неё что, правда нет билета?!

Особенно явно таращилась ей вслед девчонка с большим бантом в коротких светлых волосах.

Флинн тут же охватило прекрасно знакомое чувство стыда и гнева. То же самое чувствовала она в коридорах Дома счастья фройляйн Шлехтфельдс, среди тех стервятников. Флинн инстинктивно опустила голову, но затем ещё раз оглянулась на школьников.

Ни один из них не был Йонте. Но если он действительно здесь, их пути могут пересечься в любую минуту.

Флинн ещё не разобралась, нравится ей эта мысль или нет. Мысль о том, что Йонте обрёл настоящий дом. Без неё.

Может, он нашёл здесь новых друзей, которые давно заменили ему семью? Может, он вовсе и не обрадуется, увидев её? При этой мысли она почувствовала себя ужасно одинокой в этом мире – и обрадовалась, когда железная дверь за ними захлопнулась, оборвав отвратительный шёпот.

По наружным тамбурам гулял прохладный ветер, и для переходов из вагона в вагон Флинн тоже не отказалась бы от джемпера.

– Здесь у нас чайный бар, – сказал Даниэль, когда Флинн быстро заскочила за ним в следующий вагон.

Он исчез за длинной барной стойкой, прорезавшей вдоль весь облицованный деревянными панелями вагон. На стороне Флинн стояли мягкие барные табуреты и низкие кресла в шотландскую клетку, на стороне Даниэля всю стену и окна занимали узкие полки. В окна полосками падал свет, преломляясь в бесчисленных бутылках и банках. Некоторые были покрыты слоем пыли и снабжены навесными замочками. Другие стояли рядами, а из маленьких распылителей, наподобие оросительных систем в парниках, на них непрерывно выдувались облачка пара.

– Хочешь какой-нибудь напиток? – спросил Даниэль, заметивший заинтересованный взгляд Флинн. – Может, крем-соду?

Не дожидаясь ответа, он достал две бутылки, стоящие на полке с распылителями пара. Их содержимое было мутным и напомнило Флинн взбитое яйцо. Она глазела на этикетки: «Лучшая крем-сода Даллса – всегда лучше худшей крем-соды Даллса!»

О крем-соде Флинн и слыхом не слыхивала. Cтоит ли её пить?

Одной рукой роясь в ящике в поисках открывашки, другой Даниэль раскрыл папку мадам Флорет.

– Флинна Хтигаль, – прочёл он. – По твоей милости сейчас весь мир на ушах стоит. Ты бы никогда и не подумала, да? – Он лукаво улыбнулся Флинн.

– Нет… не подумала бы. – Флинн не знала, что ответить. У этого Даниэля была странная манера разговаривать. – А ещё… извините, но моя фамилия Нахтигаль. – Она неуклюже взобралась на барный табурет. – Флинн Нахтигаль. Ну… как птица. – Вообще-то ей хотелось сказать «Как Йонте Нахтигаль. Вы его знаете?» – но на полпути мужество оставило её.

Тем не менее Даниэль стремительно поднял глаза. Флинн тут же стало не по себе. Взгляд его был не только внимательным, как у косули, но и пронзительным.

– И я… э-э-э… ну, в общем, Флинн – это ещё и мужское имя, но я девочка. Это на случай, если вы сомневаетесь.

Даниэль по-прежнему изучающе смотрел на неё, и Флинн, сама того не желая, автоматически опустила голову. Казалось, прошла целая вечность, пока Даниэль продолжил разговор.

– Нахтигаль, – повторил он, пробегая глазами записи мадам Флорет. – Полагаю, из Брошенпустеля. Во всяком случае, мы там останавливались прошлой ночью. О господи!

– Знаю, – только и сказала Флинн. – Точнее, наш дом в нескольких километрах от Брошенпустеля. И нет, там не красивее, чем представляется.

Даниэль опять бросил взгляд в её сторону, на этот раз очень коротко, и прочёл записи до конца:

– «Тринадцать лет… цели нет… дарований нет… дурные замашки, упрямая и непонятливая…» – Нет, я так не думаю.

Наконец он нашёл открывашку или что-то в этом роде: маленькую металлическую штуковину в форме жука. Когда Даниэль насадил её на одну из бутылок, она со щелчком выбросила маленькие лапки и автоматически крутнулась вокруг бутылочного горлышка. Поворот сопровождался механическим жужжанием, словно железный жук бил оловянными крылышками. С тихим «хлоп» крышка отскочила от бутылки. Даниэль повторил ту же процедуру со второй – Флинн наблюдала за ним, потеряв дар речи. Оснащение этого поезда было не только дорогим, но и явно необычным.

Когда обе бутылки с крем-содой были открыты, одну из них он протянул ей. Очевидно, пар из распылителей служил для того, чтобы бутылки на полках не нагревались. Когда Флинн взяла свою, от пальцев на стекле остались отпечатки. Она во все глаза смотрела на булькающее пойло, вдыхая насыщенный аромат ванили. Жидкость сильно пенилась.

Даниэль сделал глоток, а Флинн в это время опять накрыло ощущение обречённости. Как и в столовой, в чайном баре всё было изысканным и дорогим: полированная барная стойка, золотые подставки под бокалы, фотографии на стенах. Пахло карамелью и немного пылью, и она поймала себя на мысли, что прекрасно может представить в этом благородном, благодатном поезде Йонте. А себя – нет.

Собравшись с духом, Флинн сказала:

– Знаете, я бы всё сделала, чтобы мне разрешили остаться. Может, мне хватит на билет, если я буду помогать на кухне?

Даниэль внимательно посмотрел на неё, отставив бутылку.

«Только вперёд», – подумала Флинн. Пока он молчал, она могла попытаться убедить его.

– Я бы и Фёдору могла помогать, – она сделала паузу. – В любой его работе.

Даниэль по-прежнему молчал.

– Я буду незаметной. Я почти всегда как бы невидимка.

– Послушай, Флинн…

– Или я могла бы продавать лимонад. Здесь, в баре.

Даниэль откашлялся. Флинн осеклась. Как это у него выходит добиваться тишины такими мелочами?

– Послушай, Флинн, – повторил Даниэль, – это Всемирный экспресс, а не лимонадный поезд. – Он многозначительно взглянул на неё. Флинн почувствовала себя полной дурой. – Во Всемирном экспрессе живут те подростки, которые однажды станут героями.

Глаза Флинн округлились. Даниэль, смеясь, покачал головой, словно прочёл во взгляде её мысли:

– Нет, я сейчас говорю не о Человеке-пауке или Женщине-кошке. Настоящие герои – это исследователи, люди искусства и учёные, которые день за днём борются за то, чтобы мир стал лучше. Всемирный экспресс – интернат для незаурядных детей из бедных семей, которые когда-нибудь будут бороться. Здесь они изучают всё, что для этого требуется.

На секунду у Флинн закружилась голова от ощущения, что она не улавливает ход его мыслей. Раньше она никогда не задумывалась о том, что дети её возраста в будущем могут стать людьми, отвечающими за что-то большое и важное. Но потом она подумала: Йонте! Её брат был просто создан для великого будущего. Он бы всё отдал ради того, чтобы не обречь себя на жизнь, предначертанную ему в Брошенпустеле. Ради того, чтобы суметь что-нибудь совершить.